– Слушай, – спокойно начал он, – я точно знаю, что вы изготовляли на стекольном заводе Айвори-Форест: неучтенный фирглас. Я задавал вопросы, когда твоя внучка уступила мне акции. Когда я столкнулся с Филуром, он напал на меня, я защищался. Это его чокнутые охранники устроили пожар. Случайно, конечно, но тем не менее. Если хочешь, я готов повторить все это под шеклгласом.
В глазах Супи что-то мелькнуло – возможно, страх, – и он заметно напрягся. Если другие члены Внутреннего собрания узнают, как нагло он злоупотребил доверием правительства, то отберут у Магна все контракты. Но Демир продолжил, зная, что полуправду надо высказать до конца, прежде чем Супи ответит:
– Но если ты хочешь сохранить в тайне двойную бухгалтерию Филура, я готов молчать. Я не желаю иметь ничего общего с фиргласом, поэтому продам тебе акции Улины…
– Ты очень щедр, – проскрежетал Супи.
– …за двести процентов, – закончил Демир.
Супи вытаращил глаза. Какое-то время он стоял, сжимая и разжимая кулаки, и наконец кивнул.
– И не скажешь никому ни слова?
– Ни единого, – пообещал Демир. – Ну как, по рукам?
Он было улыбнулся, но тут же решил, что это лишнее. Супи притворился, что не видит его протянутой руки, и помчался обратно к главам гильдий. Демир проследил за ним, повернулся и пошел к двери.
– Я свяжусь с вами в течение часа, – напомнил он Совету.
В коридоре не осталось ни одного Сжигателя – они растаяли как дым. Обрадовавшись, что он может побыть один, Демир спрятал лицо в ладони, пытаясь смириться с собственной смертностью, о которой ему напомнили так внезапно, и думая о том, как снова поведет войска в бой. Нельзя, чтобы это закончилось так же, как в тот раз. Он этого не допустит. Надо собрать все душевные силы и держаться, пока все не закончится. Если он этого не сделает, солдаты и гражданские будут гибнуть тысячами.
– Сначала я чокнусь от нервного напряжения, – сказал он, обращаясь к пустому пространству вокруг себя. – А потом приму командование Иностранным легионом и дам бой величайшему стратегу современности. Это будет весело.
34
Тесса глядела в темный потолок гостиничного номера, осмысляя события прошлой недели и изменения в своей жизни. Все это было поистине головокружительным: от нападения Оссы на Грент до превращения самой Тессы в делового партнера патриарха оссанской семьи-гильдии. Горе смешивалось с восторгом. Она то съеживалась, вспоминая страшную смерть Аксио, то горевала о Касторе, внезапно исчезнувшем из ее жизни, то тихо смеялась, ощущая нежное прикосновение шелковых простыней.
Тесса старалась сосредоточиться на хорошем. К нему быстро привыкаешь, а в ее жизни вдруг стало очень много хорошего: номер в отличном отеле, прекрасный ресторан внизу, маленькая, но оборудованная по последнему слову стекольная мастерская в парке. Сразу после ухода Демира она пошла на кухню, чтобы налить себе чая, но портье вежливо выпроводил ее, сказав, что через пятнадцать минут подаст ей чай в номер. И действительно, он поставил в ее гостиной фарфоровый чайный сервиз, принес бутерброды и печенье, несмотря на то что был уже второй час ночи.
Такая роскошь вызывала у нее смутное беспокойство, но она видела, как жил мастер Кастора, и понимала, что скоро привыкнет ко всему, даже, наверное, будет считать всю эту избыточность необходимой. Эта мысль тоже слегка тревожила ее. Что ей сказал однажды Кастора? «Роскошь развращает, это правда, но почему я должен сам заваривать себе чай, когда за десять минут работы у печи заработаю столько, что хватит на покупку целой партии чайных листьев?»
Вспомнив Кастору, Тесса почувствовала, как на глаза опять наворачиваются слезы. Она вытерла их простыней и глубоко, судорожно вздохнула. Сколько времени должно пройти, чтобы она смирилась с горем? Кошмарные сны о смерти родителей преследовали ее до сих пор, хотя она даже не видела, как это случилось. Зато Аксио убили прямо у нее на глазах. Значит, теперь она будет вспоминать его до конца жизни? Не говоря уже о двух охранниках Магна, которых казнил Демир, и самом Магна, упавшем в печь.
Тесса гнала эти мысли прочь, но они не уходили, и она ворочалась в постели. Сколько уже времени? Два часа? Три? В отеле было тихо, на улице тоже. Тесса захотела встать и прогуляться, но вовремя вспомнила о том, что в темноте ее могут подстерегать шпионы Магна, и передумала. А вдруг они уже знают, где она? Вдруг, стоит ей выйти одной за пределы отеля, ее схватят бойцы семейства Магна?
Тесса все-таки встала, подошла к столу и взяла с него свои заметки о чертежах канала феникса. Потом зажгла висевшую над кроватью газовую лампу и погрузилась в чтение.
Проект обещал быть сложным, и не только из-за нехватки песка. У нее имелся всего один золитовый самородок, значит только одна серьезная попытка. А ведь нужно было не просто восстановить прототип, но и усовершенствовать его так, чтобы на подзарядку каждого фрагмента годгласа не уходило по два воза дров.
Взяв карандаш, который был у нее еще на стекольном заводе, Тесса написала на листе гостиничной бумаги слово «энергия» и, подумав, добавила: «уголь», «газ», «древесина», «нефть». Потом постучала кончиком карандаша по щеке, словно так можно было очистить мозг от хаоса мыслей и сосредоточиться на текущей задаче. Источник энергии был не так важен, как сам канал, но все же имел значение. Полюбовавшись на эти пять слов еще минуту, она отложила запись в сторону и положила на колено чистый лист.
Ее размышления прервал тихий стук в дверь. Тесса замерла, гадая, не почудилось ли ей, но стук раздался снова. Она встала и подошла к двери, накидывая халат. Заглянув в глазок, она удивилась, увидев Демира, – он был в той же одежде, что и вечером, когда Сжигатели увезли его в Совет. Взгляд его был твердым, но вид – измученным.
– Входи, входи, – сказала она, открывая дверь.
Он шагнул на порог и сказал – рассеянно, явно думая о другом:
– Я подписал контракт. Бринен принесет твой экземпляр утром.
– Ой! Спасибо.
Они постояли молча, и вдруг Демир сказал:
– Так неловко…
Тесса торопливо запахнулась еще глубже, чтобы не смущать его своим видом.
– Я не слишком много позволила себе, когда предложила тебе выпить вместе? – поморщилась она. – Я ведь не имела в виду, что собираюсь переспать с тобой, просто… в смысле…
Она поняла, что запуталась, и умолкла, напомнив себе, как редко ей доводилось высыпаться на прошлой неделе. Судя по удивленному лицу Демира, он имел в виду что-то другое.
– Гм… – сказал он озадаченно, но тут же перешел мыслями к чему-то другому. – Я не об этом. И вообще, заниматься любовью – это неловко, только если мы думаем о том, как это неловко. Я как раз собирался рассказать тебе, что я нахожу неловким.
Тесса обхватила себя руками и попыталась принять непринужденный вид:
– Тогда я лучше помолчу и послушаю.
Демир шагнул в комнату, но тут же передумал и вернулся на порог.
– Грентцы переломили ход войны. Всего несколько часов назад их армия одержала убедительную победу над нами. Но они не ограничились этим и перебили всех старших офицеров Иностранного легиона, подкараулив их в одном месте. Внутреннее собрание не знает, что делать. Осса почти не защищена. На город движется огромная армия неприятеля.
Тесса прикрыла рот рукой. Ей даже в голову не приходило, что империя может проиграть войну против города-государства. Правда, Грент не был совсем уж беззащитным, обладая и богатством, и властью, и колониями по всему миру. Но все это было лишь тенью того, чем располагала Оссанская империя. В этот момент Тесса поняла, что в душе перестала быть стеклоделом из Грента, и хотя, размышляя о войне, она по-прежнему употребляла слова «они» и «мы», второе теперь обозначало оссанцев. Нахлынул стыд: до чего же легко она отказалась считать своими соотечественниками тех, кто давал ей приют и кров в последние годы!
– Нам надо бежать? – спросила она.
– Опять же неловкость не в этом, – ответил Демир; он неотрывно глядел на голые ноги Тессы, но трудно было сказать, любуется он ими или настолько погружен в свои мысли, что не видит ничего вокруг. – А в том, что Внутреннее собрание поручило мне командование остатками Иностранного легиона. Мне придется немедленно отправиться на фронт и любой ценой сдержать грентское наступление. А значит, я буду сражаться против твоих соотечественников и убивать их. Я подумал, что это может вызвать трещину в нашем партнерстве.
Тесса отошла к столу, накрытому к чаю. Чайник уже остыл, недоеденные бутерброды черствели. Тесса опустилась на стул.
– Тебе и вправду не все равно?
– Конечно нет, – сказал Демир, застигнутый врасплох. – Я пригласил тебя в свой дом, подписал с тобой деловой контракт. Ничего из того, что уже произошло и может произойти между нами, не предполагает убийства мной твоих соотечественников.
– Понимаю. – Тесса взяла с чайного подноса печенье и рассеянно надкусила его. Она испытала облегчение оттого, что никаких серьезных причин для неловкости не возникло, но Демир был прав: теперь их партнерство выглядело не совсем красиво. Она пристально посмотрела на него. – Ты действительно умеешь воевать?
Демир вдохнул так резко, будто охнул, и уставился отсутствующим взглядом куда-то в угол.
– Я провел одну успешную военную кампанию, давным-давно, еще когда был политиком. Именно тот опыт делает меня самым подходящим кандидатом на роль защитника Оссы.
– Если я скажу, что мне тоже не все равно, что тогда? – спросила Тесса, больше из любопытства.
Ей было не все равно, и, однако, это обстоятельство волновало ее не так сильно, как могло бы.
– Пока не знаю, – ответил Демир. – С одной стороны, канал феникса – это часть наследия моей матери и способ завоевать для Граппо такое высокое положение внутри империи, какого моя семья не занимала с дюжину поколений. С другой стороны, у меня есть навыки, которые я могу поставить на службу своим соотечественникам. Я не уверен, что смогу стоять в стороне и спокойно наблюдать, как умирают оссанцы.