Тесса вглядывалась в лицо Демира. Он так отчаянно хочет помогать людям. Защищать людей. Необычно для патриарха гильдии и гласдансера. Повинуясь импульсу, она сказала:
– Я хочу признаться.
– В чем?
– Я не из Грента.
Демир явно был ошеломлен, но постарался скрыть это.
– Вот как?
– Я тоже оссанка, из провинции. В тринадцать лет я осиротела, и моим опекуном стал Кастора, так что я сделалась жительницей Грента. Но по рождению я не грентка.
– Хм… Теперь понятно, откуда у тебя этот акцент.
– Да. – Тесса развела руками. – Грент стал моей второй родиной, и меня, конечно, беспокоит, что ты будешь убивать моих бывших соотечественников, но канал феникса для меня важнее. Война не должна помешать нашему партнерству.
Демир протяжно выдохнул.
– Хорошо, – сказал он с явным облегчением. – Отлично. Я рад это слышать, я… Запахни халат.
Тесса торопливо запахнулась и даже подвязалась шелковым поясом для надежности.
– Извини.
– Неловкость возникает, когда мы думаем об этом, – напомнил он ей.
Они рассмеялись, и Тесса покачала головой:
– Чего с нами только не случилось за последние дни.
– Можно и так сказать, – с улыбкой ответил Демир. – Я рад, что мое назначение не создаст преграды между нами. Скажу больше: мне предстоит сразиться с лучшим военачальником мира, и поэтому знай, что твое будущее обеспечено. Монтего, мой нынешний наследник, будет защищать тебя в мое отсутствие, а если я не вернусь, сделает все необходимое, чтобы ты закончила работу над каналом феникса.
Тессе стало грустно.
– О, – сказала она. – Ты можешь погибнуть.
– На войне такое случается.
– Неприятная мысль.
– Для меня тоже.
Тесса сглотнула. Она понимала: надо радоваться тому, что Демир обеспечил ее будущее… но ведь он – ее единственный друг на всем белом свете. Мысль о том, что эта встреча может стать для них последней, потрясла ее. Как странно, что человек, о существовании которого она не подозревала еще полмесяца тому назад, за такое короткое время стал ей небезразличен. Она как раз думала об этом, когда Демир вдруг подошел, наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Поцелуй был недолгим и очень слабым. Демир отстранился и пояснил:
– На удачу.
– На удачу? – повторила она.
Демир смотрел на нее спокойно, но, отведя взгляд от его лица, Тесса заметила, что его руки дрожат. Тогда она взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала еще раз. Этот поцелуй она постаралась сделать долгим. Демир не возражал. Его губы все еще были холодными после улицы, зато грудь, к которой прижалась Тесса, – соблазнительно-теплой. Когда они оторвались друг от друга, она сказала:
– На счастье. Береги себя, Демир. Возвращайся живым, и мы с тобой выпьем вина.
– Обещаешь? – спросил он и криво улыбнулся.
– Обещаю.
Демир бодро зашагал к порогу. Тесса была уверена, что бодрость вселила в него она своим поцелуем, и радовалась от этой мысли.
– Кстати, – сказал он, – если понадобится что-то купить для проекта, я оставил Бринену средства.
– Спасибо.
Демир вышел в коридор и повернулся, чтобы закрыть дверь. На пороге он снова замер и, нахмурившись, сказал:
– Я знаю, об этом неуместно спрашивать сейчас, но все же: как умерли твои родители?
Радость Тессы улетучилась.
– Это важно?
– Может, и нет.
Она посмотрела на свои руки, обдумывая ответ.
– Я знаю, что тот случай замяли. Официально ничего не было, только слухи, которые могли не дойти до тебя. Почти десять лет назад в Холикане произошло восстание. Мои родители жили в этом городе, когда его разграбил Иностранный легион. Почти все жители погибли, и мои родители тоже.
Демир изменился в лице, но тут же взял себя в руки. Тесса заметила лишь, как на мгновение все его лицевые мышцы будто обмякли, а глаза утратили живость и яркость. Возможно, это ей почудилось? Демир отрывисто кивнул.
– Мне пора, – сказал он и закрыл за собой дверь.
Тесса взяла еще одно печенье и, выбросив из головы эту странную сцену, слушала, как звук его шагов затихает в коридоре. Радость снова вернулась к ней, голова закружилась, и она тихонько запела себе под нос, но тут же оборвала себя. В конце концов, Демир идет на войну, где его могут убить. И все-таки между ними проскочила какая-то искра, возникло что-то бесспорное, осязаемое. И если он вернется – нет, когда он вернется, – она непременно разберется, поймет, что это такое. Любовь, деньги или политическая выгода, учил ее Кастора.
А что, если и одно, и другое, и третье?
Она улыбнулась своим мыслям и вернулась к бумагам, разложенным на кровати. Все равно она была слишком возбуждена, чтобы спать. Лучше, решила она, подумать над каналом, чтобы утром, когда придет время эксперимента, было что опробовать.
35
Тяжело опершись на свой щит и положив на плечо меч, Идриан следил за тем, как последние из железнорогих устало тащатся в сторону города. Солдаты шли молча, с суровыми лицами и лишь иногда нервно оглядывались через плечо в ожидании неизбежной погони. За спиной у Идриана, чуть не засыпая от усталости, стоял Брейлир с двумя вещмешками в руках.
Горизонт на востоке уже слегка заалел: со времени сокрушительного поражения оссанцев прошло чуть больше четырнадцати часов. Всю ночь из-за проблем со связью и просчетов в обеспечении их преследовала череда катастроф; по всей видимости, была прервана цепочка, по которой передавались приказы, чем и объяснялась неслаженность действий тех частей, которым удалось избежать разгрома. Рассвет ничего не изменил в их положении, напротив, точечные атаки грентских драгун и наемных стрелков Керите стали еще яростнее; противник изматывал оссанский арьергард вытеснял всю армию Оссы с Медных холмов в низину, на которой лежала столица.
Местом сбора уцелевших назначили форт Брайс, мощную звездообразную крепость, входившую в состав оборонительных сооружений Оссы и расположенную напротив Бингема. Ветер доносил до ушей Идриана хлопки мушкетных выстрелов, значит грентцы опять наступали. Где же, стекло им в глотку, подкрепление из форта? Почему они не высылают гарнизон?
Идриан дождался, когда последний из солдат его батальона войдет в город, и огляделся в поисках Тадеаса. Но сначала он увидел Мику. С опухшими от недосыпа и усталости глазами, непривычно молчаливая, она, шевеля губами, подсчитывала инженеров, попадавшихся среди пехотинцев.
– Когда ты в последний раз видела Тэда? – спросил он.
– Пару часов назад. Он должен быть впереди, вместе с Вэлом.
Идриан кивнул и пристроился рядом с ней. Хотелось снова надеть шлем, но он подавил это желание, зная, что тогда его ждет головная боль. Тело устало от магии, резонировавшей в каждой клеточке: это было понятно по скорости, с которой на ладонях появлялись желтые чешуйки. Даже стекольщик не может так долго пользоваться годгласом без последствий. Нужно снять броню хотя бы на несколько часов. Интересно, от чего он свалится раньше – от физической усталости или от душевной подавленности? Такого разгрома, как этот, ему не доводилось переживать за всю его долгую военную карьеру. Три лучшие бригады Оссы плюс хваленый Иностранный легион разбиты в открытом бою всего за несколько часов. Неужели Керите и вправду непобедима? А ее солдаты обучены лучше железнорогих?
Он поднял голову и увидел Тадеаса. Тот стоял на повороте дороги и хрипло выкрикивал какие-то приказы десяткам мужчин и женщин – не только солдатам, но и гражданским. Здесь, ближе к центру города, улицы были забиты жителями, которые спасали свой скарб. Все были готовы передраться: слева от Идриана двое уже доказывали свою правоту на кулаках. Но Идриан даже не смотрел на них: он слишком устал, чтобы вразумлять идиотов.
Мика отважно бросилась прямо в людской затор, ища мужа, а Идриан стоял в стороне и ждал, когда Тадеас увидит его и позовет к себе. Майор был вымотан не меньше Идриана. Судя по задубевшим от крови краям прорехи на куртке, ночью его ранили. Красно-белые чешуйки гласрота на щеке говорили о том, что организм вскоре сделается нечувствительным к магии годгласа.
– Я узнал, почему перестали приходить приказы! – крикнул он Идриану, отпихнув от себя обозленного горожанина.
Тот уже набрал в грудь воздуха, собираясь выдать майору все, что он думает о нем самом, его бойцах и армии в целом, но вдруг увидел чернокожего пробивника, выдохнул резко и шумно, как бык, выпускающий газы, и тут же скрылся.
– Почему? – спросил Идриан.
Тадеас махнул рукой куда-то в конец улицы:
– Ставри со всем своим штабом и высшими чинами Иностранного легиона прямо с поля боя отправился в клуб «Задиры Бингема», вон туда. Решили отсидеться в безопасности, пока солдаты будут идти в место сбора…
– Долбаные трусы.
– А там их подкараулили гласдансеры Грента и перебили всех до единого.
Идриан наклонил голову и выругался себе под нос. Сразу вернулась головная боль, тени, метавшиеся на краю поля зрения, сделались отчетливее. Сверху, из окна какой-то квартиры, донесся детский смех.
– Всех? – выдохнул он.
– Никто не выжил. Свидетелей не осталось. – Тадеас огляделся. – Город в панике, а тут еще наши части, которые стекаются сюда со вчерашнего вечера. Положеньице хуже некуда.
– Люди знают, что грентцы уже у нас за спиной? – тихо спросила Идриан.
– Думаю, догадываются. Стреляют-то совсем близко, меньше чем в миле отсюда. Хорошо, что слухи распространяются со скоростью лесного пожара и многие успели сбежать отсюда еще ночью, как только услышали о разгроме, а то было бы хуже. Эта катастрофа может стоить Сэмми Ставри места во Внутреннем собрании.
– Начхать на Сэмми Ставри! Где гарнизон Брайса? Почему нет подкрепления?
– Понятия не имею. Я послал кое-кого вперед, чтобы выяснить.
Идриан повернулся к клубу «Задиры Бингема». У его входа стояли Сжигатели, сбившиеся в кучку, и нервно оглядывали запруженную народом улицу. Без сомнения, они задавались вопросом о том, как им выбраться из города до прибытия грентских передовых отрядов. Вдруг Идриан заметил всадницу, которая гнала свою лошадь сквозь хаос, отбиваясь прикладом мушкета от всякого, кто вставал у нее на пути. Когда всадница добралась до Идриана с Тадеасом, она уже лишилась шляпы и была вся в поту. Лошадь нервно пританцовывала и дико водила глазами. Женщина спешилась, крепко держа животное за уздечку, и наклонилась к мужчинам.