Ситуация в целом стремительно улучшалась, хорошие новости поступали каждый день. 4 апреля в Анадырь в полном составе прилетела группа Галышева, преодолев без происшествий 3500 км за 18 зимних дней, что само по себе являлось огромным достижением. Становится реально использовать в спасательной операции еще три самолета, причем два из них довольно вместительные. До Ванкарема им остается всего день пути, если лететь напрямик через горы, или два дня до Уэлена вдоль побережья. Но из-за непогоды они застревают в Анадыре до 11 апреля.
С 5 апреля в Анадыре начинают появляться еще авиаторы, но только… без самолетов. Утром 5 апреля недалеко от города врезается в сопку и сгорает самолет Демирова, второго отставшего летчика из каманинской группы, – в районе Анадыря была дымка, которая скрадывала рельеф. Летчик второй день метался вдоль побережья, никак не мог обнаружить Анадырь, поэтому шел низко и в результате столкнулся с землей.
Каманин пишет, что при аварии Демиров отлетел от самолета на 30 м и упал в мягкий снег с рычагом управления в руках. Почему-то почти никто не упоминает, что в самолете, кроме пилота, находилось еще два техника, и никто не сообщает их имена. Понятно, что обилие фамилий усложняет текст, следить за несколькими летчиками легче, чем за большим кругом лиц, но, так как наш цикл посвящен «неизвестным героям», я считаю необходимым вспомнить про всех. Техников, летевших вместе Иваном Демировым, звали Леонид Осипов и Сергей Астахов. По чистой случайности во время аварии никто не пострадал. Всех их в Анадырь привезли на собаках пограничники. Летчики рассказали, что вылетели из Мейныпильгыно два дня назад в паре с самолетом Бастанжиева. Видимость была не очень хорошая, пилоты быстро перестали понимать, где они находятся и куда надо лететь. Проблема была еще в том, что у них не было штурмана. Напомню, что второго штурмана Каманин исключил из команды еще на стадии подготовки. В дымке два самолета потеряли друг друга, Демиров, по его расчетам, прилетел куда-то в район Анадыря, но найти город никак не мог, несколько раз садился, израсходовал почти весь бензин и накануне вечером сел на ночевку возле пустой фактории. Утром, опять же в дымке, он взлетел, но почти сразу разбил самолет.
А вечером 5 апреля на окраине Анадыря жители обнаружили лежавшего на снегу техника Анатолия Разина из экипажа Бастанжиева. По словам Водопьянова, Разин не дошел до домов 20 м. Разин рассказал, что оставил Бастанжиева и второго техника Романовского в тундре, они обессилели и идти не могли, а он отправился за помощью. Бастанжиева и Романовского спасли чукчи: они случайно наткнулись на летчиков и привезли обоих в Анадырь в тот же вечер. Это был уже третий экипаж, который спасали чукчи за время челюскинской эпопеи. Бастанжиев и Романовский получили серьезные ушибы при аварии, Романовский вдобавок обморозил ноги, и ему потом пришлось ампутировать два пальца. Бастанжиев врезался в сопку еще 3 апреля – в тот же день, как расстался с Демировым. Обломки самолета разбросало по склону метров на сорок, но снег все же сохранил жизнь всему экипажу. Все во время удара потеряли сознание, но Разин пострадал меньше других и первым пришел в себя. Сначала он обнаружил и привел в чувство Юрия Романовского, затем они вдвоем выкопали из снега пилота. Все трое провели ночь под обломками самолета, а утром попытались идти. В результате они шли день, ночь и еще один день. За время похода все сильно обожгли глаза солнцем. На исходе второго дня Бастанжиев и Романовский окончательно потеряли силы, и только Разин смог идти дальше, но и он замерз бы, если бы упал немного дальше от домов. Лишь благодаря невероятному везению все летчики остались живы. Но два самолета из каманинской группы оказались полностью уничтожены.
Подводим промежуточный итог: два молодых пилота с экипажами сидели в Мейныпильгыно с 22 марта по 3 апреля, все это время не могли дождаться хорошей погоды и, разумеется, нервничали. В результате они вылетели при первой же подходящей возможности, или, лучше сказать, когда сочли ее подходящей. На самом деле погода была неблагоприятной. К авариям привели недостаток опыта и неправильная оценка ситуации. Ниже – несколько экспертных мнений участников.
Маврикий Слепнев: «Однако благоразумие требовало не спешить. На севере надо избегать слишком большой торопливости… Помните всегда, что на севере надо быть спокойным, не рвитесь там никуда и никогда сразу».
Михаил Водопьянов: «В Арктике надо уметь не только летать, но и терпеливо сидеть на месте».
Штурман Шелыганов: «Молоков дружески и терпеливо советовал: “На Севере надо уметь выждать погоду. Знаю, что трудно удержаться, если задание срочное, но выдержка необходима. Лететь в пургу непростительно. Зато если выдался хороший день, – летай до обалдения”».
«В лагере Шмидта все благополучно»
Между 5 и 7 апреля по всей Чукотке плохая погода, никакие спасательные работы не возможны, нужно просто ждать. Но пропагандистская кампания в СМИ не останавливается, газеты каждый день шлют потоки победного оптимизма. ТАСС со ссылкой на Г. Ушакова передает:
«В лагере Шмидта все благополучно.
ВАНКАРЕМ, 7 (ТАСС). ПЕРЕДАНО ПО РАДИО. Самолеты, брошенные на помощь челюскинцам, в ближайшие дни будут сконцентрированы в Ванкареме. Картина расположения летных средств такова: В Ванкареме – 1 самолет “Ш-2” с летчиком Бабушкиным, в Уэллене самолет У-2 с пилотом т. Кукановым, самолет летчика Слепнева и два “Р-5” пилотов – Каманина и Молокова. Самолет Пивенштейна из-за недостатка горючего задержался в районе мыса Беринга. Горючее отправлено на нартах с бухты Провидения.
Имел разговор по радио с тов. Шмидтом. Согласовали следующий план работы: самолеты Слепнева, Каманина и Молокова начинают переброску людей, берут на борт, в первую очередь, физически более слабых. В эту работу включаются все вновь прибывающие пассажирские самолеты. В случае заминки в работе самолетов, к лагерю Шмидта выходит санная партия. Самолеты Бабушкина и Куканова тренируются для срочной связи».
Как водится, в сообщении странная смесь правды и полуправды, еще и разбавленная долей чистой фантастики. Хотя Бабушкин и рвется на своем Ш-2 возить из лагеря челюскинцев, но техническое состояние самолета настолько ужасно, что полеты на нем чрезвычайно экстремальны, о чем прямо говорится в этом же сообщении Ушакова двумя абзацами ниже:
«Особо надо отметить исключительно отважный перелет т. Бабушкина с механиком т. Валавиным. Их самолет три раза ремонтировался в условиях ледового лагеря. Самолет буквально весь заплатан. Он больше напоминает не современную летную машину, а “тришкин кафтан”: мотор не дает полных оборотов, стойки плоскостей, связывающие их с шасси, закреплены веревкой. Даже при наличии такого опыта, каким обладает Бабушкин, надо было иметь много отваги, чтобы пускаться в полет на таком самолете, там, где погода меняется каждый час».
На таком аппарате никакой «тренировки для срочной связи» быть не может. То же самое и с самолетом У-2 в Уэлене, про который в очередной раз вспомнили и на который в очередной раз послали пилота Куканова. Пилот Куканов служит постоянным медийным персонажем эпопеи, в прессе на него непрерывно сыплются приказы и распоряжения, не имеющие никакого отношения к реальной ситуации. Уэленский У-2 всю зиму простоял в нерабочем состоянии, к полетам он был непригоден. Сигизмунд Леваневский месяц спустя в силу крайней необходимости совершил на нем разовый перелет на дистанцию 85 км и за это время несколько раз садился с заглохшим мотором. Леваневский описывал это так:
«В Уэллене был самолет “У-2” с частично неисправным мотором. Мотор работал с серьезными срывами. <…> Мотор работает действительно паршиво: малые обороты, кашляет. <…> Пятнадцать минут мы кружились, пока мне удалось набрать 500 метров высоты. А за это время на исправном самолете можно было бы набрать 2500 метров. <…> …мотор сильно кашляет, температура резко прыгает вверх. Опасаюсь, что сгорит мотор, планирую, выбирая между гор более пологий склон».
В общем, для срочной связи и этот самолет никак не годился. Починят его только в мае, после начала навигации.
Но мы отвлеклись от доклада Ушакова. Кроме неисправной техники, «тренироваться» Бабушкину и Куканову мешала погода. Ведь сам Ушаков тут же сообщает:
«Перелет самолетов в Ванкарем и полеты в лагерь Шмидта пока задерживает бушующая метель».
А в остальном все хорошо, и Ушаков продолжает:
«Ремонт самолета т. Ляпидевского закончен, за исключением сварочных работ. Сварщика аппаратуры мы вызвали из Анадыря, он уже в пути».
Ремонт самолета Ляпидевского, можно сказать, еще не начат, двигатель и рама для него пока находятся в Уэлене, моторную раму позднее в Ванкарем привезет Молоков. Зато, судя по сообщению, наступила ясность со сварочным аппаратом – «сварщик уже в пути». А ведь всего два дня назад ТАСС писал: «Выясняется возможность срочной доставки аппарата к месту сварки». Похоже, что за два дня наконец выяснили. На самом же деле сварочный аппарат до сих пор в Анадыре, погружен на самолет Галышева, но доставить его возможно не ранее, чем наступит летная погода.
Однако жизнь прекрасна:
«В лагере Шмидта все благополучно. Разговор со Шмидтом и рассказы Бабушкина рисуют яркую картину благополучия, рисуют яркую картину жизни на льду отважных челюскинцев.
Г. Ушаков».
Несмотря на «благополучие» в лагере отважных челюскинцев, где-то далеко от Чукотки большая страна продолжает виртуальную спасательную операцию. По-прежнему на страницах газет где-то грузятся пароходы, снаряжаются самолеты и летят дирижабли. Срочно отремонтированный ледокол «Красин» на всех парах спешит через Атлантику к Панамскому каналу.
Из-за разницы во времени и дальности расстояний новости с Чукотки попадают на страницы газет с большим опозданием. Как раз 7 апреля, когда ТАСС передавал бодрый отчет Ушакова, на арктическом побережье Чукотки наступила летная погода. Спасательная операция приближалась к кульминации. У Георгия Ушакова есть сомнения в надежности авиации, в своем сообщении он не просто так упомянул, что «к лагерю Шмидта выходит санная партия». Ближайшее время покажет, справится авиация или нужно будет переключаться на собак.