— Ты и это знаешь?! — с досадой воскликнул биджу. — Или просто выдумываешь?
— Да какая теперь разница? Сейчас интересно то, что и в твоих словах есть зерно истины. Известное будущее пленяет. Примерно то же произошло бы и с дочерью дайме Страны Снега. Даже твой старик, похоже не избежал этой участи.
— Рикудо Сеннин? — на лице Курамы тут же возникло недоверчиво-заинтересованное выражение. — Не может быть!
— Вспомни его последние слова. Может, вы и были созданы из-за его веры в то предсказание.
— Мне неприятно об этом думать.
— Да уж, догадываюсь, — посмотрев на нахмуренное лицо Курамы, сказал я.
— Старик был умен, — донеся до моих ушей голос Кьюби, полный уверенности и даже теплоты к давно ушедшему из жизни человеку. — И он был по-своему хорошим. Он бы не стал подстраиваться под пророчества.
Может, Курама и прав. Но, похоже, сбывающиеся предсказания вселяют в души какой-то фатализм. Это видно по дайме Страны Снега, по верховной жрице Страны Демонов. Да и Огама Сеннин, похоже, тоже не лишен подобных человеческих качеств. Не знаю, насколько он сам понимает свои сны и насколько они подробны, но не видно, чтобы он пытался что-то изменить.
— Да, Рикудо был умен. Даже более того — он был мудр, — кивнул я в ответ Кураме, останавливаясь, чтобы окинуть взором сияющие частыми огоньками улицы Отомуры. — Наверное, он был мудрее меня. Все-таки, зная, что однажды судьба сама по себе принесет порядок в давнюю историю с Шинджу, он не стал пытаться что-то изменить, а лишь потворствовал пророчеству. На самом деле, я бы сказал, что это мудрый поступок. Может, даже жаль, что я не смог поступить так же.
Если честно, то по всему выходит так, что я делаю все, чтобы максимально изменить будущее. Эта страна, Рюджинкё, Микото и Итачи, Сальма и Сара — все, к чему не прикоснусь, перерастает во что-то, имеющее глобальные последствия. А ведь начиналось-то все с малого. Я же всего лишь хотел заниматься любимым делом, так почему теперь на судьбе всего этого мира лежит моя тень?
— Да, по сравнению с Рикудо, я идиот.
— О, как это на тебя не похоже. Нет, конечно, ты прав. В сравнении со стариком все идиоты. Но если сравнивать, например, с Кушиной, то ты — величайший из мудрецов. После Рикудо, конечно же.
— Кто-то из нас слишком предвзят, Курама, — хмыкнув, ответил я. — А Кушина просто еще ребенок.
Глава 43. Холодный сорок восьмой
22 марта 48 года от начала Эпохи Какурезато
Порывистый ветер свистел меж голых ветвей деревьев, иногда подхватывая с земли бурые прелые листья. Холодные капли весеннего дождя методично барабанили по черепичной крыше хокора. Это маленькое святилище, придорожная часовенка, было высотой в половину человеческого роста. Здесь, в деревянном домике, покоилась каменная плита с выгравированной на ней короткой молитвой и статуэтка монаха. Жуткого, на взгляд Теруми, монаха. У него были перистые крылья за спиной, выглядывающие из-под кимоно ладони походили на когтистые лапы зверя, в одной из которых был сжат меч, а вторая сложена в печать закона. На голове монаха можно было заметить драконьи рожки. Несмотря на то, что выполнена была фигурка из дешевой терракоты, детализация была очень хороша. Мей даже могла рассмотреть спокойное выражение лица на этой статуэтке в две ее ладони высотой.
Девочка не была сильна в иконографии Страны Горячих Источников, чтобы понять по облику, кого могла изображать эта фигурка монаха. Но, судя по молитве, это был некий Тендзё но Шинсен. Возможно, это было одно из имен Рикудо но Шинсена, только Теруми не была уверена, но Рикудо где-либо изображали с такими звериными чертами. Впрочем, ее это не волновало. Сейчас ей было важно просто спрятаться от пронизывающего ветра и холодного дождя, а хокора давало это укрытие. И не только ей.
Жалобный хриплый писк снова пробился сквозь шум дождя и привлек внимание девочки.
Котенок. Теруми сидела под крышей хокора вместе с котенком. Маленький черный клубок глядел на Мей огромными зелеными глазами, дрожа на ветру и вздыбив влажную шерсть. Зверенышу было всего несколько недель от роду. Он болезненно мал, глаза гноились. Похоже, мать о нем давно не заботилась. Скорее всего, матери у него уже и не было, потому что они находились на подконтрольной Киригакуре территории Страны Горячих Источников, а здесь с недавних пор кошек не любили.
С трудом оторвав от жесткого куска вяленного мяса несколько волокон, Теруми протянула их котенку.
— Ешь, — тихо произнесла девочка.
Котенок слабо пискнул и подхватил кусочки мяса. Он с трудом мог пережевать эту скудную еду. Сказывалась как слабость, так и качество продуктовых запасов кирининов. Зима подходила к концу, бури на море стихали, но с поставками с архипелага все также были проблемы.
Приглушенный звук разбитых капель дождя заставил юную куноичи дернуться. С ее рук стремительно сорвался кунай, который она метнула на шорох взрезанного чужим клинком воздуха. Скрежет столкнувшегося метала быстро утонул в струях падающей воды. Котенок у ног Теруми даже не понял, что только что был на грани жизни и смерти. Он только испуганно дернулся, заметив движение Мей, и опасливо вцепился в кусочек мяса, боясь, что его сейчас отберут.
— Забуза, — негромко со скрытой угрозой произнесла Теруми. — Какого демона ты творишь?
— Выполняю приказ, — прозвучали в ответ холодные слова, но от вложенных в них эмоций по хребту Мей пробежали мурашки.
Момочи был молод, но его сакки могло пробрать до костей многих опытных шиноби. Теруми же была всего на неполные три месяца старше Забузы, но привычка позволила подавить инстинктивно пробудившийся в душе страх.
— Все кошки должны быть убиты, — произнес Момочи, чей силуэт проявился меж капель дождя.
— Это котенок, Забуза, — зло бросила Мей. — Проклятье! Какая от него может быть угроза?!
— Приказ не делает исключений.
— Потому что его составляли ублюдочные придурки! — огрызнулась куноичи. — Коты служат Орочимару, но у него и обычные люди есть среди шиноби. Может, мы и всех крестьян и их детей теперь вырежем?
— А это хорошая идея, — мрачно осклабившись, ответил Момочи, медленно приближаясь к часовенке.
— Лучше бы тебе держаться подальше, — неодобрительно и с угрозой посоветовала Теруми. — Таких ублюдков, как ты, боги не любят. Не хочу, чтобы их гнев мог задеть случайно и меня.
— Ты не выполняешь приказ. И мешаешь мне его выполнить, — мрачно произнес в ответ Забуза, но, увидев снова появившийся в руках Теруми кунай, остановился. — Тебе стоит бояться гнева джонинов, а не ками.
Мей не могла встать во весь рост под крышей хокора, но она подобралась, готовая к резкой атаке. Забуза в нескольких метрах от нее, казалось, не обратил на это внимание, но стекающие по его насквозь промокшим волосам и одежде струи воды начали оживать, подчиняясь чакре шиноби. Они готовы были броситься друг на друга. И, наверное, сделали бы это, если бы не холодный порыв ветра, заставивший их невольно задрожать.
— Стойте, — прорвался сквозь шелест дождя еще один голос. — Вы, два идиота, еще поубивайте друг друга.
— Скажи это своей подружке, Юки, — недовольно посоветовал Забуза, из уст которого со словами начали вырываться облачка пара. — Ей жизнь какого-то кошака слишком дорога.
— Шиноби не должны убивать беззащитных, — строго произнес появившийся из-за спины Забузы Кёда Юки. — Этот приказ с убийством кошек скоро и в самом деле перерастет в приказ зачищать деревни.
— Еще один неженка! — хищно оскалился Момочи.
— Молчи уж, Киджин, — не обидевшись на слова Забузы, ответил Кёда, бросив Момочи утепленный и пропитанный каучуком плащ. — Ты весь дрожишь от дождя. Кто из нас тут неженка?
— Если бы кто-то не использовал свои мерзкие техники, то мне бы не было так треклятски холодно! — раздраженно огрызнулся Момочи, не забыв при этом быстро накинуть на себя плащ.
— Не оправдывайся, Киджин, — хмыкнув, сказал Кёда, подходя к Мей и передавая ей еще один плащ. — С таким имечком ты должен терпеливо сносить все тяготы жизни.
— Иди в жопу! — от души посоветовал Юки Забуза.
— Спасибо, — тем временем поблагодарила Мей, закутываясь в плащ.
Благодарила она скорее не за одежду, а за остановленную вовремя драку. В последнее время все были напряжены. Проблемы с продуктами, поражения в боях, потери, странные приказы командования. Одно накладывалось на другое. Наверное, они бы и в самом деле готовы были наброситься друг на друга из-за котенка.
Теруми снова передернулась, вспомнив о прошлогоднем приказе от штаба. Он казался безобидным, простое убийство кошек. Этим заниматься приходилось и ранее, с санитарными целями. Животные были переносчиками заразы, бешенства. Но сейчас оказалось, что на службе Орочимару есть ниннеко. И кошки могли быть его шпионами. Теруми и сама не поняла, как внезапно животные стали их врагами. И вместе с этим, они перестали ощущаться простыми зверьми. Они могли быть разумны. Они могли быть ниндзя. Но они умирали от рук Мей с невиданной ранее легкостью. Это чувство могущества, чувство, когда чужая жизнь полностью в твоих руках, начало пьянить. И это начало пугать Мей. То чувство — легкость, с которой можно отнять чужое будущее — было опасно.
— Я смотрю, ты на стороне своей девки? — насмешливо произнес Забуза, заметив, что Кёда также не торопится прибить котенка.
— Успокойся, Момочи, — отмахнулся Кёда. — И хватит ревновать Теруми ко мне.
— Я не ревную, — огрызнулся Забуза, удивленный, что такое вообще могло кому-то прийти в голову.
— Это же ребенок, Киджин, — не обратил внимания на недовольство Забузы Кёда, подойдя к Мей и погладив котенка у ее ног. — На наших руках и так достаточно крови детей.
— Это всего лишь животное! — зло бросил Момочи, которого внезапно уязвили слова Юки о забранных Забузой жизнях.
— Если это животное, то его жизнь нам ни к чему, — осмелев с появлением поддержки, решительно заявила Мей. — А если это ниннеко, то он еще ребенок.