Этот тип был странным. Его эмоции ощущались как-то размыто, двояко. Течение мыслей тоже было необычным, прочесть их не удавалось. Чакра пока была скрыта, так что и по ней немногое можно было понять. Непонятный, и тем опасный. Отвык я иметь дело с такими людьми. Что от него ждать? Кто он? Какие цели? Слишком неожиданно появился. Слишком мало я успел о нем узнать. Да ничего фактически! Ох, проклятье, как-то все идет совсем не так, как я планировал. Но предсказание Мироку… Кажется, я знаю, к чему все придет.
— Зачем я явился? — переспросил незнакомец. — Мог бы и догадаться, Орочимару. Но с перерождением ты утратил свой ум, видимо. Это тоже неплохо. Плохо то, что ты заинтересовался Карой. Ты сделал это не вовремя, Орочимару.
— Не вовремя, говоришь? — вскинув бровь, уточнил я. — А вовремя — это когда Кагуя вновь будет запечатана, а Хагоромо лишится сил?
— Тебе лучше знать, Орочимару, — мрачно ответил монах.
— Кстати, — ударив кулаком по ладони, вспомнил я, — а тебя как звать-то?
— Представляться перед мертвецом бессмысленно, но из уважения к прошлому тебе я это сделаю, — сложив руки на груди, ответил монах. — Если ты зовешься Орочимару, тогда я Джиген.
— Не рановато ли ты меня хоронишь, Джиген? — недобро усмехнулся я в ответ. — Мы же так хорошо общаемся, к чему эти бессмысленные угрозы?
— Вспомни ты о себе, нам было бы о чем поговорить. Но ждать этого момента — значит, распрощаться с моими шансами вернуться. А мне слишком надоело торчать в этом мире среди ничтожеств, — брезгливо ответил Джиген. — За тысячу лет ни одного подходящего сосуда. И, наконец, подходящее тело. Твое подойдет для моего возрождения. Ты появился очень вовремя, Орочимару. Одолев тебя сейчас, может, я стану ближе к великой цели. Поэтому…
Почувствовав движение чакры в теле человека напротив меня, я не стал дожидаться окончания его речи. Волна чудовищной чакры ударила в стороны, формируясь в незнакомое ниндзюцу. Сощурив глаза, в которых мгновенно зажегся огонь Кецурьюгана, я испустил холодную жажду убийства, стремясь сбить противника с толка и успел создать защитный барьер, а через миг стены лаборатории пропали, сменившись бесконечной каменистой пустошью.
Снова пространственно-временная техника? Слишком быстро! Эдак можно и в жерле вулкана ненароком оказаться. Лучше бы такие пляски пресечь на корню. Природная энергия рванула сквозь меридианы, смешиваясь с чакрой. В месте, в которое меня перетащил вслед за собой Джиген, было мало природной энергии, но для Хакуджа Сеннина это не было помехой. Природа везде, даже если она мертва.
По моей воле чакра взметнулась в моем теле, татуировка в виде белого змея на моей руке словно ожила, зазмеившись по быстро обрастающей белой чешуей коже, которую тут же начали обволакивать призрачные языки белого пламени. С хлопком мои руки сложили нужную печать, сендзюцу-чакра вырвалась на волю из стремительно изменяющегося тела, впитываясь в воздушное пространство и земную иссохшую твердь. По каменистому грунту прошла мелкая рябь, зыбкие линии печати распростерлись тонкой паутиной во все стороны, закрывая пространство от перемещений техникой Хакуджа Сеннина.
— Где это мы? — к своему удивлению, услышал я позади голос Жабьего отшельника.
— Джирайя? — удивленно окликнул я друга, не оборачиваясь и не сводя взгляда с маячившего впереди Джигена.
— Он самый, куда ж я денусь? И Цунаде здесь же.
Скосив взгляд назад, я убедился в правдивости слов Джирайи. Интересно, сам Джиген рассчитывал на то, что мы здесь окажемся не одни? По его лицу прочесть что-то сложно. Но судя по ровному кругу каменной крошки, бывшей когда-то полом в лаборатории, который ровно совпадал по диаметру с созданным мною барьерным дзюцу, все-таки перенос Джирайи и Цунаде был незапланированным. Техника Джигена перенесла все, что оказалось в границах барьера.
— Пришла пора надрать кое-кому зад, — мрачно высказалась Цунаде, выступив вперед.
— Рекомендую не сдерживаться, — посоветовал я друзьям, хлопнув их по плечам и поставив метки, которые позволили бы им пользоваться техниками призыва в созданной мною области, блокирующей пространственно-временные перемещения, и попутно поделился природной энергией с Джирайей. — Этот тип опасен.
Сказав это, я тут же сам последовал своему совету.
Шичи Тенкохо: третья активация!
Гулко застучал пульс в ушах, от прилившей к лицу крови начало гореть лицо. В дополнение к белой ауре Трансформации Мудреца мое тело охватило золотистое пламя, вызванное резко ускорившимся током энергии в меридианах.
— Да поняли мы уже, — раздраженно бросила мне Цунаде, сложив руки в печать.
В следующее мгновение от нее ударила волна еле сдерживаемой мощи. Печать Бьякуго на лбу засияла пурпуром и начала расти, оплетая тело Сенджу черными линиями. И вместе с этим над покрасневшей кожей девушки начал плавиться воздух, приобретая вид янтарного пламени. Раскрытие печати Бьякуго и третья активация Шичи Тенкохо. Цунаде настроена серьезно.
— Эй, куда это ты нас призвал, пацан?! — услышал я позади знакомый писклявый и раздраженный голос старушки Шими, жабы с горы Мьёбоку. — Я же готовила обед гостю, бедный мальчишка так и останется голодным!
— Да ладно тебе, бабуль, — звучал ей в ответ более доброжелательный голос Фукасаку. — Мы оказались не в самом пекле боя, и это уже хорошо. Но тут странная природная энергия…
— А ты глянь-ка, это ж никак сам Хакуджа Сеннин у нас тут! — наконец заметила меня Шима. — Может ли она быть нормальной рядом с ним?
— Так мы что же, как мертвяки под Эдо Тенсей, бабуль? Как же неловко.
— Фукасаку-сан, Шима-сан, — это уже говорил Джирайя, — мы и рады бы поболтать, но сейчас нет времени.
— А это всегда оно так у молодежи, — наставительно ответила Шима. — Но я согласна. Вы нашли кого-то опасного, детишки.
А Джирайя-то растет. Раньше ему требовалось гораздо больше времени, чтобы призвать двух сеннинов с горы Мьёбоку, хотя я поделился с ним природной энергией, может, дело в этом. Но все равно порадовался бы я за него, не окажись мы в такой неудобной ситуации.
— Шиноби, — до сих пор после переноса нас в это пространство не предпринимавший никаких действий, презрительно произнес Джиген, — вот ваше истинное обличье. Вы зверье, получившее по недоразумению силу. Но ты удивил меня Орочимару. Этот мир мертв, но ты черпаешь природную энергию из-за грани. Похоже, зря я ждал так долго. Раньше раздавить тебя было бы проще.
Должно быть, мы сейчас и в самом деле были подобны зверям. Я и Джирайя в Режиме Отшельника, Цунаде красная и с вздыбленными волосами из-за действия техники. Впрочем, внешний вид — это не самое главное в техниках. Главное в них эффективность. И именно это вызывает у меня сомнения. Джиген слишком спокоен, он мог готовить нападение давно, а я даже не ожидал его. Я вообще не в курсе его способностей. Это не Третий Эй, не Когенрью и даже не Хакуджа Сеннин, к бою с которыми я в большей или меньшей степени был готов.
Мы на его территории, здесь нет природной энергии в привычном ее понимании, но здесь может быть что-нибудь иное неприятное. И мне неизвестны способности противника, кроме тех, которые он соблаговолил показать в прошлый раз. А тогда он практически не показал ничего.
— Берегитесь «Стихии Тьмы», она может поглотить и сендзюцу-чакру, — успел я предупредить друзей прежде, чем Кецурьюган уловил стремительно проступившие по телу противника черные линии и вспышку чакры в его кейракукей.
Странное затишье перед битвой подошло к концу.
Ноги бросили мое тело вперед, покров Стихии Ветра позволил промчаться сквозь атмосферу иного мира, не встречая сопротивления. И, несмотря на большую скорость, мой удар угодил в блок, а ответная атака едва не была мной пропущена. Выскользнувший из рукава кимоно Кусанаги, брызнув лазурным светом, отбил в сторону мельчайший предмет, едва замеченный моим додзюцу. И еще несколько таких же завязли в Футон но Йорой.
Удар налетевшей с другой стороны на Джигена Цунаде также был принят на блок, но наша Сенджу и в обычном состоянии поражала силой, а, высвободив чакру из Бьякуго и активировав Шичи Тенкохо, прибавляла в силе многократно. Однако противник подозревал об этом. Атака Цунаде была парирована ударом черного жезла, появившегося в руке монаха. Смазанный выпад кулаком угодил не в корпус Джигена, а лишь по касательной прошел по обросшему черными шипами боку противника, кроша их в пыль.
Джиген не упустил шанса. Невольно провалившаяся вперед Цунаде не успела прикрыть фланг. В ее боку тут же выросли несколько черных штырей, которые она, отпрыгнув в сторону, с шипением вырвала из мгновенно затянувшихся ран и метнула в самого монаха, пытающегося в этот момент одновременно отразить выпад Кусанаги и отмахнуться от роя созданных из волос игл Джирайи.
И вместо того, чтобы быть нашпигованным иглами, Джиген просто пропал. Не техника перемещения, не аналог Хирайшина — что-то иное. Ощущение его чакры не пропало, она переместилась в сторону!
Джирайя, успевший создать сенсорный барьер, тоже не упустил вражескую чакру. Над нашими с Цунаде головами широким фронтом пронесся обжигающий вал огня. Волна пламени, перевалив через нас, тяжело рухнула на землю. Она липла к камням, а потоки воздуха раздували огонь. От жара Сенпо: Гоемон трескалась высушенная твердь и плавился воздух. Не будь у меня покрова Стихии Ветра, а у Цунаде в режиме Силы Сотни не регенерировал бы кислород в крови, то нам бы здесь пришлось тяжко хотя бы потому, что последние остатки кислорода выжигались из атмосферы буйством пламени.
Море огня захлестнуло и Джигена, но не причинило вреда. Пламя вихрилось вокруг него и словно всасывалось в тело. Стихия Тьмы, да? Что бы это ни было, но поглощение занимает время.
Вспыхнувший лазурью клинок Кусанаги умчался вперед, вслед за ним сразу же умчалась волна пламени Сузаку. Цунаде не стала церемониться и, просто вырвав из земли валун, метнула его в Джигена.