Бьякко монстра на время обездвижить. Однако сейчас требовалось заняться им более основательно.
Стоя на Кусанаги, я могу находиться над собственной Воздушной Тюрьмой и сохранять достаточную дистанцию с высасывающими чакру щупальцами химеры, но в нынешнем положении ни запечатать Роена, ни поймать его в проклятую печать было почти нереально. Не с моими техниками. Мой стиль джуиндзюцу и фуиндзюцу хоть и вобрал в себя многое из самых разных школ, но основан все же на методах Корня и часто требует физического контакта с целью, в отличие от, например, Цепей Чакры. Вместо Кусанаги мне бы сейчас пригодился больше Тоцука — один тычок и нет проблемы. Не уверен, правда, что им можно воспользоваться без Сусано, да и самого клинка у меня все равно нет.
Поэтому первым поднял руку, сложив пальцы в печать Конфронтации, я. Одна из простейших ручных печатей, Тайрицу но Ин, упрощала концентрацию чакры для несложных и быстрых техник. С помощью нее я мог бы моментально активировать Шичи Тенкохо или Режим Мудреца. А так же это был самый явный намек Ханзо о моей готовности к началу поединка.
Саламандра мой посыл понял и так же сложил пальцы в печать Конфронтации. На несколько долгих секунд мы застыли, не сводя друг с друга глаз. Пока Ханзо первым не опустил руку. К моей удаче, он был неплохо осведомлен о традициях Конохи и смог понять, что я не только готов к поединку, но скорее жду мирного разрешения наших разногласий.
В обычном сражении нет места для традиций спарринга шиноби, которые включают в себя обязательное обозначение намерения сражаться в виде печати Конфронтации и заключение мира после спарринга в виде печати Примирения. Если какой-то шиноби вне товарищеских схваток начинает следовать этикету Дентотеки но Шиноби Кумите, значит, он ждет не боя, а сдачи своего противника, чтобы решить дело миром.
На личном опыте могу сказать, что такое следование традициям помогает разойтись миром чаще, чем попытка договориться на словах. По крайней мере, при конфликтах шиноби в Стране Огня. Но и в сопредельных государствах тоже работает. Ханзо, например, догадался, чего я от него жду, и обозначил печать Примирения. Вакай но Ин предполагала, что мы должны также обменяться своеобразным рукопожатием, но обстановка не благоволила, так что я тоже ограничился только тем, что опустил руку, обозначая мирные намерения. И заодно отменил технику Воздушной Тюрьмы. Шиноби, конечно, крепкие ребята, но тут есть и генины Амегакуре, которые вполне могут ненароком отравиться углекислым газом. Все-таки технику я контролирую далеко не полностью, и в границах невидимого барьера не только падает концентрация кислорода, но может и увеличиться количество двуокиси углерода.
— Не желаешь объяснить, какое у тебя дело к Рококу, что ты решил появиться здесь лично? — холодно поинтересовался Ханзо.
При этом он первым делом сделал глубокий вдох, как только после отмены техники Воздушной Тюрьмы ветром к нему принесло свежий воздух. Даже такому привыкшему с этой маской к вечному сниженному количеству кислорода и увеличенной концентрации двуокиси углерода в дыхательной смеси шиноби нахождение в моей технике доставило неудобства. Нужно это запомнить. Только для начала стоит придумать ответ на вопрос Саламандры.
— А мне нужно что-то объяснять? — в ответ полюбопытствовал я. — Считай, просто пекусь о твоем здоровье. Сейчас не то время, чтобы Амегакуре становилось слабее.
— Значит, это забота обо мне, — с насмешкой произнес Саламандра. — Благодарю.
— Не стоит. Я забочусь в первую очередь о себе.
Подготовив печать и спрыгнув со своего постамента, я под прикрытием Гембу смог проскользнуть между щупалец Роена и наложил на него Печать Пяти Элементов. Как временное решение — сойдет. Поток чакры в химере нарушен, поглощать ее с помощью своих отростков он пока не сможет. Пусть Хакуджа-сеннин не смог убить эту тварь, но запечатать-то ее сумели и люди. Потом разберусь, как именно они смогли это сделать.
— Политика — это искусство возможного. Чтобы сохранить свою страну, у меня этих возможностей не так уж много. Когда в соседях большие и сильные страны, маленьким, чтобы сохранить независимость, нужно уметь балансировать на их интересах, — снова обратился я к Ханзо. — Вакцинация подошла к концу, действие защиты пяти Каге заканчивается, а я не хочу, чтобы Страна Звука стала чьей-то колонией. Ты сам знаешь, что сохранить суверенитет — это не тривиальная задача. Для ее решения мне в числе прочего необходимо, чтобы Амегакуре в ближайшие годы могла, как и прежде, вести самостоятельную политику. Что с возможными потерями в этой битве было бы не так просто, согласись.
— И после своих слов ты надеешься, что я ими удовлетворюсь? — вскинув бровь, задал риторический вопрос Саламандра. — С такой заботой о моем благополучии с твоей стороны, позволь мне быть немного наглым. Говори, какие у тебя планы на мою деревню.
Я раздраженно смерил взглядом Ханзо. Этот паскуда быстро смекнул, что мои угрозы насчет убийства шиноби Амегакуре выглядят нелогично в свете моего заявления о желании сохранить боеспособность Страны Дождя. Впрочем, Саламандра тут не виноват — я сам сглупил.
— Для моих планов достаточен сам факт существования твоей какурезато, — процедил я в ответ. — Да и других независимых деревень это тоже касается. Мне, знаешь ли, понравилась ситуация, когда моя страна нужна всем, и никто ее не трогает. С вакцинами мне повезло, а сейчас есть уже иные востребованные продукты. Большая Пятерка не сможет поделить Страну Звука на всех, а кому-то одному они ее не отдадут. Использовать чужие интересы и конфликты удобно, однако в такой игре всегда нужно оставлять себе запасные тропинки. И чем больше их, тем лучше. Так уж получается, что Страна Звука со всеми ее замечательными и уникальными товарами сильно зависит от не менее замечательных и уникальных товаров других стран. Не хочу, чтобы великие державы чувствовали себя еще более незаменимыми для Отомуры, чем они есть на самом деле. Для этого мне нужны Страны Железа, Песка, Дождя. Да и Камня тоже.
Ханзо внимательно выслушал мои слова, после чего на несколько секунд задумался.
— Кажется, называть тебя одним из Саннинов уже не стоит, — наконец ответил он. — Белый Змей Конохи умер, породив вместо себя этого… Рюджина. Твои методы — это не методы шиноби.
— Не так давно в чем-то подобном меня упрекал Цучикаге, — хмыкнув, заметил я. — Этот тип сам любит действовать нетипичными для шиноби методами, но попенять на это другим никогда не забудет. Оноки обеих чаш весов как он есть.
— Я не упрекаю тебя, — медленно сказал Саламандра. — Возможно. Только возможно, что твои методы мне даже нравятся.
Ханзо оборвал себя на полуслове, подозрительно посмотрев на меня.
— Ты сейчас сравнил меня с Оноки, которого считаешь лицемером, не так ли? — лицо Ханзо скрывала маска, но, кажется, в его глазах промелькнуло легкое удивление. — По-твоему, я тоже «обеих чаш весов»?
— Ну, что-то общее у вас есть, но сравнивать тебя с Оноки нельзя. Он может показывать себя образцовым шиноби, но всегда будет иметь тысячу и один способ решить свои задачи самыми разными способами, которые для шиноби не характерны или даже считаются презренными. Ты же живешь как шиноби, хотя не всегда хочешь этого.
— Гм. Слышать о твоих способностях и стать их свидетелем вживую… — пробормотал Ханзо, с сомнением разглядывая меня. — И чего же я хочу, по-твоему?
— Мира. Может, сейчас ты уже сам в этом не уверен, но мира, — разведя руками, сообщил я собеседнику. — Когда-то ты верил, что сможешь его принести людям. Не знаю, сохранил ли ты эту веру сейчас. Не уверен, что ты сам это знаешь. Когда-то ради мира ты был готов на многое. Даже поспособствовать объединению великих держав, хотя это значило бы и исчезновение твоей родины тоже. А сейчас ты сам начал войну против соседних какурезато.
— Как ты и сказал: политика — искусство возможного, — недовольно ответил Саламандра. — Не всегда получается совершать желаемые поступки, иногда жизнь и соседи не оставляют хороших путей.
— Так уж и не оставляют? Ты же понимаешь, что война не принесла бы твоей стране больших выгод. Ты постарался выставить ее в выгодном для себя свете, но со стороны-то видно, что она не входила в твои планы. Не думаешь, что войну тебе помогли развязать?
Может, я и ошибаюсь, может, просто такое стечение обстоятельств, но просто для некоторых великих держав эта война Амегакуре с мелкими селениями во многом выгодна. В частности, я бы сказал, что это вариант проверки реальных сил какурезато. Подобное пыталась провернуть Коноха в Стране Звука, а здесь действовали более хитро. Или просто была возможность не самим заставить Амегакуре шевелиться, а загрести жар чужими руками. У меня-то таких соседей, как Рококу нет. В Странах Железа, Гор и Горячих Источников скрытых деревень не осталось.
А здесь нашлись «торпеды», которых не жалко пустить на убой, заодно решив ряд задач: узнать возможности Амегакуре, охладить отношения между Странами Дождя и Камня, протестировать в реальных условиях новую взрывчатую смесь, опробовать новые тактические схемы.
— Я знаю, что за спинами этих идиотов действует чье-то Анбу, — с презрением махнув рукой в сторону Рококу, ответил мне Ханзо, — но ты попробуй им это докажи.
— Попробую, — согласился я.
Раз я все равно влез в это дело, то придется обе стороны примирить. Без заблаговременных договоренностей с Ишигакуре влезать в войну на чьей-то стороне не очень разумно, мне через Страну Камня еще торговать и сообщение с Роураном налаживать нужно будет.
Может, и вправду проще было дождаться, пока Нагато убьется об этого Роена, а потом присвоить себе риннеган? Но тогда, скорее всего, пришлось бы лично иметь дело с Зецу. Да и в целом слишком неопределенно все начинает выглядеть. Я не слишком великий комбинатор и стратег, чтобы быть уверенным, что в тех условиях получится добиться своих целей.
Может, я и излишне осторожен, но от осторожности люди погибают реже, чем от опрометчивости. А с Рококу как-нибудь уж договорюсь.