– Проблема в том, что ящики не были досмотрены, а содержимое так и осталось тайной, незапротоколированной.
– Нет тела – нет дела, как говорил Кабир.
– Так вот нам нужно это самое тело. Не в прямом смысле, не дай Бог. Все надо сделать чисто, грамотно. Свидетельства необходимы неопровержимые. В идеале – видеозапись в момент передачи грузов, номера машин, лица цахаловцев и боевиков, стоящих рядом, содержимое ящиков.
– Хм, – Тарек взглянул на собеседника как на тяжелобольного. Промолчал, но подумал: «Проще воды Красного моря раздвинуть, как Моисей, – это, во всяком случае, с нынешним научно-техническим прогрессом более реально, чем заставить потомков Моисея признаться в помощи ИГИЛ».
– Что? – настороженно переспросил Тобиас. – Сложно, конечно, но… А кого ты оставишь в парикмахерской вместо себя?
– То есть вопрос о моей «командировке» в Палестинскую автономию решен? – Тарек поднялся с кресла.
– Ты же человек военный. Понимаешь категоричность приказа.
«Ого, – подумал Тарек не без тщеславного самодовольства, – они уже мне приказывают. А интересно, если откажусь, ликвидируют, что ли?»
– Конечно, ты вправе отказаться…
– Звучит как угроза.
Гольфист выставил вперед ладони, то ли успокаивая, то ли сдаваясь в плен настырному арабу.
– По принуждению наша работа не строится, тем более сопряженная с риском для жизни. В принципе, ты можешь оставаться в Багдаде на мелких поручениях, не противоречащих твоей просьбе о том, чтобы не навредить собственной стране. Но твой потенциал… Жаль, очень жаль, если ты спасуешь тогда, когда можешь не только привести к нам своего суперагента, но и сам способен стать незаменимым и бесценным.
– Если выживу, – под нос пробормотал Тарек, опустив голову.
– Кабир утверждал, что ты будешь сговорчивым и полезным…
– Довольно лирики, – грубовато осадил Тарек, которому и в самом деле поднадоела пустая болтовня. – Все эти трюки по околпачиванию агентов, игре на их тщеславии, состоятельности в качестве профессионала или мужчины стары как мир. – Он взглянул на часы. – У меня сегодня еще одно мероприятие намечено. В цирюльне я оставлю Шивана. Мы еще с Кабиром этот вариант обговаривали.
Тобиаса не напрягла резкость Ясема. Он ожидал такой реакции. Удивился, что Тарек довольно долго продержался, прежде чем вспыхнуть. Значит, не желал показать, какой он крутой профессионал, а ему действительно наскучило. Заинтересовало Тобиаса, что за мероприятие наметил Тарек. Интонация Ясема подсказывала, что кому-то сегодня не поздоровится.
– Центр посчитал, что тебе целесообразно поехать в Египет под именем Басира Азара. Там ты встретишься с Абдаллой Халафом. Вот адрес и пароль, – Тобиас протянул листок из блокнота. – Не буду тебя учить, но запомни и уничтожь. Деньги получишь перед выездом. Частично. Другую, большую часть, в Каире. Вот адрес явочной квартиры, здесь инструкции, как и где оставить парольный знак. Да вот еще. – Он достал из нагрудного кармана фотографии. – Это Абдалла, а это Макс – он тебе передаст деньги и оружие.
– Не боитесь, что ваш дипломат будет разгуливать по Каиру со стволом?
– С чего ты взял, что Макс дипломат?
– Брось! Он такой же дипломат, как и я, но неприкосновенность наверняка имеет. Вы бы в Центре не утруждались. Ствол я и сам могу достать. Есть у меня знакомые в «Братьях-мусульманах». Их, правда, очередной раз власти запретили, после свержения Мурси. Но они переживали похожие времена и раньше.
– Тебе не стоит об этом беспокоиться. – Тобиас выбрался из кресла. – Более того, попытка выйти там сейчас, в нынешней обстановке, на людей из «Братьев-мусульман» может привлечь внимание властей к твоей персоне. Это, мягко говоря, нежелательно в преддверии твоей переброски в сектор Газа.
– Да, «Братьев» запретили в прошлом году. Вот, кстати, еще один парадокс. У вас в России они запрещены, а ХАМАС – нет.
Оставив без внимания этот выпад, Тобиас тоже взглянул на часы:
– Мы засиделись. Да и вот еще что – связь будешь держать через Абдаллу. Он человек проверенный, на него можно положиться.
– Полагаться можно только на себя, – вздохнул Тарек. – Как мне обосновывать получение визы в Египет?
– Ты давно мечтал посетить Каир. Туристическая поездка…
«Ваддах обзавелся охраной. Это что-то новенькое», – Ясем пригнулся за оградой из песчаника, той самой, у которой его два дня назад ждал наблюдатель, посланный Билялом.
Уже стемнело, в соседних домах зажегся свет. В особняке Ваддаха светились окна первого этажа, в гостиной и кухне, если Тарек правильно запомнил расположение комнат.
Биляла привезли на черном форде, телохранитель довел прихрамывающего генерала до входной двери.
«А ведь дорогой Билял вызвал охрану наверняка после встречи со мной. Струсил. А чего ему, собственно, бояться, если он во всем честен со мной?»
Когда строился особняк Ваддаха, схема расположения комнат была известна в ССБ, чтобы осуществлять охрану объекта. Охрану, насколько помнил Тарек, тогда Ваддаху так никто и не предоставил, но зато повод получить схему не выглядел надуманным.
Выждав еще час, Тарек без особых сложностей проник в дом генерала. «Кто говорил “мой дом – моя крепость”?» – подумал Ясем, бесшумно пробираясь по коридору второго этажа.
Он обнаружил Биляла в ванной. Облаченного в темно-синюю пижаму, бреющегося, сонного. Ваддах чуть вздрогнул, увидев через зеркало возникшего за спиной Тарека. Ясем почесывал щеку стволом ТТ, не слишком опасаясь, что генерал проявит особую прыть.
– Чего-то подобного ждал от тебя, – кивнул Билял, продолжая бриться.
– Не надо было со мной играть, – покачал головой Тарек. – Твоя инициатива со слежкой?
– Моя, – Ваддах начал было наклоняться к раковине, чтобы смыть пену с лица, но Ясем ткнул стволом пистолета ему в поясницу.
– Полотенце, – велел он.
Билял неторопливо вытер лицо полотенцем.
– Потому послал за тобой человека, что не жаждал такого сегодняшнего позднего визита.
Тарек чувствительно двинул Ваддаха локтем между лопаток.
– Хотел убить? – выдохнул он, догадавшись.
Скрючившись от боли, Билял прохрипел:
– А ты бы на моем месте как поступил? Ты мне врал, я лукавил. Какие обиды? У нас это профессиональное…
– Убивать старых приятелей? – холодно уточнил Тарек. В какой-то момент ему стало даже жалко старика. Ясем не исключал, что при его образе жизни когда-нибудь и его самого так сможет прижать такой же молодой и дерзкий.
«Не такой уж молодой, но дерзкий», – подумал о себе Тарек, и жалость иссякла.
– Тахир Мааруф, – Ясем произнес то главное, ради чего пришел, здорово рискуя.
Отдышавшись, Билял присел на край ванны и взглянул снизу вверх с облегчением на лице.
– Как же я не догадался! Для этого ты стремился в Мухабарат. Личные счеты. Мелко, Ясем! А прикрываешься громкими лозунгами. За свободный Ирак и все в таком же духе. Что ты кривишься? Я не прав разве?
– Одно другому не мешает. Я имею в виду личные счеты и государственные интересы. Мааруф – предатель. Он получал деньги от американцев и продавал секреты. Задорого. Мне это достоверно известно. А вот куда он уехал из страны, осталось тайной. Была сумятица во время вторжения, было не до того после. А потом я не имел доступа ни к информации, ни к тем людям, которые являются носителями информации. И вот теперь ты сидишь передо мной. Терять мне нечего. Если зашумишь, умрешь первым, а затем все твои близкие, прежде чем успеет приехать полиция или спецохрана.
– Ты что, бомбу заложил? – лоб Ваддаха покрылся испариной.
– Ни к чему! Я и так справлюсь. И ты это знаешь.
– К сожалению, знаю, – сдавленно ответил Билял. – Слышал о тебе кое-что. О твоих зверствах во время ирано-иракской войны…
– Слухи сильно преувеличивают действительность, – скромно потупился Тарек и добавил жестче: – На войне как на войне. А если ты про отрезанные уши, так не мы это начали. Персы, отчитываясь перед командирами о количестве убитых арабов, приносили отрезанные у трупов уши. Моему брату, воевавшему со мной бок о бок, находившемуся в беспамятстве от серьезного ранения, один такой иранец отрезал ухо. Брат, конечно, пришел в сознание и неимоверным усилием воли заставил себя не закричать, оставался неподвижным, притворяясь мертвым. А я всего лишь вернул должок…
– И отрезал тоже живому персу оба уха.
– Смею заметь, тому самому иранцу, что глумился над трупами наших. А два уха… Так это проценты набежали… Да, был я молод и довольно горяч… Так где сейчас Мааруф? Ты не можешь не знать. Он ведь женился на сестре твоей первой жены, если мне не изменяет память.
– Не изменяет. По-моему, он хорошая партия для Марам. И что будет, если я не скажу? – Он ухмыльнулся. – Отрежешь ухо?
Ваддах явно давал понять, что сломать его Тареку не удастся. Хотя чего ему так уж держаться за бывшего высшего чина ССБ из Тикрита – Тахира Мааруфа? В основном в Службу безопасности набирались земляки Саддама. Тарек был исключением.
Ясем посмотрел на Биляла внимательно, прикинув, замешан ли генерал Ваддах аль-Басри в прямом предательстве Хусейна. Не мог… Он обычный контрразведчик. Выполнял свой объем работы и вряд ли был в состоянии повлиять на глобальные процессы в стране. Но рыльце у него в пушку. Знал о делишках родственника и молчал. Значит, с молчаливого согласия, а это тоже предательство.
– Зачем мне твои старые дряблые уши? – Тарек задумчиво взвесил на ладони ТТ. – Вот у дочки твоей ушки…
Ваддах судорожно сглотнул:
– Это низко, Тарек. Я всегда считал, что при своей жестокости ты человек все же справедливый.
– Ради справедливости жертвуют многим, – развел руками Ясем. – Низко, говоришь? Не ты ли несколько минут назад признался, что собирался меня ликвидировать?.. Будем тянуть время или просто скажешь адрес? Так уж и быть, когда я его найду, не скажу ему, что его сдал именно ты.
– Он и сам догадается, – подавленно пробормотал генерал. – В Ираке знаю только я.