— Что «дудки»?
— Что сюда вернёмся.
— Это почему же?
— В шалаше милиция. Засаду устроили, нас ждут, — Юрий уже успел успокоиться и не мог отказать себе в удовольствии оглушить Борьку.
— С чего взял?
— Сам видел.
— Врёшь.
— Пойди проверь, если храбрый.
— А ну, говори толком. — Тяжёлая рука опустилась на Юркино плечо. Когда Юрий закончил красноречивый рассказ, пришла очередь протяжно свистнуть Борису.
— Дела… — протянул он и расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Не ждал я их так скоро. Не зря, видать, зарплату получают.
— А ты думал?!
— И главное, прямиком вышли на нас. Не просто воров ищут, а именно Маркова, Архипова и Иванникова. Погано.
— Хуже некуда.
— Пожалуй, ты прав, — ероша волосы, произнес Борис. — Обворуем старуху — и надо смываться.
Здесь он явно передёрнул — Юрий предлагал уходить без всякой старухи. Последнее слово оставалось за Валерием. Узнав Юркины новости, он целиком встал на его сторону, решительно пресекая всякие споры.
— О каком хуторе теперь может быть речь?! Не хватало ещё в Рощино потащить за собой милицию. Соображаешь?! — Зло глядя на Бориса, Валерий постукал костяшками пальцев себе по лбу.
Позже, на суде по поводу попытки отнять у гражданки Фёдоровой сумку, Марков говорил: «Подумаешь, делов-то! Ей никакой убыли, — показал он на потерпевшую, — а мне по руке во как досталось её босоножкой. Так что мы квиты. А если как следует разобраться, то я даже больше потерпел».
Однако следователь милиции и суд не приняли во внимание его доводы и квалифицировали действия Маркова как покушение на грабёж, причем по признаку повторности с учётом ранее совершенных им краж государственного имущества и личного имущества граждан и покушений на них.
Закон предусматривает большее наказание за грабёж, чем за кражу, так как открытое похищение чужого имущества в отличие от тайного, что имеет место при краже, свидетельствует об особой дерзости преступника и представляет большую общественную опасность.
Глава XVЛИНТУЛОВСКАЯ РОЩА
«Нападение с целью завладения личным имуществом граждан, соединенное с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия (разбой), — наказывается лишением свободы на срок от трёх до десяти лет.
Те же действия, если они совершены:
а) по предварительному сговору группой лиц;
б) с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия;
в) с причинением тяжких телесных повреждений;
г) особо опасным рецидивистом;
д) лицом, ранее совершившим разбой с целью завладения государственным или общественным имуществом или личным имуществом граждан либо бандитизм, — наказываются лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет…»
(Статья 146 УК РСФСР)
До станции добрались, когда солнце уже спускалось к горизонту. Купили билеты — зачем рисковать из-за копеек? До поезда оставалось двадцать минут, и Борис, напичканный кучей советов, направился в магазин. Памятуя о первых голодных днях, когда звеневшая в кармане монета не могла заменить еду, он без всякого сожаления оставил на прилавке почти весь капитал и с нагруженной доверху авоськой, купленной тут же, появился в вагоне за три минуты до отхода электрички. В авоське поверх пакетов лежали две бутылки «Зубровки» и шесть пачек сигарет «Аврора», как бы символизируя, что восемнадцатилетний рубеж имеет и свои преимущества.
— Держи, — протянул он Валерию пять монеток по пятнадцать копеек, специально выменянные у продавщицы по его просьбе. Зачем они ему, Валерий не объяснил, но Борису и так ясно: соскучился по своей крале.
Приятно ехать в пустом вагоне и мечтать. Вот-вот помчатся навстречу из города под завязку набитые электрички. Тёплая сухая погода многих выгонит на лоно природы. Почитай, чуть не весь город будет к вечеру на колёсах. По шоссе, что тянется параллельно железной дороге, сплошным потоком пойдут автомашины от изящных «Волг» до неказистых «Запорожцев», от тяжёлых мотоциклов с колясками до легких мопедов. Уступая дорогу автотранспорту, по самой обочине покатят велосипедисты. И все навстречу, навстречу, в одном направлении. Пусть едут. Чем больше, тем лучше. Кое-кто уже сея] дня станет их добычей. Только бы не оставляли дома получки и стипендии.
Пользуясь удобствами, с удовольствием закусили. «Зубровку» по настоянию Валерия оставили, а пока запивали куски хлеба с колбасой пивом, извлеченным Борисом из бездонных карманов пиджака. Короткое путешествие на электричке — всего несколько остановок — ассоциировалось с первым днём побега из дома. Опять начинав с «ничего», опять мечты и надежды, снова мир и согласие царили между ними, как и тогда, несколько дней назад.
— Давайте подведём итог первому этапу нашей деятельности, — предложил Валерий, укладываясь на скамью спиной и подкладывая под голову руки.
— Цель? — поинтересовался Борис, засовывая обратно в авоську пакетик с оставшейся колбасой. — Для потомства, что ли?
— Нет, зачем же. Для себя.
— Взвесить «за» и «против»? — насторожился Борис.
— Бамбук, — беззлобно, тем же спокойным тоном отпарировал Валерий. — Этот вопрос обсуждению не подлежит. Что с воза упало, то пропало. Важно разобраться в своих ошибках, чтобы не повторить в будущем и подольше не встречаться с Артемьевым.
— Это другое дело. — Борис удовлетворенно кивнул головой. — Валяй, разбирай, — благосклонно разрешил он. Юрий слушал разбор сквозь навалившуюся дрёму.
— За неделю мы потеряли: твой костюм, все деньги. У Юрки болела рука…
— У меня нога, — поспешил вставить Борис, а то ещё забудут, чего доброго.
— Голодали, мёрзли, — Валерий задумался. — Что ещё?
— Всё вроде, — наморщив лоб, неуверенно ответил Борис.
— Совесть, — тихо, не открывая глаз, подсказал Юрий.
— Да заткнись ты! — цыкнул на него Борис. — Люди делом занимаются.
— Погоди, Юрок, — попросил Валерий. — Теперь перейдем к выгоде: две бутылки водки…
— Это не в счёт, — запротестовал Юрий. — На свои кровные купили. А к потерям не мешало бы приплюсовать испорченную двустволку, пенсию твоего деда, часть зарплаты моей мамы. Да еще рюкзаки.
— Водку исключим, — согласился Валерий, оставив без внимания остальные Юркины замечания. — Дальше прибыли?
— Продукты, что ты принес от бабки, — пришел на помощь Борис, но Валерий отмахнулся:
— Ты ещё посчитай рыбу, что поймали.
— Лягушек не забудьте, — хихикнул Юра.
— Вот именно, — подхватил Валерий. — Это все текущее, а нужно весомое.
Но так как весомых выгод не находилось, Валерий прикрыл глаза, надеясь таким путем дипломатично замять зашедший в тупик им же затеянный разбор. Однако номер не прошёл — опять вылез Юрий.
— Весомое нас ждет впереди, — солидно заявил он.
— Точно. На туристов главная ставка, — оживился Борис.
— Так и планировалось, если помните.
Поезд стал тормозить, подъезжая к Рощино, и неприятный разговор сам собой прекратился.
— Я позвоню с вокзала, мне надо, — выходя на платформу, смущённо сказал Валерий, — а вы не мозольте здесь глаза. Идите вон по той дороге, — показал он вправо. — За последними домиками дождитесь меня в лесу. Я быстро.
С этими словами он направился в сторону вокзала и смешался с толпой людей, вышедших из подошедшей из Ленинграда электрички. Большинство приезжих, обгоняя друг друга, спешили к автобусной остановке. Несколько групп молодёжи, навьюченные рюкзаками, перешли железнодорожные пути и направились в ту же сторону, что и Борис с Юрой. Валерий проводил их оценивающим взглядом и скрылся в здании вокзала. Автомат с Ленинградом был свободен. Прочитав правила пользования, Валерий опустил сразу три монетки и по памяти набрал номер. После нескольких, таких невыносимо длинных гудков наконец раздалось:
— Я слушаю.
В горле пересохло. С огромным трудом выдавил из себя:
— Здравствуй. Это я.
— Кто «я»?
Не узнала. Надо отвечать, а язык не ворочается.
— Отвечайте, а то повешу трубку.
Угроза подстегнула.
— Я, Валера.
— Не шутите так. — В голосе недоверие, изумление, радость, страх, что ослышалась, — всё разом.
— Валюша, это действительно я.
Наконец-то язык заворочался, как положено ему природой.
— Валера, милый, ты где? Я одна, приходи.
— Не могу, я не в городе.
— Откуда ты звонишь?
— Неважно. Оказалась возможность — и позвонил. Ну, как ты там?
— Я ничего, а как вы?
— Тоже терпимо.
— Когда мы встретимся?
— Не знаю. Что нового? Тебя не трогали?
— Ещё как трогали. Два раза допрашивал этот Артемьев. А потом устроил очные ставки с Потаповым и Корниловым. Эти подонки, Митька с Сенькой…
На светящемся табло автомата угрожающе загорелся ноль, и Валерий подкинул в него оставшиеся монеты.
— …кажется, наперегонки взялись закладывать всех, кого могут. Вываливают на стол следователя… Ты меня слышишь?
— Да, да, — нетерпеливо подогнал он. — Давай главное, а то у меня деньги кончаются.
— Я и говорю: вываливают всё, что было и о чём только слыхали или догадывались. Всё валят на вас с Борькой. Мне из-за них уже обвинение в соучастии в краже из ларька предъявили, подписку о невыезде подписала.
— Так, — мрачно сказал Валерий.
— Я обозлилась на Митьку, дала ему пощёчину и рассказала, как он пытался меня изнасиловать. Не осуждаешь?
— Нет. А он как?
— Отрицает.
— Ничего, если поймают, я подтвержу!
Последние слова Валя уже не слышала — в трубке раздались короткие гудки. Валерий с сожалением повесил её на рычаг и вышел из телефонной будки. Столько хотелось сказать и услышать тёплых слов, но цифры на табло торопили, и разговор получился совсем не тот, о каком мечталось. Какой-то преступно-деловой, как с соучастником, а не девушкой, видевшейся во сне и наяву, стоит только закрыть глаза, отвлечься, перенестись в Удельнинский парк, в котором они часто гуляли последнее время…