– Я заведу тебя по дороге. Собирайся быстренько, ладно?
Совсем не оставалось времени. Она хотела прийти раньше, чтобы Антон не ждал, отчего-то вспомнив о его извечной пунктуальности. Уже не размышляла ни об одежде, ни о том, что на щеках слишком выразительно отпечатались дорожки слез. Мотнула головой в ответ на недоуменный взгляд подруги.
– Потом объясню… Привезешь Мишку на Приморский через часок? Я позвоню, когда освобожусь…
Успела. Выбрала безлюдное место над самой водой, где бетонные плиты почти сливались с холодным зимним морем. Ни малейшего ветерка, тишина, нарушаемая лишь легким всплеском волн под крыльями великолепных птиц. Ей бы такого покоя… Не глядя, нащупала в сумке булочку, приготовленную еще с утра, и невольно улыбнулась, видя с какой скоростью лебеди устремились к протянутой руке.
Он остановился сзади, какое-то время храня молчание. Женя различила в терпком запахе моря другой аромат, который, кажется, впитался в кончики пальцев во время сеансов.
– Привет. Ты вовремя.
Улыбнулась, разворачиваясь к нему. Какой смысл тянуть? Разобраться с его странной потребностью поговорить – и прочь, как можно дальше.
Антон кивнул, рассматривая ее лицо.
– Ты такая красивая… Только выглядишь усталой.
Она рассмеялась.
– Я знаю, как выгляжу, смотрелась в зеркало перед выходом. Так что оставь дежурные комплименты для кого-то другого.
Если бы знала, что мужчина сделает в следующее мгновенье, постаралась бы отстраниться, хотя бы шаг сделать в сторону. Но он слишком неожиданно протянул руку, касаясь щеки. Тыльной стороной ладони прочертил овал лица, повторяя его контур. И так же быстро отпрянул, будто обжегшись о полыхающую кожу. Краткое мгновенье, когда следовало бы возмутиться его действиями, оказалось упущенным. Женя отвела глаза, процедив сквозь зубы:
– Говори, что хотел. У меня мало времени.
– Как рука?
– Ты уже спрашивал по телефону. Все нормально.
– Врач сказал, что тебе работать нельзя недели две…
Кивнула в ответ.
– Да, это так. И что?
– Я… – он помолчал, – хочу компенсировать ту сумму, которую ты бы заработала за это время.
– Что? – Женя не поверила ушам. Только его денег не хватало! – Я прекрасно справлюсь без твоих … – и тут же осеклась, проглотив слово «подачек». Не стоило так говорить, ведь в подобной ситуации от другого человека приняла бы помощь, не задумываясь. Мужчина нахмурился, прекрасно понимая, о чем она умолчала.
– Жень, я сделал бы это в любом случае. Мне известно, сколько стоят твои сеансы. И я виноват… Сначала хотел отнести в салон, но тебе всю сумму не отдали бы… Поэтому решил так… Мне жаль, что все случилось… Безумно жаль…
Деньги были определенно не лишними. Зарплата за полмесяца – для нее это огромная сумма. Выживет и без них, разумеется, но придется в очередной раз нарушать неприкосновенный запас – сумму, тщательно и регулярно откладываемую на собственный салон. Женя так и не оставила эту мечту, лишь сдвинула ее исполнение на неопределенное время. Маленький любимый мальчик нуждался слишком во многом, а сказка, которая когда-нибудь непременно осуществится, вполне могла подождать.
Она не была уверена, что поступает правильно, но все-таки пробормотала:
– Хорошо, я возьму деньги. Только на этом мы расстанемся.
Уходить хотелось меньше всего, но зачем оттягивать неизбежное? Женя слегка улыбнулась, собираясь проститься, но мужчина ее опередил.
– Ты сможешь доделать массаж, когда снова выйдешь на работу? Мне стало намного легче после тех двух раз, а теперь снова все обострилась.
Нахмурилась.
– Тебе надо отдохнуть, Антон. Я серьезно. С позвоночником не шутят, а твои проблемы могут обостриться так, что массаж не спасет.
– Обязательно отдохну, – подошел совсем близко, и стали заметны черточки на высушенных ветром губах. Она, будто ощутив эту сухость, невольно тронула языком свои. Снова отвела глаза, чтобы не видеть потемневший взгляд мужчины. – Доделаешь? Женечка…
Ее многие так называли, но единственный голос умел произносить имя со странной хрипотцой, с придыханием, от которого начинало тянуть живот и хотелось… хотелось… следующий вздох расплескать по его коже, смешать с теплой волной дыхания, ласкающего, даже не касаясь.
Снова проигрывала и ничего не могла с этим поделать. Лишь кивнула.
– Хорошо, я дам тебе знать, когда буду на работе. Ну… мне пора…
Мужчина сделал шаг назад, будто бы пропуская ее, но вдруг уточнил:
– Какие цветы ты любишь?
Она не просто опешила – замерла в изумлении, уставившись на него.
– С каких пор тебя стали интересовать подобные вещи?
Антон пожал плечами.
– С сегодняшнего дня… Хотел купить цветы и вдруг понял, что понятия не имею, какие тебе нравятся.
– Ты заболел?
У нее не находилось другого объяснения. Он всегда прекрасно знал, какой подарок нужно выбрать, какую еду заказать в ресторане, даже какое платье ей надеть. Антон, задающие подобные вопросы, – это что-то из области фантастики.
– Впервые слышу, чтобы ты интересовался тем, какой букет нужен женщине. Купил бы, как обычно, побольше и подороже.
Его лицо сделалось мрачным.
– А если бы они тебе не понравились?
Женя тряхнула головой, прогоняя наваждение. Пора заканчивать эти разговоры: он слишком сильно не похож на себя самого.
– Ты бы лучше у своей девушки поинтересовался, какие цветы нравятся ЕЙ.
Он хмыкнул в ответ:
– У меня нет девушки. Со вчерашнего дня.
Ее это не касается, но отчего-то представить Кристину, так легко отпустившую из рук вожделенную добычу, получалось с трудом.
– А она об этом знает?
Антон растерялся.
– То есть?
– Девушка знает, что ее уже нет? Или как обычно: мы посоветовались, и я решил?
Кивнул, поморщившись, вспоминать вчерашнюю некрасивую сцену было неприятно.
– Конечно, знает. Мы расстались.
Это неправильно. Совсем. Он опять идет напролом, и можно не спрашивать то, что и так слишком очевидно. Но Женя уточнила:
– Из-за меня?
Ждала, что он станет отрицать. Хотела этого, ведь совсем не представляла, что делать с его откровенностью. Но впитала как губка желанные слова:
– Ты мне нужна, солнышко.
Он склонился к ее лицу.
– Жень, я идиот, которому нет прощенья?
Теперь уже ее пальцы скользнули по щеке, уколовшись короткими волосками. Ему так шла эта легкая небритость, которой не было прежде, делая и без того совершенное лицо абсолютно неотразимым.
– Ты не идиот. Ты – умный и роскошный мужчина. Только… у нас все равно ничего не получится, Антош… Я ведь все та же… И не собираюсь менять профессию. И ты… такой же, хоть и пытаешься убедить и себя, и меня в обратном.
– Тогда объясни мне, почему я так отчетливо помню все, что было между нами? И почему ты помнишь?
Она отвернулась, как будто это могло помочь.
– С чего ты взял, что я…
Жестковатые, сильные пальцы закрыли рот, заставляя замолчать.
– Помнишь… Иначе не пыталась бы от меня убежать… И не хотела бы… вот этого.
Он украл ее вздох, втянул в себя, сменяя пальцы жадным ртом. На одно короткое мгновенье обжег поцелуем, вкладывая в него такую силу, что подкосились колени.
Ладонь обожгла пощечиной. Плечи дернулись, вырываясь от захвата его рук. Женя скрылась в спасительной толпе и лишь потом осознала, что от себя сбежать не получится. Как и не удастся забыть сладость на губах, так непростительно отозвавшихся на ласку, и освободиться от собственного сердца, предавшего ее в очередной раз.
Глава 13
Чего-то подобного она ждала от Антона. Мужчина всегда брал то, в чем нуждался, что считал своим, и остановить его в таких ситуациях было практически невозможно. Женя даже могла бы восхититься подобной настойчивостью и уверенностью в себе, если бы это не касалось ее. Но теперь именно она превратилась в его цель и абсолютно не представляла, что делать.
Хоть и считала себя достаточно привлекательной, ей было не сравниться с красавицами привычного для Антона круга. С той же Кристиной. Ничего не меняется от того, что они расстались. Завтра появится другая, такая же роскошная, яркая, умеющая правильно себя подать в обществе, где статус гораздо важнее сердца. Так что во всех отношениях гораздо безопаснее держаться от мужчины подальше.
В город неожиданно пришла зима со столь редким для их региона снегом. Он сыпал беспрерывно уже вторые сутки, но, касаясь земли, тут же таял, превращаясь в густую, грязную кашу. Самая неудачная погода, когда вся жизнь вынужденно замирает: вязкая слякоть, сменяемая гололедом, мешала нормально передвигаться. Женя порадовалась своему нежданно случившему отпуску: добираться до работы было бы в такие дни проблематично. Они с Мишкой почти не выходили из дома, лишь немного поиграли во дворе, пытаясь что-то вылепить из остатков рыхлого снега. Сын остался довольным, а о большем и мечтать не приходилось: не все ли равно, что их странное сооружение даже отдаленно не напоминало снеговика?
Погладив пушистую головку уснувшего раньше обычного мальчишки, Женя тихонько выбралась из спальни. Самой спать не хотелось. В такие вечера отчего-то тянуло на грустные размышления, и тонкие ниточки воспоминаний пробуждали ностальгию о чем-то светлом, сладком, случившемся так давно, что уже как будто бы и не с ней. Уронила взгляд на дымящуюся чашку с чаем, машинально поставленную на стол. Вторую. Старая, глупая привычка. Когда-то давно услышала об этой почти нелепой примете: ставить стул для гостя, которого пока нет, накрывать стол для двоих, словно ты не один.
Не помогало. Одиночество никуда не девалось, но странное упрямство не позволяло поступить иначе, и в затихающих звуках вечера слишком часто позволяла себе слабость: мечту о сильных руках, бережно сжимающих хрупкий фарфор. Об этом никто никогда не узнает, даже Светка, а собственное сердце на совсем короткое время вернется в детство, в котором происходят чудеса.