На Мару это никак не повлияло.
- И что он там делает?
Риис многозначительно поднял брови.
- Только не говорите мне, что вы позволили ему идти туда в его состоянии тренироваться с мечом?
- У меня вряд ли бы получилось забрать его, коммандер, - насмешливо ответил Риис.
- Халлин знает?
- Да. Его доктор сообщил, что если Наследник - его слова, не мои - такой дурак, что пытается тренироваться с сейбером, ему только остается ждать скорого вызова в Зал Практики для собирания оставшихся частей, - с сухой иронией ответил Риис.
Но Мара уже отвернулась, направляясь к выходу. Дойдя до широкой лестничной площадки из базальта, она остановилась в раздумье... У нее было достаточно времени, чтобы быстро обернуться и взять кое-что из собственных апартаментов.
Два алых гвардейца энергично расступились, давая ей пройти в огромный зал, уже нагретый от стеклянных стен, несмотря на раннее время. Скайуокер стоял приблизительно в центре, в чисто-белой спортивной майке и таких же штанах, в которых он всегда упражнялся при таком сильном утреннем солнце. Казалось, он буквально сверкал на фоне абсолютно черного эбенового пола.
Жмурясь от яркого света, Мара прошла вперед; Скайуокер полуобернулся к ней в легком приветствии. Лайтсейбер он держал в правой руке, левая была по-прежнему бесполезна, находясь в полимерном фиксаторе, который вместе с видимыми из него спицами вспыхивал бликами на солнце.
Люк казался удивительно естественным и непринужденным, как это часто бывало во время его тренировок, словно все остальное переставало существовать на этот момент - когда он полностью отдавался своей страсти. Всякий раз, когда он находился во Дворце, он возвращался к бесчисленным часам упражнений в Зале Практики - так же, как это было во времена его тренировок с Императором. Насколько понимала Мара, это было и способом держаться подальше от двора, сохраняя таким образом здравомыслие посреди безумной и жестокой среды и реальной необходимостью, граничащей с одержимостью. Но это можно было объяснить - учитывая его положение, в один день эти тренировки могли бы спасти ему жизнь.
Он взглянул на нее, волосы были взъерошены, лицо осветила теплая, скромная улыбка, на которую Мара не смогла не ответить. Он выглядел настолько расслабленным. Никакой настороженности, никакой подозрительности, никакой отстраненности. Он был очень... обаятельным.
- Тренируешься? - она тут же мысленно пнула себя за то, что спрашивала очевидное, но он только спокойно кивнул ей.
- Пытаюсь, - признал он, небрежно очерчивая сейбером справа от себя петлю бесконечности, заканчивая ее крученым движением вверх и останавливая клинок в миллиметре позади своей головы. Мара слегка вздрогнула, но Скайуокер казался полностью раскованным во время маневра.
- Знаешь, я отчетливо помню, как Халлин сказал, что тебе еще рано практиковаться с мечом.
- Я думал, ты никогда не слушаешь Халлина.
- Вовсе нет, - отважно возразила Мара. - Я говорила только, что слушаю его меньше, чем ты.
- Здесь ты права, признаю, - улыбнулся он, салютуя ей аккуратно поднятым перед лицом клинком и слегка поклонившись. Затем сделал два шага назад - явно, чтобы освободить себе место для размаха сейбером.
- Ты очень великодушен, - хладнокровно ответила Мара, но не смогла удержаться от небольшой улыбки, подернувшей губы; одновременно она шагнула вслед за ним, чтобы сохранить между ними близкое расстояние.
Не растерявшись, он отступил еще на два шага - Мара приблизилась еще на столько же. Он взглянул на нее, нахмурившись, глубокий шрам на его лице исказился:
- Мы что, танцуем?
Мара позволила себе усмешку:
- Я все еще жду ответа на мой вопрос.
- Я думал, что уже согласился с тобой.
- Я говорю о вопросе про предписание Халлина, о том, что ты еще не готов к таким напряженным тренировкам.
- Я следую его рекомендациям.
Мара свела брови:
- И когда это?
- Когда я отошел от тебя - чтобы не задеть сейбером, - ответил он ровно.
- Это не ответ, а только игнорирование вопроса.
Он склонил голову набок, переходя на снисходительный тон:
- Если ты занудствуешь, я хотел бы заявить для протокола, что в действительности ты не задавала мне вопрос, это было больше похоже на утверждение.
Он вновь отстранился, улыбка изогнула шрам и достигла лазурных глаз, что всегда было редкостью, хотя – удивительно! – за последнюю неделю Мара наблюдала это много раз. И она все еще пыталась решить, стоило ей радоваться этому или отнестись с подозрением. Но в любом случае она была очарована этим новым привлекательным завихрением в характере Скайуокера. Халлин предупреждал о колебаниях в настроении и изменении характера после комы – и если это и было тем результатом, то она, несомненно, могла бы жить с ним.
Он еще раз отступил.
- И ты по-прежнему на моем пути.
Мара снова нахмурилась, отказываясь сдаваться: если она не могла заставить его остановиться, то по крайней мере она могла бы попытаться ограничить то, что он делал…
- Нам нужно попрактиковаться в поединке, - сказала она, протягивая руку к своему утилитарному сейберу, который дал ей Палпатин много лет назад, выглядевшему как шлифованная стальная труба с кнопкой.
Изящная и стройная, на таком близком расстоянии к Люку, Мара была чуть выше его плеча, но это нисколько не пугало ее. У нее не было его силы, но зато было тренированное, спортивное тело, ловкое и проворное, и она с ранних лет обучалась таким поединкам. Правда, он без усилий побил ее в их коротком спарринге раньше, но она тренировалась с тех пор.
Однако ее предложение фактически заставило его рассмеяться, он опустил сейбер и дезактивировал рубиновый клинок, наружу внезапно прорвался акцент систем Внешнего Кольца:
- Ну да, ведь ты так любезно проигрываешь.
- Может, теперь я побью тебя, - поддразнила она, все больше соблазняясь отсутствием его обычной защиты.
Он выдержал многозначительную паузу, сказавшую, как сильно он в этом сомневается, и затем произнес с отличным, полностью вернувшимся корускантским произношением:
- Не может.
- Ну, не знаю, - продолжала подтрунивать Мара. - У тебя сломана рука, плечи скованы, бедро и лодыжка повреждены. Так что, думаю, у меня хороший шанс.
- Нет у тебя шанса.
Мара вскинула брови:
- Я что, так плоха...? Или ты настолько хорош?
Он пожал плечами, игнорируя комплимент, но полностью уверенный в своих способностях:
- Немного и того, и другого.
- Может, тогда ты дал бы мне несколько уроков?… Я попытаюсь не выходить из себя на этот раз.
- Я думаю, это и есть первое, что тебе нужно сделать - не выходить из себя, - проговорил он с сарказмом. - Вернись, когда научишься этому.
- Думаю, тебе стоит поискать бревно у себя в глазу.
- Видишь? – иронично спросил он. - А ты еще даже не активизировала сейбер. Мара пожала плечами, смирившись с отказом, и удивилась, услышав: - Возможно, в другой раз.
Он попытался отойти в другом направлении, но она не собиралась сдаваться и заканчивать их разговор, когда Скайуокер был в таком очаровательном и легком настроении; вместо этого она взглянула на сейбер в его руке:
- Можно посмотреть?
Это было невероятное нарушение этикета, она знала, но ей было искренне любопытно. Он носил этот сейбер уже три года, а она никогда не видела его вблизи. Люк взглянул на нее с улыбкой, пальцы лишь чуть заметно напряглись на рукояти оружия.
- А мне можно посмотреть твой? - изумив ее, он протянул ладонь левой руки, смотря полными юмора глазами.
Улыбаясь в ответ, Мара согласно поместила туда свой меч, ударяя о твердый полимерный фиксатор, но не отпустила его. Одновременно она захватила рукоять его меча. Он сжал руку и какое-то время также держался за оба сейбера, таща их слегка к себе, как и она.
- Кажется, сейчас наши отношения стали неразрывны, как никогда.
Ни уловки, ни подозрительности, лишь искреннее откровенное развлечение. Она не помнила, когда последний раз заставала его в таком отличном настроении. Таком… притягательном. Возможно, причиной было его возвращение к заветным тренировкам, чувство, что он что-то действительно делает для того, чтобы восстановиться. Хоть что-нибудь.
В ответ она смогла только усмехнуться - казалось, в это утро подобная реакция была самой естественной для них.
- Очень забавно. Отпусти.
Он отпустил, как и она; Мара осталась с его мечом в руке. Лайтсейбер был очень личной вещью, и хоть оболочка этого оружия была подарена, сущность меча - его клинок - Скайуокер несомненно сконструировал и создал сам.
Когда-то давно полагали, что лайтсейбер являл собой душу джедая, использовавшего его - говорили, что джедай, касаясь чужого меча, мог ощутить призрачную личность его владельца. И хотя Мара ни на секунду не верила в эти романтические сказки, она вполне допускала, что форсъюзер мог что-то прочесть по такой крайне личной, индивидуальной вещи другого чувствительного к Силе существа. Получить некую информацию, которая вполне вероятно наполняла долго и интенсивно используемый меч.
Этот меч был значительно тяжелее ее оружия, чуть длиннее и шире. Черная поверхность рукояти, подаренной Палпатином, была сделана из драгоценного перенниума, покрыта скрупулезно выполненной изящной гравировкой и элегантно украшена по всей протяженности изогнутыми вставками платины и золота. Верхняя половина цилиндра была обрезана по длинной дуге, чтобы выставить наружу восемь катушек-активаторов поля, каждая из которых была окаймлена тонкой платиновой полосой. Мара была уверена, что этого не было, когда Палпатин дал Скайуокеру рукоять, что это было сделано преднамеренно, впоследствии, приближая почти бесценный предмет к более утилитарному виду.
Кожух клинка был классически срезанной и конической формы, сверкая полированной платиной, как и торец сейбера. Несмотря на его очевидную ценность, несметное число мелких царапин и зарубок, накопившееся за несколько лет, исключало какую-либо претенциозность, гравированная верхушка из перенниума местами была затерта до зеркально гладкой поверхности, даже тактильно давая ощущение интенсивного характера использования.