- Только еще одна из небольших причуд твоей индивидуальности, - заметил с сарказмом Нейтан.
- Значит завтра? - спросил Риис.
- Первым делом, - ответил Люк. - Для начала это должно быть что-то недолгое, ничего неожиданного за исключением моего отсутствия в апартаментах. Она достаточно умна, чтобы выяснить, где я - если я не изменю свой распорядок. И если она найдет меня за несколько запросов по комлинку, с небольшой поддержкой, она не станет сообщать об этом.
Риис кивнул, понимая свою роль.
- Если позволите, командующий, я думаю, на сегодня наше время вышло. - Он выразительно глянул на дверь, и все понимали, что он прав.
Люк встал, Халлин и Риис автоматически поднялись следом. Они могли быть его cоратниками, но правила протокола и этикет были так глубоко внедрены во Дворце, что все по-прежнему повиновались им даже конфиденциально. Люк, в конце концов, был Наследником Империи, и, несмотря на его предыдущие возражения и опасения по этому поводу, протокол медленно становился обычным. Никто не сидел в его присутствии, если его не приглашали.
Нейтан задержался, дождавшись, когда они с Люком останутся одни.
- Я только хотел бы кое-что прояснить для себя, если можно.
Люк поднял брови, приглашая его продолжать.
- Ты и коммандер Джейд… я думал… у меня сложилось впечатление, что вы были…
- Нет, - ответил Люк просто, избавляя Нейтана от необходимости дальнейших попыток задать свой вопрос.
- А. Тогда, наверное, тебе нужно знать, почему Джейд была так… расстроена, когда ее сняли с должности в твоем окружении...
- Я знаю, почему, Нейтан. Спасибо, - проговорил Люк указывающим на закрытие темы тоном.
Однако Нейтан продолжал стоять и смотреть на Люка.
- Ты пытаешься сказать, что я могу доверять ей? – недоверчиво спросил Люк, давая понять, насколько неблагоразумно это было. - Она остается той, кем была, Нейтан. Главным агентом Палпатина и моей постоянной занозой.
- Но ее личные чувства могут… - Нейтан замолк, внезапно видя намного больше.
Именно поэтому Люк чувствовал, что есть смысл проверить реакцию Джейд. Он думал, что она уступит и не станет ни о чем докладывать, потому что это может подвергнуть опасности ее положение рядом с Люком. А не потому, что она испугается простого выговора. Выговор ничего не значил для Люка - противостоять изменчивому характеру Императора стало его образом жизни - и он также не считал, что это важно для кого-то.
Нет, он делал ставку на интерес Джейд к нему – на то, что этот интерес обеспечит ему некоторую свободу, позволив иногда вдохнуть полной грудью.
Но все же… их непреднамеренная близость в медцентре казалась Халлину настолько подлинной… Он был неправ - или человек, которому так упорно преподавалось Императором, что успех требовал использовать любые имеющиеся у тебя возможности, теперь был готов безжалостно использовать свои собственные чувства, так же, как и чувства Джейд?
- Интересно… - Нейтан сделал паузу, подыскивая правильные слова...
- Давай, выкладывай.
- Я просто хотел знать, как ты спишь сейчас?
- Давай сразу к сути, Нейтан.
Халлин тактично опустил глаза, и в голосе послышалась легкая нервозность:
- Я просто думаю, подходящее ли это время для принятия таких важных решений, учитывая недавнюю травму головы?
- Что ты хочешь сказать?
- Помнишь наш разговор о посткоммоциональном синдроме? Я говорил, что какой-то период времени ты можешь сталкиваться с некоторыми... изменениями своей личности. Ты можешь стать более раздражительным и несдержанным. Тебе может оказаться более трудно принять… беспристрастное решение. Твое суждение может быть ослаблено какое-то время.
Люк остро взглянул на него, вскинув подбородок:
- Ты считаешь, я принял неправильное решение?
- Я думаю, ты можешь обнаружить, что... занимаешь более агрессивную позицию, чем предполагал, - постарался дипломатично выразиться Нейтан.
Люк посмотрел в сторону, голос нисколько не потерял резкости.
- Что я обнаруживаю, так это то, что я устал ходить на цыпочках вокруг Мары Джейд. Я чувствую себя больным от этого.
- Но на самом деле ты не вокруг нее ходишь, верно? А вокруг Палпатина.
- Возможно, я чувствую себя больным и усталым и от хождения на цыпочках вокруг Палпатина.
Нейтан промолчал, но Люк не был настроен останавливаться:
- У тебя какие-то проблемы с этим?
- Нет, - мягко ответил доктор.
- Потому что нет ничего, чего бы я не говорил раньше.
- Абсолютно. Я просто не слышал, что бы ты говорил это раньше настолько… прямо.
- Что не означает, что это неверно.
- Я только хочу сказать, что, возможно, какое-то время тебе нужно удержаться от принятия любых основополагающих решений, потому что твое суждение может быть несколько искажено. Ты можешь захотеть взять на себя больший риск, чем обычно, или совершить что-то, что ранее было тебе нехарактерно, хотя сейчас тебе это так не кажется.
- И по твоему профессиональному мнению, как моего врача, ты полагаешь, это произошло?
Нейтан заколебался, не желая ставить Люка в положение, в котором он будет постоянно пересматривать все свои решения. Когда малейшая ошибка использовалась и увеличивалась всевидящим Императором, сомнения и неуверенность в себе были смертельны.
Но живя под наблюдением Мастера, известного своей проницательностью, собственные способности Люка были заточены с остротой бритвы, и его следующие слова дали понять, что колебание Нейтана было красноречивее всякого ответа.
- Ты думаешь, я сбился с пути.
- Нет, - немедленно ответил Нейтан.
- Значит, ты думаешь, что я сделаю это?
Снова то выразительное колебание.
Люк не смог удержаться от резкости в голосе:
- Ты не согласен с тем, что я сказал?
- …Нет.
- Это противоречит чему-либо, что я говорил в прошлом?
- Люк, пожалуйста, не пойми неправильно - я не пытаюсь поймать тебя и не поэтому говорю все это. Я только хочу, чтобы ты понял, что твои травмы могут быть глубже, чем это видно.
- Люди, которым я доверял свою жизнь, те, за кого я отдал бы свою жизнь, защищая их три года назад, только что попытались убить меня. Естественно, мои травмы глубже просто физических, - Люк склонил голову набок, слегка смягчая свой гнев. - Но ты хочешь знать, что все это нечто большее, чем просто месть.
Халлин почти вздрогнул: неужели Люк прочитал его мысли? Он не помнил, когда тот делал это последний раз без его согласия... Но Нейтан решительно не отступал:
- Скажи мне, что все это - часть некой большей стратегии. Не только ради какого-то уровня власти и независимости. Мне нужно знать, что это нечто большее. - Халлин отчаянно хотел услышать это.
- И если это не так?
Нейтан медлил, смущаясь не словами своего друга, а его тоном, взглядом в тех странно несогласованных глазах… Поскольку в них не было ни опасения, ни неуверенности - в них был вызов, почти. Желание подтолкнуть Нейтана только для того, чтобы увидеть, как далеко его можно подтолкнуть.
Затем он моргнул, и этот момент прошел.
- Ты знаешь, что это нечто большее. Мотма, Палпатин - средства для цели, Нейтан, не цель сама по себе. Это всегда было так. Я считал, ты понимаешь это. Но я думал, надеялся, что когда придет время, я смогу, в конечном счете, открыть переговоры с Восстанием - с Мон Мотмой. Но этого не произойдет. Мотма очень ясно дала понять, что никогда не станет моим союзником, а я не стану оставлять сильного врага за спиной, когда у меня есть возможность избавиться от него. Я не могу сражаться на двух фронтах, и больше не могу позволять себе находиться в ловушке посреди двух сторон. Я получил один из самых дорогостоящих и тяжелых уроков, но как любит говорить Палпатин, именно такие уроки мы и запоминаем. Нам необходимо обезопасить себя от угрозы сразу с двух фронтов. Мы должны двинуться вперед – мне необходимо двинуться вперед - или все это было зря. Недостаточно просто учиться – урок не пошел впрок, если ты не применяешь его на практике.
Нейтан нахмурился, по-новому смотря на своего друга. Все время, что он знал его, Люк всегда был кем-то, кто как и сам Нейтан, пытался насколько возможно не выделяться. Да, Люк был своенравен и упрям, обладая всем тем, в чем его постоянно обвинял Император, но по существу он решительно старался держаться нейтральным и отстраненным, оставаясь в стороне.
Только однажды, казалось, Халлин видел проблеск того, к чему был способен Люк - когда тот с полной отдачей боролся за свободу своего друга, коррелианца, вытаскивая того из дворца. Тогда вся эта неприступная воля была полностью направлена к своей цели, полностью сосредоточена только на своей задаче, непреклонная, решительная, неукротимая… и потрясающе эффективная. Таким был реальный Люк Скайуокер? Поэтому его считали настолько опасным, когда он присоединился к мятежникам? Был ли настоящий Люк Скайуокер этим человеком - человеком, который, как только получал миссию, цель, убеждение, неуклонно и твердо шел к этому, невзирая на все остальное, включая собственную безопасность?
Сейчас Люк смотрел на Нейтана, без всяких терзаний и опасений в глазах.
- Все, что я делал до сих пор было или отказом воспринимать реальност, или защитой, Нейтан. Я сделал фундаментальную ошибку, позволяя событиям настигнуть меня, полагая, что смогу отступить в беспристрастную, нейтральную позицию, и все это только сделало меня легкой целью. Единственный способ исправить случившееся - работать на упреждение, а не на устранение последствий, начать снова двигаться. Взять управление и контроль над событиями в свои руки и пойти вперед.
Нейтан по-прежнему смотрел в глаза Люка, пытаясь понять, что именно произошло в результате ранения: либо оно обострило его и без того резкий характер, либо же оно сокрушило его. Пришел ли Люк просто к осмыслению своей истинной уязвимости здесь, очнувшись наконец от нереальных представлений или произошедшие события только открыли его естественную натуру. Возможно, Нейтан всегда видел перед собой волка Палпатина, не сознавая этого?