…– Хорош клеиться, служба ждёт, – устало шуганул я есаула, которой хлопотал над Карлой с сыном, будто наседка, устраивая их в боте поудобнее. Глаза казака масляно блестели за бронезабралом.
– Я чисто платонически! – возмутился он.
– А ухват это слово знает? – спокойно поинтересовался я. – Ладно, твоя голова, тебе беречь.
Халилов заулыбался и утроил усилия.
Только после этого до меня дошло: и впрямь – платонически, такой уж человек.
Впрочем, кое-что извиняло меня: из головы не шло то, что пожертвовавшего собой ради семьи агента мы взяли шантажом – на супружеской измене. Почему-то показалось: несмотря на то, что вербовали мы его, а не наоборот, он лучше нас. Неудобная мысль.
…Дальше шли под прикрытием бота, светившего прожекторами и воспроизводившего через громкоговорители закольцованную запись о том, что де в городе – оперативная группа Российской Империи, требуется помощь – обращайтесь; к тому же настоятельно просим всех уполномоченных лиц немедленно явиться.
Результат, понятно, был нулевой.
…Сюрприз ожидал на городской площади. Мы с Халиловым критически смотрели на пути монорельса, уходившие от станции вертикально вверх по ноздреватой стене Структуры.
Администрация поселка висела метрах в пятидесяти над нашими головами, вырастая прямо из «камня». Здание, не рассчитанное на такую нагрузку, частично осыпалось, но две стены каким-то чудом держались.
– Так, – сделал я вывод. – Компов с архивами мы тут не найдём.
– Чуждый разум… – протянул стоящий рядом Трифонов восхищенно.
– Дурдом, – подытожил я. – Все на борт!
Оттолкнулся от земли, включая движки, запрыгнул в машину.
Прошел в кабину, встал за спиной пилота.
– Мы видели пещеры. Выведите снимки на экран.
– Так точно. До пятидесяти метров стена глухая. Выше – сыр швейцарский.
– Видите, обломок рельсы на вход указывает? На километре. Большая такая, шириной метров в тридцать. На дистанцию десантирования подведёте?
Стандартные двигатели бронескафов к полётам не слишком располагают. Впрочем, прыгнуть с ними на двадцать метров в длину – не проблема.
– Обижаете, шеф, – улыбнулся местный профессиональный псих, захлопывая рампу и бросая бот так, что я попытался рухнуть в проход.
А подвёл он нас к пещере красиво. Я оценил. Чуть не расшиб, но это дело наживное. Зато даже так перепрыгнуть можно. Без извращений.
– Ждать сигнальной ракеты. Пока отойти.
Карабин из крепления доставать не стал. Игольник в помещении поворотистей.
– Начали!
Момент ничем не замутненного ужаса во время прыжка, перекат в сторону, оружие – к бою, зелёная дымка ночника на визоре.
Привычная рутина… для кого-то. Не для меня.
– Продвигаемся! Пробы брать не забываем. Сенсорам на все сто не доверяем, мало ли…
Чуть дальше форма коридора стала странной. Я подкрутил сенсор, добиваясь картинки получше. Из песчаника на стенах и потолке выдавались коньки крыш и верхние этажи домишек, неведомо как вросших в «камень» и торчавшие под немыслимыми углами.
На миг я удивился, отчего свисавшие с потолка крыши не осыпались, как здание администрации, но сканер развеял сомнения. Это не дома. В смысле – ничего общего по химсоставу со строительными материалами. Более того, полостей внутри, судя по всему, не было.
Нечто приняло привычную форму. Брр.
Через сто метров крыши кончились, а «песчаник» стен сменился металлом. На вид композит: пласталь. Обычная. Если обычной можно назвать пласталь, которая держит такую Структуру.
Судя по показаниям сенсоров, атмосфера совершенно нормальная, тоже никакой экзотики. А за стенами, под полом и над потолком протянулись переходы и коридоры.
Пришлось напомнить чуть расслабившимся казакам, где именно мы очутились.
Я шел в середине строя рядом с Халиловым, когда началось.
Поймите меня правильно, в псевдогравитации нет ничего удивительного, на каждой посудине есть. Но вот психов, которые использовали бы её на поверхности планет, я покамест не встречал.
В общем, стоило бухнуться сначала о потолок, а потом о стены – слегка растерялся. Когда же нас потянуло к выходу, а спереди тихонько покатилась подозрительно совпадающая по форме с коридором затычка, понял: амба.
Выживать, знаете ли, моё хобби. Очень не люблю умирать, милостивые государи. Не пробовал, но знаю заранее.
Уцепился я за выступ в стене одной лапой, второй игольник сжимаю – обидно перед смертью высочайший подарок потерять. Остальных тоже разметало. Рядом Халилов да Трифонов держатся. На радар гляжу – и доходит.
– Проходы! Вышибные заряды, сучьи дети! – ору.
Помирать – так с музыкой.
Услышали. Поняли. И соседи, и остальные.
Дальнейшее слилось в памяти. Отсчет секунд – успеем, нет? И сомнения: а ну мощности не хватит?
Успели. Отзвучали взрывы. Нырнул в пробитую дыру в последний миг.
Мгновение падения – уже в глубь Структуры. Грохот и боль.
В последний миг бортовой комп скафандра амортизировал движками падение – потому я цел остался.
Подскочил. Кто рядом? Есаул Халилов, таких даже пуля не берёт. Ещё Трифонов. Двоих вижу.
Остальные? Нет их. Мертвы ли, живы – не понять.
Вокруг – туман фиолетовый. Поиграл фильтрами и сканерами – ох, все равно видно плохо.
– Целы? – спрашиваю.
– Курва, – сообщает есаул.
Оглянулся я. Неправ есаул. Не «курва». «Курвы». Металлом отливают, конечностей у каждой… много их, конечностей, не до подсчётов, рожи металлические.
Дали мы стрекача – дай Бог ноги. Смешно, позорно?
Быть может. Только общаться в планы вот этого вот явно не входило. Хорошо хоть, не стреляли.
Миновали пару развилок, сворачивая то тут, то там. Отстали от нас.
Тут сбоку стена прозрачная показалась. Глянул – очумел. Лежат тела человеческие на столах, под машинерией хитрой. И всё бы ничего, только…
Препарированные тела-то. Черепа вскрыты – аккуратно так, аж противно.
Замутило, но быстро прошло. Не до того.
– Отставить фанаберии, – шиплю. – Всё, что не в нашей форме – валим наглухо.
Протестов ждал, в основном от Трифонова, штатного идеолога Первого Контакта, будь последний неладен. Зря! Все всё верно поняли.
Не познать нам их.
Никогда.
Даже если им известно о существовании Господа и различии добра и зла – не понять. Игр с гравитацией, опустевших домов, анатомированных трупов, всего форменного безумия, что творилось вокруг.
Кто сказал, что логика существ иной биологии и истории не будет казаться нам вывернутой наизнанку и наоборот? Может, они и не подозревают, что люди разумны. Мы и сами-то друг друга не всегда понимаем, даже нормальные, а ведь есть еще и психи.
Куда к чужим лезть?
Дальнейшее путешествие протекало нервно, но штатно. Комнаты, заполненные непонятными машинами; в одном месте Халилова к потолку гравитацией притянуло, будто в ловушку попался, насилу сняли; тварей больше не видели, но всякие тени в тумане… Бродили тени.
Наконец мы выбрались из коридора на балкон в огромном – метров сто в высоту – зале. Гравитация ослабла до восьмой «же», а мы вылупились на пульсирующие потоки света, напоминавшие лучи громадных лазеров, встречавшиеся в центре помещения.
– Господин штаб-ротмистр! Что это? – смотрю, Трифонов в какой-то пульт пальцем тычет.
Глянул. Нет, я не совсем серый, знаю, что во Вселенной есть общие для всех константы. Число пи там, схема атома водорода…
Только арабские цифры и латиница в число этих констант определенно не входят.
– Ну-ка, – отстранил я казака. – Это не Первый Контакт, господа. Определенно не Первый и даже не Контакт. Человечьим духом пахнет.
Поёжился – на инопланетян легко списать любую пакость, а вот на таких же, как мы… Ох и муторно на душе стало!
Обозначения незнакомые. Разве что вот – кнопка, а под ней “EW Systems” подписано. Это даже я знаю. «Устройства РЭБ» по-нашему, то бишь радиоэлектронной борьбы.
О, думаю, сейчас с нашими покалякаем. Щелкнул я кнопкой.
Дебил! С какого перепоя я решил, что это именно РЭБ? Потому что в головиде герой обязательно приходит к Самому Главному Пульту?
В общем, не РЭБ это оказалась.
Бросило нас по кривой, о стенку припечатало – я даже привыкать начал, а что, обычное дело, со всеми случается. А шар яркий в центре зала как-то подозрительно распухать начал.
– Ходу! – ору, а сам движки на скафандре врубаю.
Хорошо, вектор гравитации вниз по ближайшему коридору направлен. Хорошо, магазины полные.
Прекрасно!
Несёмся. Куда – сами не знаем. Мелькнули впереди хари железные, перечеркнул их строчкой из игольника… Что с ними дальше стало – понятия не имею. Мимо пролетели.
А за нами – волна яркая. И, подозреваю, с жизнью не совместимая.
Закричал Трифонов – в ловушку гравитационную попался, к стенке притянуло. Выручить бы, да куда там! Щелкай-не щелкай переключателем движков – вниз несёт.
Даже и не пробовал. Дурной я человек, не то, что Халилов.
Вижу впереди – небо черное, звезды…
Приехали.
Стрельнул на удачу сигнальной, да только кто успеет! Лететь до самой сырой землицы. И кто меня просил именно на километре заходить? Пятьдесят метров бы сдюжили, даже сотню – повалялись по госпиталям потом, ничего особенного…
А ещё… Так не хочется трусом помирать. Скурвился, братец! Как есть скурвился.
Кончился коридор. Пустота вокруг. Сверху – свет яркий потоком бьёт. А снизу… Снизу бот десантный взмывает. Гравизацепы – включить. Движки скафандра – на максимум. Пусть горят, пусть дохнут, но…
Повезло. Дотянул. Прямо на покатую спину бота бухнулся. Рядом – Халилов опрокинулся. Неудачно, боком.
Потащило есаула к краю. Врёшь, безносая!
Игольник выкинул, зато товарища держу.
И сам держусь.
Боль я почувствовал позже.
4. «Вы слишком много думаете»
…Мертвецы приходят под утро. Заглядывают в окна лишенными век буркалами, мерцают бледными ликами в темноте.