Поработаю, думал я, в субботу до полудня, проглочу в кафе у Чарли роскошный шницель за пятнадцать центов, потом — скорее на Южный Тихоокеанский вокзал, куплю себе специальный праздничный билет до Монтерея и обратно, сяду в поезд — и буду свободен, как птица, с середины дня субботы до утра понедельника. Куплю себе иллюстрированный журнал и буду читать рассказы всю дорогу до Монтерея.
Но вот вхожу я в контору, а миссис Гилпли, бухгалтер, надевает пальто и шляпу, и из глаз у нее текут слезы.
Я перестал насвистывать и огляделся. Все было тихо. Дверь в кабинет мистера Уайли была чуть-чуть приоткрыта, так что, надо думать, он уже пришел. Никого больше в конторе не было. Время было двадцать минут девятого, и слышно было, как громко тикают часы, которых обычно и не расслышишь вовсе.
— Доброе утро, миссис Гилпли, — сказал я.
— Доброе утро, Джо, — сказала она.
Я не пошел к своему шкафчику повесить шляпу, а затем и к своему столу, потому что почувствовал, что тут что-то неладно. Мне казалось невежливым повесить шляпу и усесться за стол, не разузнав сначала, что случилось и почему миссис Гилпли надевает пальто и шляпу и плачет. Миссис Гилпли была старая дама, у нее росли усы, она сильно сутулилась, руки у нее были сухие, морщинистые, и никому она не нравилась, но на дворе стоял апрель, а у меня была новая шляпа и новые ботинки, и ведь я работал с миссис Гилпли в одной конторе еще с сентября, всю зиму напролет, и не то чтобы ее любил, — я не сходил по ней с ума, — но она была добродушная старая дама, и я не мог так просто пойти и повесить шляпу и как ни в чем не бывало начать свой рабочий день.
Я должен был с ней сначала поговорить.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — что-нибудь случилось?
Она кивнула на полуоткрытую дверь в кабинет мистера Уайли и подала мне знак, чтобы я не разговаривал, а просто бы пошел и повесил шляпу и принимался за работу.
«Ясно, — подумал я, — он ее уволил».
После стольких-то лет!
— Миссис Гилпли, — сказал я, — может быть, вы потеряли свое место? А?
— Я заявила об уходе, — сказала она.
— Ну нет, — сказал я. — Ничего вы не заявляли. Я не младенец. Меня не проведешь.
Жалование миссис Гилпли было двадцать семь долларов пятьдесят центов в неделю. Раньше, когда она только начинала службу в похоронном бюро, ей платили восемь долларов. Меня уже научили делать ее работу, и мое жалование было пятнадцать долларов в неделю, поэтому они выставляли старую леди за дверь. Конечно, я был очень доволен, что у меня есть служба; я собирался съездить в Монтерей и чувствовал себя превосходно в новых трехдолларовых ботинках и новой шляпе, но мне совсем не нравилось, что из-за меня может плакать миссис Гилпли, в ее-то годы!
— Миссис Гилпли, — сказал я. — Я решил с сегодняшнего утра бросить службу, и так я и сделаю. У меня есть дядя в Портленде, он открывает бакалейную лавку, и я переезжаю к нему, чтобы вести его счетные книги. Я не намерен работать на какую-то там похоронную фирму всю свою жизнь. Я ухожу.
— Джо, — сказала миссис Гилпли, — вы прекрасно знаете, что никакого дяди у вас в Портленде нет.
— Вот как? — сказал я. — Да мало ли где у меня могут быть дяди, не о всех же вам знать. Нет, с этой службой покончено. Выслеживать адреса, где кто-нибудь помер! Ничего себе карьера для молодого мужчины!
— Джо, — сказала миссис Гилпли, — если вы бросите эту работу, я никогда больше не стану с вами разговаривать.
— Очень мне нужно работать в похоронном бюро, — сказал я. — Чего это ради я стану выслеживать каких-то покойников?
— У вас нет друзей в этом городе, Джо, — сказала миссис Гилпли. — Вы ведь мне все рассказали: откуда вы родом и что делаете тут, во Фриско, и я все очень хорошо понимаю. Вам нужна эта служба, и если вы ее бросите, вы меня очень сильно обидите.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — за кого вы меня принимаете? Прийти сюда и занять ваше место! Это несправедливо. Вы здесь служите двадцать лет или еще того больше.
— Джо, — сказала миссис Гилпли, — ступайте повесьте шляпу и принимайтесь за дело.
— Нет, — сказал я. — Я ухожу со службы сейчас же.
Я прошел прямо в кабинет к мистеру Уайли. Мистер Уайли был вице-президентом похоронной компании. Так себе старичок, с приплюснутым на кончике носом. Долговязый, рассеянный, носит котелок. Скупердяй ужасный.
— В чем дело? — говорит он.
— Ухожу от вас, — говорю.
— С чего это вдруг? — говорит.
— Мало платите, — говорю.
— Сколько вы хотите? — говорит он.
Братцы мои, ну и удивился же я! Я-то думал, он меня сразу выгонит. Ну, тут уж я решил запросить побольше, чтобы он наверняка вышвырнул меня вон.
— Тридцать долларов в неделю, — сказал я.
— Но ведь вам еще только восемнадцать лет, — сказал он. — Такое большое жалование несколько преждевременно. Впрочем, мы попытаемся это уладить.
Что за черт! Если бы я захотел когда-нибудь раньше добиться чего-нибудь в этом роде и получить больше денег, то из этого наверняка ничего бы не вышло. А тут вдруг — пожалуйте. Тридцати долларов в неделю мне бы хватило, чтобы за какие-нибудь полгода купить себе все, о чем я мечтал в своей жизни. Господи боже мой, да ведь при таких деньгах я бы мог очень скоро купить мотоцикл «харлей-дэвидсон»!
— Нет, — сказал я. — Я ухожу.
— Почему вы уходите? — спросил он. — Я думал, вам нравится ваша работа.
— Было время, — сказал я. — А теперь разонравилась. Мистер Уайли, — сказал я, — неужели вы уволили миссис Гилпли?
Мистер Уайли откинулся в кресле и посмотрел на меня. Он был оскорблен. Кто я такой, чтобы задавать ему подобные вопросы?
— Молодой человек, — сказал он. — Расчетный чек вам будет выписан сегодня же утром. Можете зайти за ним через час.
Тут я тоже разобиделся.
— Я хочу получить расчет немедленно, — сказал я.
— В таком случае, подождите в конторе. За перегородкой.
Я вышел в контору за перегородку и облокотился на барьер.
Миссис Гилпли была в волнении.
— Я ухожу, — сказал я.
Она не могла выговорить ни слова.
— Он хотел мне дать тридцать долларов в неделю, — сказал я, — но я ухожу.
Она только молча глотала воздух.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — им придется снова принять вас на службу, потому что вашу работу некому сейчас делать.
— Джо, — сказала она, — вы меня ужасно огорчаете.
— Ничего, все обойдется, — сказал я. — Откуда я родом, там не принято отбирать работу у дамы. Я ведь из Чикаго и всегда могу туда вернуться.
Вернуться в Чикаго? Еще чего не доставало. Я люблю Калифорнию. Я всегда любил Калифорнию. Но сейчас, во всяком случае, я сказал так.
— Джо, — сказала миссис Гилпли, — а что если вы не найдете другой работы?
Я щелкнул пальцами.
— А, работа всегда найдется, — сказал я.
В это время в дверях кабинета показался мистер Уайли и кивнул миссис Гилпли. Она прошла в кабинет, и он закрыл дверь. Она вышла оттуда без четверти девять. Сняла пальто и шляпу, достала чековую книжку, выписала чек и отнесла его на подпись мистеру Уайли.
Чек был для меня. Это был чек на тринадцать долларов.
— Вот ваш чек, Джо, — сказала миссис Гилпли. — Я пыталась его уломать, чтобы он дал вам пятнадцать, но он сказал, что вы вели себя заносчиво.
— Он принял вас обратно на службу? — спросил я.
— Да.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — очень рад, что вы получили опять свое место. Как, он сказал, я себя вел?
— Заносчиво, — повторила миссис Гилпли.
— Что это значит? — спросил я.
— Невоспитанно.
— Это неправда, — сказал я. — Откуда я родом, там люди учтивые. Как он смеет называть меня невоспитанным?
Я прошел в кабинет к мистеру Уайли и сказал:
— Мистер Уайли, как вы смеете называть меня невоспитанным?
— Что вы болтаете? — сказал он.
— Вы не имеете права обзывать меня невоспитанным, — сказал я. — Откуда я родом, там люди учтивые.
Не все, конечно, в Чикаго учтивые. Смотря в каком районе. Там, где я жил, они вели себя довольно прилично. Не все время, но все-таки. И я разозлился.
— Вы не имеете права говорить, что я веду себя неприлично, — сказал я.
— А откуда вы родом? — спросил мистер Уайли.
— Из Чикаго, — говорю. — А вы будто не знаете?
— Нет, — говорит.
— Да я там работал возле Южных прудов, — говорю.
— Ну, — сказал мистер Уайли, — вам еще многому нужно поучиться. И вот вам совет: не стоит кусать руку, которая вас кормит.
— Никакой руки я не кусал, — сказал я.
— Вы уходите от нас, не так ли? — говорит он.
— Да, сэр, — говорю. — Ухожу, это правда. Но я никого не кусал.
— Ну, так что вам еще нужно?
— Я просто зашел попрощаться, — сказал я. — Я просто хотел, чтобы вы знали, что у меня вполне приличные манеры.
— Ладно, — сказал мистер Уайли. — Прощайте.
— Прощайте, — сказал я.
Я вышел из кабинета и стал прощаться с миссис Гилпли. Пока я с ней разговаривал, из кабинета вышел мистер Уайли. Она ужасно взволновалась, когда он появился в конторе, но я не переставал говорить.
— Миссис Гилпли, — сказал я, — всю свою жизнь я мечтал купить «харлей-дэвидсон» и разъезжать по разным местечкам, и я наверняка так бы и сделал, если бы захотел остаться на службе. Но там, откуда я родом, ни один мужчина не позволит себе остаться на службе и купить себе «харлей-дэвидсон», если из-за него увольняют кого-нибудь, кто еще больше нуждается в работе.
— Что это за «харлей-дэвидсон»? — спросил мистер Уайли.
— Мотоцикл, — сказал я.
— Ах, вот оно что! — сказал он.
— И пожалуйста, миссис Гилпли, не думайте, что я не сумею устроиться как следует, — сказал я. — Устроюсь, не беспокойтесь.
— А на что вам мотоцикл? — говорит мистер Уайли.
— Чтобы ездить, — говорю я.
— А зачем? — говорит.
— Кататься, — говорю. — Путешествовать.
— Это не способ для путешествий, — говорит он.
— Один из лучших способов в мире, — говорю я. — Да вы, наверно, никогда и не пробовали ездить на мотоцикле.