а не опрокинув байдарку, окатила меня с головы до ног. Это было столь неожиданно, что я чуть не вылетел из байдарки. Солнце только что взошло, а потому заработанный мною холодный душ был не особенно приятен. Вдобавок водой залило и бинокль, которым я очень дорожил, и записную книжку. После этого я окончательно перестал сомневаться в существовании сомов-великанов в озерах заповедника. Сом, сыгравший со мной такую шутку, должен был весить не менее 80 килограммов. Спина его была столь внушительна, что впору садиться на него верхом. Вдобавок ко всему и из специальной литературы мне стало известно, что сом — одна из самых крупных пресноводных рыб и достигает 300 килограммов веса.
Интересно, что окраска у сомов в Вахше и в озерах различна. Вахшские экземпляры светло-серой окраски и сильно отличаются от темноокрашенных собратьев из озер, спина у которых часто бывает почти черная. Быть может, сомы, как и некоторые другие рыбы, способны менять окраску в зависимости от цвета грунта. Окраска речных сомов прекрасно подходит под мутно-серый цвет воды в реке и гармонирует с цветом илистого грунта, непрерывно перемываемого водой. В озерах же, наоборот, грунт почти черный. Когда мутные воды Вахша вливаются в тихие озера заповедника, с ними вместе сюда приходят и вахшские сомы, так что долгое время после разлива при ловле попадаются светлые и темные рыбы. Однако уже через год, если не бывает нового разлива, светлые особи в уловах рыбаков исчезают, остаются одни темные.
В озерах Тигровой балки, известных своими рыбными богатствами всему Таджикистану, водятся не только сомы. Больше всего здесь, пожалуй, сазанов. Обильная органическая жизнь хорошо прогреваемых и практически не замерзающих озер служит великолепной кормовой базой, которая обеспечивает питанием тысячи крупных рыб. Здесь не редкость сазаны весом до 5–6 килограммов. Средний же вес вылавливаемых рыб — около 1 килограмма. Весной, в марте, когда идет нерест, на озерах временами гул стоит отбоя» сазанов. Рыбы мечут икру на хорошо прогреваемых мелководьях, где и плещутся с особой силой по зорям. Изредка кажется, будто кто-то бьет доской плашмя по воде.
Помимо сазанов, в озерах обычны также плотва, усач. Последний, однако, предпочитает реки и в озерах встречается в большом числе только после летних разливов, когда заходит с речной водой. Однако, несмотря на обилие рыбы в пойменных озерах Вахша, запасы ее используются крайне слабо. Порядок вылова рыбы тут никем не регулируется, не проводится никаких рыбохозяйственных мероприятий. В ближайшее время здесь будет создан рыбхоз, который при правильной эксплуатации рыбных богатств может снабдить рыбой весь Южный Таджикистан.
В озерах вахшской поймы живет крайне любопытный представитель рыбьего царства — маленькая гамбузия — истребитель личинок малярийных комаров. О ней следует рассказать подробнее.
В не столь отдаленные времена пойменные заросли Таджикистана были настоящим рассадником малярии. Эта болезнь свирепствовала не только в зарослях Вахша, но и в Гиссарской долине и во многих других районах республики. Приехав в заповедник, я столкнулся там с массой комаров и, не будучи специалистом в этой области, решил, что среди них немало малярийных. Каково же было мое удивление, когда аспирант-энтомолог, приехавший в Тигровую балку за малярийными комарами, несмотря чуть ли не на месячные усилия, поймал только несколько десятков малярийных комариков. Куда же они девались?
В борьбе с малярийным комаром люди применяли много способов, в разных районах — разные. В низовьях Вахша основным помощником человека в борьбе с малярийными комарами стала гамбузия — хищная рыбка, живущая на мелководьях озер и охотно питающаяся комариными личинками. Первые партии гамбузий были завезены сюда в 1938 году, когда здесь организовался заповедник. Опыт прошел удачно. За короткое время гамбузии заселили все озера вахшской поймы. Густые полчища прожорливых рыбок быстро стали расправляться с комариными личинками, и численность малярийного комара пошла на убыль. Одновременно велась борьба и с самой малярией, уничтожались очаги заболеваний. За последние двадцать лет малярия почти исчезла из Вахшской долины.
Маленькие же хищники стали вредить рыбным запасам, пожирая икру и мальков промысловых рыб. Мне эти рыбки досаждали, когда неподвижно приходилось сидеть в засадах по горло в воде. Стайки гамбузий быстро сплывались со всех сторон и начинали щипать мою кожу. Боли не было никакой, но терпение я терял…
Необходимо еще упомянуть о лопатоносе. Эта небольшая рыба водится только в двух местах на земном шаре: в бассейне Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи и в бассейне Миссисипи (Северная Америка). Для ученых до сих пор остается загадкой, как это получилось. Лопатонос назван так за форму своего рыла, которое в самом деле походит на лопату. Этим рылом лопатонос копается в мягком грунте реки, снискивая себе обильное пропитание.
Описание наше будет неполным, если, говоря о жизни озерных вод, мы ничего не скажем о лягушках. Этих созданий здесь масса. Робкое кваканье начинается уже в феврале. В марте оно становится громче с каждым днем, а в апреле лягушачий хор заглушает все прочие звуки, особенно усиливаясь в сумерках и ночной темноте. Летом из-за их громогласного кваканья на открытом воздухе невозможно спать. Помню, как-то летом под нашей чайханой (часть ее располагалась на столбах над водой) поселился какой-то редкий экземпляр лягушачьего племени, обладавший столь могучим голосом, что мы прозвали его «Шаляпиным». Этот «знаменитый бас» начинал свои концерты в густых сумерках. Вначале он издавал несколько отрывистых «кво-кво», вслед за чем следовала виртуозная по разнообразию и громкости трель, заставлявшая только что заснувших новичков вскакивать в холодном поту и испуганно соображать, что случилось. Старожилам он тоже не давал спать. Проклятий на эту лягушачью знаменитость сыпалось столько, что, будь они действенны, их хватило бы на то, чтобы извести весь лягушачий род. Неоднократно то один, то другой из нас пытался ухлопать лягушку из пневматического ружья, но она была страшно хитра. «Певец» начинал гастроли в такой темноте, что разглядеть его не было никакой возможности. И когда через некоторое время концерты этого солиста прекратились (очевидно, его слопал хорь-перевязка или проглотила кобра), мы почувствовали себя счастливыми. К сожалению, исчез только один певец, а миллионы его собратьев продолжали азартно квакать по топким берегам озер.
ПОЛЗУЧАЯ СМЕРТЬ
«Осторожно, змеи!» — таково первое предупреждение новичкам, в первый раз попадающим в заповедник. А посидев как-нибудь вечерком за чаем с работниками заповедника и послушав их рассказы, новичок первые дни будет ходить в зарослях как на иголках, поминутно оглядываясь и вздрагивая при каждом шорохе. Такие страхи напрасны, но известная осторожность здесь необходима. В Тигровой балке действительно много змей, среди которых три вида — кобра, гюрза и эфа — смертельно опасны для человека. Кобра и гюрза живут и в тугаях, и в пустыне, эфа же — только в песках. Степень ядовитости этих змей примерно одна и та же, правда, большинство фактов говорит за то, что кобра наиболее ядовита. Однако возможно, что сила яда кобры, как и прочих змей, сильно варьирует в зависимости от возраста, пола и времени года.
Реже всего встречается в заповеднике эфа, причем днем она обычно не показывается. Иное дело — гюрза. В Вахшской долине это самые ненавистные для человека змеи. Во-первых, их много. Во-вторых, они активны и днем и ночью. В-третьих, туловище у них значительных размеров. Эфа перед гюрзой кажется стройной, безобидной змейкой. Несмотря на то что яд кобры считают более сильным, чем гюрзы, последнюю боятся больше. Утверждают, что гюрза гораздо агрессивнее кобры. Местные жители долго убеждали меня, что гюрза при встрече с человеком не шипит, как другие змеи, а лежит тихо и затем, когда человек приблизится, молниеносно бросается на него и кусает. Из своего опыта я теперь знаю, что это не совсем так. Гюрза действительно шипит очень редко, но при встрече с человеком она так же старается уйти прочь, как и другие змеи. Столь ярко выраженная неприязнь к гюрзе объясняется отчасти ее отталкивающим видом. Уродливая, вся покрытая бородавками и буграми голова, толстое тело, заканчивающееся коротким хвостом, грязная, серая окраска — вот признаки, сразу позволяющие отличить гюрзу от прочих змей. Характерна также форма головы. Если смотреть на нее сверху, она напоминает треугольник.
В первый раз я столкнулся с гюрзой, как это ни странно, в холодный январский день 1957 года. К нам на Центральный кордон пришла машина из соседнего колхоза, чтобы набрать в лесу старого валежника. За работу взялись несколько человек. Двое из них решили выворотить старый, наполовину сгнивший пень. Они дружно выдернули его из сырой земли, встряхнули и вдруг стремительно отскочили в сторону с воплем «гюрза!». Остальные, побросав хворост, поспешили на место происшествия, но подойти вплотную к яме от вывороченного пня никто не решался — оттуда доносилось шипение. На помощь колхозникам пришел наш объездчик, наблюдавший за уборкой хвороста. Смело подойдя к яме, он, к своему удивлению, обнаружил там не одну, а двух змей. Правда, эти уродины только слабо шипели, двигаться они не могли, слишком низка была для этого температура. Объездчик безо всякого труда бросил их в мешок и приволок на Центральный кордон, обитатели которого высыпали наружу и с удовольствием созерцали своих врагов в столь беспомощном состоянии. Это были очень большие экземпляры — по 1,6 метра каждый. Змей поместили в ящик с решеткой и поставили в одну из комнат в надежде, что они доживут до весны. Эксперимент, правда, не удался — змеи погибли от неизвестных причин.
Первая встреча с гюрзой в зарослях имела совсем другой характер. Это случилось в конце апреля, когда уже было довольно жарко. В тот день я заканчивал свой утренний обход тугаев. Было около 11 часов дня, и солнце с каждой минутой припекало все сильнее. Выбравшись из густого турангового леска на опушку, я направился было к дороге, как мое внимание привлекла пара сильно беспокоящихся белоусых славок. Изящные маленькие птахи озабоченно шныряли в густом кусте колючей дерезы, то и дело издавая тревожные позывы. Решив, что у них где-нибудь поблизости гнездо и что