ское направление в сентябре 1941 г., т.е. тогда, когда «Ленинград был уже совсем рядом и передовые вермахта находились в пригородах Ленинграда».[10] В книге названы также несколько других факторов, которые предопределили затяжной и чрезвычайно тяжелый для немецких войск характер боев за Ленинград. Речь шла не только об отчаянном сопротивлении бойцов Красной Армии, а также крайне неблагоприятных климатических условиях и бездорожье, которые, по мнению автора, бывшего командира полка в составе 96-й пехотной дивизии, привели к наступлению периода, очень напоминавшего битву на Марне[11], но и стратегических просчетах немецкого командования. В-третьих, в книге Польмана проводится идея о Ленинграде как городе-крепости. В ней приведены общие сведения об участии населения Ленинграда в работе по строительству оборонительных сооружений на подступах к городу, в формировании дивизий народного ополчения, создании партизанских отрядов для борьбы в тылу немецких войск, работе военных предприятий, а также об исключительной роли коммунистов и комсомольцев в поддержании стойкости войск.[12] А если это так, то и обращение с крепостью должно быть как с военным объектом, без каких-либо скидок на наличие в городе многих сотен тысяч женщин, стариков и детей.
Одним из наиболее плодовитых современных немецких авторов, занимающихся историей битвы за Ленинград, является Хассо Стахов, который в возрасте 18 лет стал солдатом штурмового батальона. Он воевал под Пушкиным, в районе Погостье и несколько раз был тяжело ранен. После войны Х. Стахов работал журналистом и книгоиздателем. Первая книга «Маленький Кваст», рассказывающая о трагической судьбе молодого немецкого солдата под Ленинградом, стала в Германии в 1979 г. бестселлером. Монография «Трагедия на Неве» подводит итог раздумьям ветерана войны, приехавшего в Ленинград через 50 лет. В книге собран богатый материал из военного архива во Фрайбурге. Основная идея книги состоит в том, что битва за Ленинград, как, впрочем, и война Германии против СССР в целом, была столкновением двух диктатур, каждая из которых по-своему готовилась к уничтожению Ленинграда. Например, описывая ситуацию в Ленинграде в начале сентября 1941 г., Стахов упоминал о том, что военные готовились к отражению немецкого наступления, а специальные подразделения НКВД жгли архивы и производили минирование важнейших объектов. «Не только Гитлер, — пишет Стахов, — но и Сталин имел намерение уничтожить Ленинград. В этот момент Ленинград не имел ни малейшего шанса. Казалось, его судьба была решена. Однако в какой-то момент Гитлер решил, что Москва и Украина более значимы, чем Ленинград и город был спасен».[13] Бескомпромиссность обеих сторон привела, по мнению Стахова, к трагедии.[14] Как и в других работах западногерманских авторов ни слова о планах уничтожения города голодом, бомбежками и обстрелами, а также о запрете принимать капитуляцию, если она последует. Как и в книге В. Хаупта, Х. Стахов основное внимание уделил героизму и стойкости солдат вермахта, которые «ценой больших потерь удерживали превосходившие их силы противника в блокадном кольце».
В монографии и приложениях приведены факты и новые документы, отражающие «окопную правду» битвы за Ленинград через совокупность боев местного значения — под Лугой, на Невском пятачке, за Тихвин, Демянск и Волхов. При этом немецкий историк обращает внимание не столько на стратегические цели противоборствовавших сторон, сколько на детали, воссоздающих яркую картину бескомпромиссной борьбы.
Особое значение, на наш взгляд, имеет впервые представленный документ — бланк удостоверения личности жителям города на случай его падения, подготовленный штабом 18-й армии.[15] Сам факт того, что такой документ был утвержден военными, показывает, по мнению Стахова, что командование 18-й армии не разделяло идеи Гитлера о необходимости уничтожения Ленинграда. Однако обнаруженный немецким историком документ не имеет даты и поэтому не позволяет говорить о наличии серьезных противоречий между Гитлером и военным командованием группы армий «Север» относительно судьбы Ленинграда, тем более, что целый комплекс немецких документов вплоть до уровня дивизий свидетельствует об обратном.
Особую категорию литературы о битве за Ленинград представляют работы об истории немецких дивизий, принимавших участие в битве за Ленинград и оккупации районов Ленинградской области. В них в наиболее яркой форме представлена героизация вермахта. Большая часть этих работ была написана в 1950-60-е годы. Не будет преувеличением сказать, что немецкими историками воссоздан боевой путь практически всех дивизий, которые принимали участие в битве за Ленинград, причем о некоторых дивизиях существует несколько книг.[16] Подготовка этих публикаций в большинстве случаев являлась инициативой ветеранов вермахта.
Из выявленных нами немецких источников личного происхождения обращают на себя внимание воспоминания солдата 12-й танковой дивизии Вернера Флика, рисунки и комментарии, сделанные профессиональным художником Юргеном Бертельсманом, который в составе саперного взвода находился под Ленинградом вплоть до мая 1942 г., воспоминания бывшего солдата 291-й пехотной дивизии Георга Феллеринга, отметившего свой 21-й день рождения 22 сентября 1941 г. в деревне Левдуши под Петергофом, а затем находившегося под Ораниенбаумом зимой в районе Волхова, письма из района боевых действий у Синявинских высот унтер-офицера Вольфганга Буффа, воевавшего в составе 227-й пехотной дивизии. Письма Буффа охватывают период с 29 сентября 1941 г., когда дивизия начала «восточный поход», вплоть до его гибели 1 сентября 1942 г., когда он был убит при попытке оказания первой медицинской помощи раненому советскому солдату. Это было редким в то время проявлением сострадания со стороны немецкого солдата.
Выражая, вероятно, мнение всех тех, кто пришел покорять СССР, Буфф отмечал, что нигде на Западе — ни в Голландии, ни в Бельгии, ни во Франции — не было такого ощущения «заграницы», как здесь, в России. «Это заграница в самом полном смысле этого слова, — писал Буфф 17 декабря 1941 г., — и мне трудно представить, что где-нибудь еще нет железных и обычных дорог, как в этой бесконечной, безграничной России».[17] Эту же мысль выразил и Г. Феллеринг, отметивший также, что одним из наиболее ярких впечатлений от пребывания в Ленинградской области была исключительная бедность русских крестьян.[18]
Выдержки из писем домой одного из младших офицеров вермахта включены во второе издание предлагаемого вниманию читателей сборника. В этих письмах содержится не только ощущение превосходства над «Иваном», который защищал Ленинград, но и допустимость использования любых средств в ведении войны против гражданского населения и полное внутреннее согласие выполнять приказы командования о предотвращении огнем на поражение попыток голодающего гражданского населения вырваться из вымирающего города.
В 1990-е гг. в Германии, как и на Западе в целом, существенно возрос интерес к истории второй мировой войны. Это было связано с рядом факторов. Во-первых, перестройка и архивная революция в Россия сделала возможными проведение глубоких исследований по советской истории, включая период Великой Отечественной войны. Во-вторых, на авансцену вышло новое более свободное и весьма амбициозное поколение исследователей, выросшее в послевоенное время. В-третьих, появились возможности для реализации совместных проектов по истории войны между российскими, немецкими и американскими историками. Стало формироваться единое научное сообщество экспертов по проблемам второй мировой войны, а с 1994 г. в рамках ежегодной конференции Американской Ассоциации российских и восточно-европейских исследований постоянными стали секции, посвященные блокаде Ленинграда. В них принимают участие не только историки, но и социологи, политологи, экономисты и демографы.
Качественный прорыв сделали немецкие историки. В фундаментальном сборнике документов о преступлениях вермахта в период второй мировой войны в разделе о голоде как инструменте политики нацистов специальный параграф посвящен Ленинграду. В нем приведены многочисленные факсимиле документов немецкого командования всех уровней о том, как планировалось и осуществлялось умерщвление голодом сотен тысяч ленинградцев. Выдержки из приказов ОКВ, группы армий «Север», а также 18-й армии, армейских корпусов и немецких спецслужб убедительно показывают, что военные были не только участниками массового убийства гражданского населения, но в деталях знали о тех страданиях, которые выпали на долю ленинградцев. Таким образом, авторы и составители сборника дезавуировали попытки тех немецких историков, которые пытались снять ответственность с вермахта за преступления в период второй мировой войны.[19]
Различные аспекты жизни в блокированном Ленинграде, а также настроений населения нашли отражение в подготовленной берлинским музеем Карлхорст выставке, посвященной блокаде. Проект, задуманный директором этого музея П. Яном, был реализован в сотрудничестве с российскими историками. На выставке весной 2004 г. были представлены фото- и письменные документы из крупнейших музеев и архивов Санкт-Петербурга, а также из Федерального архива Германии.
В приуроченном к выставке сборнике документов, изданном на немецком и русском языках, были впервые опубликованы фотографии Н.И. Хандогина о быте в период блокады, представлены рисунки А.Ф. Пахомова, сделанные им в одном из моргов Ленинграда, дневник и рисунки графика Я.О. Рубанчика, а также выдержки из дневника историка-искусствоведа и критика Н.Н. Пунина. Специальное внимание во вводных статьях уделено вопросу о голоде и связанным с ним настроениями в Ленинграде в период блокады.