Приблизительная дата основания ордена иллюминатов — 1615 год. Галилей понимал, что существовавший ранее аморфный союз может обеспечить элементарное выживание научного мира, но не его бурное поступательное развитие. Эту последнюю задачу предстояло решить новому ордену.
Орден иллюминатов был организован по строго иерархическому принципу, многие правила были взяты из старинного устава тамплиеров. Таким образом, один орден становился истинным правопреемником другого. Главой ордена являлся Великий магистр (первым из них был сам Галилей), вокруг него формировался некий «ближний круг» из посвященных. Членами ордена могли стать только опытные, признанные ученые. Иллюминаты следили и за талантливой молодежью, по мере взросления привлекая ее в свои ряды. Перед орденом стояли несколько задач. Во-первых, следовало создать общий фонд поддержки ученых и обмена результатами научных изысканий. Фактически орден иллюминатов стал первым научно-исследовательским институтом современного типа. Во-вторых, развитая сеть информаторов позволяла иллюминатам своевременно узнавать о готовящихся преследованиях со стороны Церкви и ускользать от лап инквизиции. И наконец, в-третьих, самая важная задача — это подготовка к решающей схватке с Церковью.
Апофеоз иллюминатов
Иллюминаты начали свое генеральное наступление на Церковь в середине XVIII века. Стартовал процесс, который называют Просвещением. Именно Просвещение подорвало влияние Церкви и заставило ее искать новые пути для достижения мирового господства.
Вольтер и Руссо, Дидро и д'Аламбер — не более чем фигуры в шахматной игре, которую затеял орден ученых со своим противником. Выступление просветителей было поддержано новой финансовой и торговой буржуазией, которая с недовольством взирала иа богатство старой элиты — Церкви и дворянства. Удар, нанесенный иллюминатами, был рассчитан исключительно точно: как и подобает настоящим ученым. Просветители оказали огромное влияние на французскую элиту и во многом спровоцировали революцию, в ходе которой христианство впервые было низвергнуто в крупной европейской стране, пусть и ненадолго.
Почему же иллюминаты обрушивались с критикой на светские власти, которые, казалось бы, противостояли Церкви? Дело в том, что противостояние это простиралось лишь до определенных пределов. В стремлении держать в узде народ, не давая ему поднять голову, Церковь шла рука об руку с королями. Как только возникало народное восстание, обе стороны объединялись и подавляли его самым жестоким образом. Монархи, таким образом, настоятельно нуждались в христианской религии, чтобы держать в узде своих подданных. Заложенные в ней принципы смирения, покорности и послушания как нельзя больше устраивали светскую элиту. К тому же и светская и духовная власть, похоже, находились под контролем одних и тех же людей, сидевших в Ватикане.
Иллюминаты понимали: короли не дадут им разгромить Церковь. Скорее они уничтожат ученых, без которых, кстати, править гораздо спокойнее. Поэтому тщательно рассчитанный удар наносился сразу в двух направлениях. И началось ослабление Церкви. Что произошло, в точности узнать не удалось. Однако католическая церковь перестала отвечать сильными и искусными ударами на удары своих противников — она принимала пинки, лишь слабо отбрыкиваясь.
В середине XVIII века началось масштабное наступление на орден иезуитов. Их очерняли всеми доступными способами и в конечном счете изгнали из крупнейших европейских государств. Церковь ничего не смогла с этим поделать и была вынуждена распустить орден, который из могучего оружия превратился в ахиллесову пяту. Впрочем, теперь Церковь осталась совсем без средств нападения и обороны.
Великая французская революция нанесла Церкви еще один сильнейший удар. Христианская вера была пусть ненадолго, но отменена. Вместо нее утвердился языческий культ Разума. Начинался XIX век — эпоха науки и разума, как казалось многим. Индексы запрещенных книг служили скорее рекламой для литературных произведений, догмат о папской непогрешимости никем уже не принимался всерьез. Научные открытия одно за другим наносят религии тяжелые удары. Самый страшный из них принадлежит Дарвину. Лишь немногим известно, что человек, создавший теорию происхождения видов, был одним из самых авторитетных членов ордена иллюминатов. В его научных исследованиях ему помогали многочисленные сподвижники. И конечный результат оказался действительно впечатляющим.
Так что же, получается, потомки атлантов потерпели поражение в борьбе с учеными? Не будем спешить с выводами. Мне так и не удалось выяснить, почему столь могущественная некогда Церковь не смогла дать достойный отпор своим противникам. Неужели жрецы Амона, пережившие гибель своей первой родины, закат созданных ими египетского царства и христианской религии, так легко ушли в небытие? Сомневаюсь. Тем более, если это так, то кто же до сих пор свято хранит их тайны, кто ведет непрерывную охоту на меня и моих информаторов?
И тогда я вспомнил, как обстояло дело с культом Амона. Пока Древний Египет был могущественной империей, потомки атлантов образовывали могущественную корпорацию жрецов. Но условия изменились — и они стали христианской церковью, а про Лиона никто уже и не вспоминал. Возможно, то же самое произошло и в XVIII веке, и «отработавшее свое» христианство было попросту отброшено в сторону, заменено на новую маску? Но какова она, эта маска, и где ее искать?
Глава 5Сражения третьей мировой
Встреча на Неве
Ответ на этот вопрос возник как раз тогда, когда я решил некоторое время ничего не писать и не копаться ни в чьем грязном белье. Я хотел просто отдохнуть. Временно оставив дела в агентстве «СофиТ» на попечение своих ближайших помощников, я отправился в российское посольство, где без особого труда получил визу. Мой путь лежал в Санкт-Петербург — столицу белых ночей; город, по которому я уже успел соскучиться.
Конечно же, в мою отпускную программу входили не только Эрмитаж и плавание на теплоходе по Неве. Вернее, только не это… Я не дурак выпить, а Россия, как известно, предоставляет в этом плане большие возможности. На прилавке любого магазина здесь легко найти все что угодно — от дорогих марочных вин 50-летней выдержки до весьма сомнительного напитка по цене один евро за литр. Второе, признаюсь, привлекало меня гораздо больше: в конце концов, марочные вина я могу достать без особых проблем и в Париже.
Однажды вечером, сидя в дешевом (по местным меркам) кабаке в каком-то переулке, я дегустировал очередной сорт российского пива. Для дегустации уже потребовалось четыре большие кружки, и этот процесс мне нравился. В этот момент за мой столик подсел мужчина (больше свободных мест в пивнушке не было), которому предстояло серьезно изменить мою жизнь. Правда, тогда об этом не знали ни он, ни я.
После первой кружки он обратился ко мне с каким-то вопросом, и я охотно ответил. Реакция оказалась совершенно неожиданной. Мужчина резко дернулся, впился в меня глазами и запустил правую руку за полу пиджака. Судя по всему, у него там висела кобура, причем явно не пустая. За следующие несколько секунд я испытал целую гамму эмоций. Что вызвало у этого русского такую реакцию? Я три года прожил в России и знаю, что россказни о местных жителях, которые по каждому поводу хватаются за оружие, — бабушкины сказки. Может, он подослан, чтобы убить меня? Но почему именно в баре, на людях?
Видимо, вся эта череда мыслей отразилась на моей физиономии, потому что мужчина расслабился и помахал рукой, словно фокусник. Однако не перестал поглядывать на меня с большой подозрительностью. После пары минут обескураживающего молчания он спросил:
— Вы американец?
— Нет, я француз, журналист, — почему-то сконфузившись, ответил я.
— Что вы делаете в этой забегаловке? Здесь редко встретишь туриста…
— О, я не совсем обычный турист. Меня не интересуют гламурные экскурсии. Я хочу чувствовать жизнь города изнутри. — Я достал из кармана свою визитку и протянул ему. Мужчина пробежал по ней глазами.
— Журналистские расследования… — пробормотал он. — У меня есть для вас неплохой материал. Только…
— Что?
— Только давайте перейдем на ваш язык, — сказал он по-французски. Честное слово, в этот момент я устыдился: по-французски этот парень говорил чуть ли не грамотнее меня.
— Хорошо. Меня интересуют скандальные материалы. Я даже готов платить за них. — Почему-то я чувствовал, что случайно наткнулся на золотую жилу. А мое чутье меня обычно не обманывает.
— Деньги меня не волнуют, — ответил он. — Помогите мне перебраться во Францию.
— Во Францию? — удивился я. — Это сопряжено с определенными трудностями…
— Я знаю, — прервал меня собеседник. — Я кадровый дипломат; правда, с треском уволенный. Но как вывезти меня — ваша проблема. За это вы получите нечто такое, что озолотит вас.
— Кадровый дипломат?.. — Вот уж кого я не ожидал встретить в этой забегаловке!
— Да, именно так. Стамбул, Париж, Вашингтон. Конечно, первым лицом не был, но карьеру сделал неплохую. Меня зовут Алексей Варламов. У меня был один недостаток — я очень любопытен. Поэтому и спасаю сейчас собственную шкуру. — Он глотнул пива. — Помните 11 сентября?
— Конечно. Арабы направили самолеты в башни…
— Арабы? — он снова не дал мне говорить, саркастически рассмеявшись. — Да, я сам так думал. Ровно два дня. А потом начал копать. И нашел нечто такое, что меня немало удивило. Это моя ошибка. Второй ошибкой было то, что я пошел с этими материалами к начальству. И третьей — что попытался их обнародовать…
— Кто же обрушил башни?
— Кто? — хитро усмехнувшись, переспросил он. — Об этом, как говорится, — в следующей серии….
Мы договорились о встрече и расстались. Ночь я не спал. Меня самого интересовала история 11 сентября — уж слишком много странного в этом нашумевшем теракте. Но я никогда не занимался ею всерьез.
Я связался со своими американскими друзьями и навел справки: Варламов действительно работал в российском посольстве в Вашингтоне с 2000 по 2003 год, после чего был спешно отозван в Россию. Значит, парень говорил правду. Я все еще лихорадочно продумывал варианты, как вывезти его во Францию, когда незаметно наступило утро. Поняв, что заснуть не смогу, я отправился бродить по Петербургу. До встречи была еще уйма времени.