Затем остается вся вторая часть, которая войдет в отдельную книжку и на которую «Летопись», по-видимому, не претендует. Из этой второй части можно также печатать в Возрождении избранные главы. <…>
Что же касается материальной стороны, то я с Лампе не торговался, зная, что у него средства минимальные. Тем менее я могу торговаться с Вами. Вопрос для меня состоит в том, кого я в данном случае граблю, Гукасова или Вас. Если Гукасова, то его мне не жалко разорить на несколько лишних сот франков. Если Вы можете меня провести отдельно ввиду сенсационности материала, то тогда я запрошу франк за строчку, ибо, объективно говоря, материал с точки зрения газетной такой, что за ним гонятся вне зависимости от его достоинств[133] .
7 октября началось шествие шульгинской истории по страницам газет: в этот день Возрождение приступило к печатанию отрывков из первой части книги. В преамбуле к публикации говорилось:
Прошлой зимой В. В. Шульгин проник в Советскую Россию, в поисках за своим безвестно пропавшим сыном. Переживания этой поездки и впечатления, ею вызванные, — поскольку они вообще поддаются оглашению в печати, — составили предмет книги, представляющей и политическую значительность и огромный литературный интерес. Мы счастливы, что можем дать нашим читателям ряд живых и ярких очерков из той части труда В. В., которая описывает его отъезд в Советскую Россию, путь в Киев и пребывание в нем. Из этой же части три главы будут опубликованы в первой книге «Белого Дела» (Летопись белой Борьбы) под редакцией А. А. фон Лампе (Изд. «Медный Всадник»), которая выйдет в ближайшее время. Ред.[134]
Один кусок из этой публикации сразу заимствовало Сегодня, рижская газета, по своему политическому облику стоявшая тогда гораздо ближе к Последним Новостям и Рулю, чем к Возрождению.[135] Автор сразу откликнулся направленным в Ригу возмущенным письмом:
15 октября. Париж
Милостивый Государь Господин Редактор.
В редактируемой Вами газете «Сегодня» появились мои очерки
«Как я побывал в советском Киеве», перепечатанные Вами из газеты
«Возрождение». Появление этих перепечаток без каких бы то ни было предварительных сношений с «Возрождением» или со мной я объясняю тем, что Вы, должно быть, не заметили указания «перепечатка воспрещается», каковое указание, хотя имеется в каждом номере, но изображено очень малым шрифтом.
Настоящим письмом я прошу Вас прекратить перепечатку моих очерков, ввиду того, что разрешения на перепечатку я не только не давал, но и не мог дать, ибо имею некоторые обязательства перед «Возрождением», равно как и перед издательством, которое в ближайшем будущем намерено выпустить очерки отдельной книжкой.
Прошу принять уверения в совершенном моем уважении.
В. Шульгин[136].
Несмотря на этот протест, Сегодня спустя неделю поместило и еще одну порцию[137], сопроводив ее примечанием: «Опуская подробное описание перехода советской границы нелегальным путем, приводим из известных очерков В. В. Шульгина первые впечатления его в СССР». У редакции газеты была веская причина ослушаться авторского запрещения: 17 октября к публикации фрагментов из его книги приступил злейший конкурент Сегодня — рижская газета Слово, придерживавшаяся правых националистических позиций. Помещенные в Слове куски[138] были в основном взяты из публикации в первом томе альманаха Белое Дело,[139] вышедшем в начале ноября[140]. Этой привилегией редакция рижской газеты была обязана тому, что выпуск первого тома Белого Дела субсидировал ее издатель Н. А. Белоцветов. Сходным образом поступило и Возрождение, поместив с 30 октября по 19 ноября куски из вошедшего в Белое Дело текста, но подчеркнув при этом, что пользуется рукописью, предоставленной автором в распоряжение редакции.
По-видимому, эти прецеденты развязали руки и Сегодня, которое поспешило напечатать наиболее содержательную в идеологическом отношении главу первой части — «Антон Антоныч». В ней автор отвергнул прежний призыв эмиграции по отношению к «подъяремной России» — «чем хуже, тем лучше» — и вложил в уста своего собеседника апологию перемен, совершенных в советской России «просветлением Ленина» за годы нэпа[141]. Перепечатывая ее из рижского Сегодня, парижские Дни с ехидством отметили, что эту главу Возрождение опубликовать не решилось[142], намекнув, что причиной этого была неприемлемость новой шульгинской позиции для Струве. В письме в редакцию Дней издатель Белого Делак. А. фон Лампе сообщил, что единственным препятствием для помещения главы в парижской газете были его собственные возражения, а не позиция Струве; что же касается рижской публикации, то неизвестно, как текст попал в руки редакции Сегодня, поскольку ни Лампе, ни Шульгин разрешения ей не давали[143]. Как бы то ни было, предчувствия автора, что высказывания в его книге будут растащены по разным углам и подвергнутся ложным толкованиям в газетных поединках, сбывались.
Наряду с работой над книгой Шульгин стал взвешивать и другие планы содействия «контрабандистам», рожденные в результате поездки в советскую Россию. Один из возможных проектов он обсудил со Струве, зафиксировав содержание их беседы в специальном меморандуме:
1926 года 19 октября. Париж.
Дорогой Петр Бернгардович.
Чтобы удержать в памяти и уточнить разговор, который у нас с
Вами был, я пишу Вам настоящее письмо.
Как Вы помните, наши мысли совершенно сошлись на признании, что так называемые «внутренние силы России», как, впрочем, и следовало ожидать, существуют, развиваются и при известных условиях могут сделаться решающими; что та организация, содействием коей я пользовался для моего путешествия в Россию, во всяком случае представляет начинание в высшей степени интересное; что, не преувеличивая чрезмерно ее силы, кои по условию самого предмета не могут быть учтены с достаточной точностью, следует, однако, установить, что как идеология людей, с которыми мне пришлось войти в соприкосновение, так и личный состав и методы их производят самое лучшее впечатление и внушают веру в успех; что при этих условиях было бы в высшей степени желательно, точнее сказать необходимо, поддерживать непрерывную и живую связь с названной организацией и через нее со всей подпольной Россией, часть которой она составляет; что в особенности это, казалось бы, обязательно для газеты, носящей имя и преследующей идею «Возрождения», так как содействовать возрождению России невозможно без внимательного, вдумчивого и непрерывного изучения действительных процессов, происходящих в России, каковое изучение может вестись только на почве правильной и регулярной информации.
Переходя к вопросу, как осуществить намеченную связь с Россией в интересах более общих и тесных, то есть для нужд «Возрождения», прежде всего следует установить, что таковая связь не может быть осуществлена в Париже и вообще во Франции. Связь может нести некий форпост, передовой пункт, выдвинутый туда, то есть в тот город, точнее страну, куда доступ из советской России более доступен. Говоря проще, Возрождению нужно послать на постоянное местожительство «собственного корреспондента» в один из лимитрофов, вменив сему корреспонденту в обязанность, поддерживая живую связь с Россией, освещать в ряде статей как текущие вопросы, так и идеологические проблемы, подготовляя взаимное понимание подъяремной и зарубежной Руси.
Если при изыскании такого «собственного корреспондента» выбор «Возрождения» остановился бы на мне, то я настоящим письмом подтверждаю высказанное Вам мною устно согласие принять на себя исполнение этой работы, очень трудной, но увлекательной и, на мой взгляд, крайне важной.
Искренно Ваш В. Шульгин[144].
Другими словами, ближайшее конкретное предложение по обеспечению сотрудничества Возрождения с Якушевым и его соратниками состояло в назначении Шульгина в качестве корреспондента в пограничный с Россией район. Речь явно идет о его собственном имении в Польше, в котором он в те дни собирался организовать мыловаренный завод для финансового и хозяйственного прикрытия создававшегося им «опорного пункта» «Треста». О неудавшейся попытке провести в жизнь этот утопический план, который был снят с повестки дня, когда весной 1927 года Опперпут бежал на Запад, подробно поведал С. Л. Войцеховский в своих воспоминаниях[145].
Сколь ни сенсационным был факт тайного путешествия и благополучного возвращения Шульгина, читательская реакция на его очерки оказалась прохладной. Владелец варшавского книжного магазина «Добро» С. М. Кельнич, незадолго перед тем заключивший соглашение с П. Б. Струве о распространении в Польше газеты Возрождение, писал ему 19 октября:
Считаем своим долгом поставить Вас в известность, что очерки В. В. Шульгина разочаровали местных читателей. На первые номера публика буквально набросилась, но затем стали раздаваться упреки. Читатели отмечают, что очерки даются слишком маленькими фельетонами, что они растягиваются, что в них так мало пока фактов, которых именно ждала публика.
Наконец, отсутствие в воскресном номере очерков определенно возмутило некоторых читателей, которые только ради них стали по