Чтобы никто ничего не заметил.
Лес заметно поредел. Утесы, спускающиеся к морю там, впереди, казались скользкими, голыми и блестящими. Вдоль утесов показалось несколько домиков.
Ни в одном из них не светились окна.
Молли Блум присела на корточки, спиной к морю, как будто оттуда кто-то мог различить свет от мобильного телефона. Раскрыла карту. Десяток прямоугольников тянулся в сторону пароходного причала. У самого дальнего домика, расположенного по другую сторону от чего-то похожего на лодочный причал, мигал значок в форме капли. Этот домик находился вдали от всех остальных дач. Изолированный, отделенный от всего мира.
Небольшой участок с домом, арендованный на полгода.
Юханом Свенссоном.
Блум достала пистолет и внимательно посмотрела на Бергера. Тот тоже приготовил оружие. Они кивнули друг другу и двинулись к домику.
Внезапно Блум соскользнула с камня и полетела вниз. Она вся сжалась, ожидая жесткого приземления. Но приземление оказалось мягким. Падая, она за что-то ухватилась – как ей показалось, за ветку.
И оказалась в объятиях тела.
Через несколько сотен метров в лесу что-то изменилось. Ди показалось, – возможно, безосновательно – что лес поредел. Она остановилась. Отдышалась. Опустила фонарик вниз, чтобы свести яркость к минимуму.
Ей не показалось.
Там, внизу, находились дома. Несколько штук слева, часть из них с пустыми лодочными причалами. И еще один домик справа.
Ни в одном из них не горел свет.
Ди представила себе тот момент. Она сидела в своем кабинете в запасном гараже, в их доме в Скугосе. Ей стоило больших усилий довезти маленький конвертик от больницы Седер, не распечатав его. Лишь войдя в кабинет, она взяла канцелярский нож, на мгновение замерла, набрала в грудь воздуха – и вскрыла конверт.
Внутри действительно оказалась поздравительная открытка, правда, непогашенная. На ней была выведена цифра, обведенная в кружок. Цифра два. Ди перевернула открытку и прочла текст.
Этот текст привел ее сюда, но информация о том, какой именно дом ей нужен, отсутствовала, поэтому ей пришлось проверять все домики, один за другим. Она начала с ближнего, справа.
Ди спустилась к нему наискосок, подойдя с той стороны, где нет окон. Выключила фонарик. Утес, спускавшийся к дому, оказался очень крутым и скользким. Опустившись на корточки, Ди заскользила навстречу шторму, стараясь передвигаться как можно тише. Подошла к домику. Прижалась к стене. Достала оружие, сняла с предохранителя. Прижав пистолет к груди, дулом кверху, отдышалась, собралась с мыслями, подождала минуту, прислушиваясь. Ни звука. И полная темнота. Ди выглянула из-за угла дома.
Медленно подошла к единственному на фасаде окну, выходившему наискосок на море. Черные жалюзи опущены, внутри темно.
Ди очень медленно приблизила лицо к щели в жалюзи. В тот момент, когда она собиралась заглянуть внутрь, что-то произошло. Она не заметила, как снегопад внезапно прекратился. Ветер утих. Между облаками, которые еще минуту назад казались непроницаемыми, показалась луна. Лунные лучики проникли сквозь щели в жалюзи.
Ди заглянула в домик и увидела струящийся лунный свет.
А потом заметила еще кое-что.
Она заметила голову.
Блум обнимала тело довольно долго, словно какая-то ее частичка упорно цеплялась за жизнь. Потом отпустила его и навела фонарик на лицо мужчины.
Оба глаза выколоты.
Блум поспешно отпрянула. Разумеется, это дело рук Карстена. Вероятно, какой-нибудь любопытный сосед подошел слишком близко.
– Мы на правильном пути, – сказала она, пробираясь в темноте.
Без сомнений, речь шла о последнем доме, самом дальнем. Бергер и Блум заскользили вдоль других домиков. Оба – затаив дыхание, оба с оружием наготове. После мокрого снега, который вдруг прекратился, камни были ужасно скользкими. Только бы не потерять равновесие. Они действовали в унисон и достигли последнего домика почти одновременно. На фасаде виднелось только одно окно, и они прижались к сырой деревянной стене по обе стороны от него, оба с пистолетами на взводе. В этот момент из-за туч выглянула луна, а ведь всего пару минут назад облака казались непроницаемыми. Лунные лучики проникли сквозь щели в жалюзи.
От того, что Блум и Бергер увидели внутри, у них в жилах застыла кровь.
Никаких сомнений. Там, у воды, дверь в домик. Ее сил – тех сил, которые Ди аккумулировала в себе не только за долгий путь через остров, но и вообще в ходе этого дела, – должно было с лихвой хватить на то, чтобы эту дверь выбить.
Однако делать этого не пришлось. Дверь оказалась открыта.
Выставив вперед пистолет и фонарик, Ди ворвалась в дом. Зрелище, которое она увидела в окно, все еще стояло перед глазами. И тут оно предстало перед ней во всей красе.
Отрубленная голова.
Они обогнули дом. Невероятно, но дверь оказалась распахнута, как будто кто-то ее выбил.
Бергер стоял по одну сторону от двери, Блум – по другую. Оба дышали через нос, ощущая запах огнестрельного оружия, пистолеты у самого лица.
Они ворвались в дом одновременно.
И увидели ужасное.
Ди не могла отвести взгляда от отрубленной головы. Она выглядела настолько гротескно в этом крошечном домике. Вероятно, его подстрелили в другом месте.
Роскошные рога. Каждый рог с шестью ветвями.
Голова лося висела на стене над камином. А на каминной полке что-то стояло.
Подойдя ближе, Ди разглядела маленький конвертик.
В такие обычно кладут поздравительные открытки.
Они ворвались в домик. Увидели камин, каминную полку. На стене над камином висела фотография – пейзажный снимок. Магические лучи предзакатного солнца освещали холм, поросший соснами и кипарисами, пара белых домишек, несколько пасущихся осликов, ряд ульев вдоль холма и целый океан желтых цветов, простирающийся вплоть до береговой линии. А вдалеке над морем возвышается Гибралтарская скала.
Но не это было самым ужасным. На каминной полке что-то стояло.
А именно – фотография.
Обычный портретный снимок. Большой портрет.
Точнее, свадебная фотография. На ней – Карстен Блум и Молли Блум. Глаза у обоих обведены флуоресцентным оранжевым. Четыре ярких круга вокруг четырех глаз.
На секунду они замерли у камина, а потом кинулись осматривать помещение.
Большое открытое пространство с примитивным кухонным уголком, там никого. Уборная с биотуалетом, там тоже ничего интересного, кроме довольно затхлого запаха.
И еще одна дверь. Закрытая.
Они встали по обе стороны от двери. Та открывалась внутрь; если окажется заперта, придется выбить.
Они быстро обменялись взглядами, Бергер кивнул, Блум нажала на ручку и распахнула дверь.
В доме была спальня, очень маленькая. Внутри – кровать. И еще кое-что.
Капельница.
Шланг.
А под одеялом на кровати – какое-то возвышение.
Казалось, лежащая там спит, обняв потрепанного плюшевого мишку. Необычайно худая девушка, сильно истощенная. Когда Блум откинула одеяло, стало совершенно ясно, что шланг ведет к игле, воткнутой в руку девушки.
Ей еще нет восемнадцати. Но скоро исполнится.
На свободе.
Если мозг не поврежден.
Без сомнений, это была Аиша Пачачи.
Бергер смотрел в потолок невидящим взглядом. Блум издала довольно громкий стон.
Она подошла ближе, приложила ухо ко рту Аиши. Услышала дыхание. Кивнула Бергеру.
Бергер почувствовал, как голова склонилась вперед, на грудь. Закрыл глаза.
Где-то вдалеке послышался звук заведенного мотора.
III
26
Суббота, 5 декабря, 19:22
Украденная «Вольво» въехала в заброшенную промзону. Духи погоды играли с ними в догонялки; шторм на время утих, но на самом деле он просто выжидал удобный момент, чтобы возобновить игру на новом уровне. Сейчас было просто темно и тихо.
Темно, как в могиле.
И тихо, как в могиле.
Бергер сидел за рулем, Блум направляла его с заднего сиденья, держа голову Аиши на коленях. Девушка даже не стонала, только хрипло дышала. Но не выпускала из рук плюшевого медвежонка.
Она не приходила в сознание ни на секунду.
Но они нашли ее.
Пока и этого достаточно. Они нашли ее живой, седьмую девушку. Теперь уже никто не скажет «семь минус одна».
Какое наслаждение – осознавать это.
Наверное, они слишком долго радовались, потому что потом ощутили привкус горечи – оттого, что Карстену удалось улизнуть; что он может вернуться в любой момент; что, возможно, в той моторке, которую они слышали, сидел кто-то другой.
Затем возник вопрос: Почему его не было на месте? Почему он не попытался остановить их? Аиша вела Иуду к тридцати сребреникам – почему же он ее так легко отпустил?
И отпустил ли?
Карстен ведь сам снабдил Молли зацепками, он хотел, чтобы она туда приехала. Но только она. Конечно, он мог сбежать из-за того, что увидел, что она не одна, – но как он мог это увидеть?
И разве это похоже на Карстена? Мужчину, который хладнокровно убил связанного человека только для того, чтобы подставить Бергера? Мужчину, который без малейших колебаний выколол глаза любопытному соседу?
Если бы Карстен хотел любой ценой удержать Аишу, он бы сумел это сделать. Но что-то произошло. Что-то изменило его планы.
Свадебная фотография с обведенными глазами молодоженов доказывала, что Карстен по-прежнему одержим Молли Блум. От Аиши он отказался. Но откажется ли от Молли?
Они долго ходили по домику на Фьердлонге, все глубже утопая в зыбучих песках вопросов, и так и не пришли к ответу, который бы удовлетворил их обоих.
А время шло.
Они не знали, в каком состоянии Аиша. Возможно, Карстен оставил ее умирать? И это капельница с ядом? Что, если он нашел более удобный путь к Али Пачачи и просто бросил ее? Они не знали, как долго она там лежала, может быть, с воскресенья, а может и дольше, возможно, целую неделю. Они не знали, когда в точности Карстен с Аишей покинули Тенсту.