не нужно... Ну может вон формы для хлеба возьму и так что ещё по мелочи... Но ничего крупного не надо... Из перечисленного.
– Так, а больше же нет ничего? - сделал максимально честные глаза Князь.
– Есть! - у меня дернулся краешек рта в ухмылке. - Но тут в списке не указано. Меня же, в первую очередь, интересует медчасть колонии. Весь инструментарий и лекарства. А так же книги из библиотеки. И ещё связь. Коммутаторы и телефоны. Особенно те, что на вышках стоят. Всё что к связи относится. Включая рации и заканчивая всеми телефонными проводами со всей колонии! Это же к оружию не относится? - адресовал я вопрос прислушивающемуся к нашему разговору Медведю. - Это не оружие, не патроны, даже не бронежилеты или каски... Оружием телефоны никак не назовешь.
– Нет, не относится, - согласился Медведь.
– И к лесопилке и деревообработке тоже никак не относится? Вы же сказали, что вас интересует именно этот сектор - это уже к самому Князю и Серому.
– Так, - с каменным выражением лица подтвердил Князь, переглянувшись со своим контрразведчиком. Он уже понял, что переиграть меня не получилось и теперь пытался сохранить лицо. Уверен, не будь здесь представителей трех других анклавов, с которыми ему нужно было поддерживать союзнические отношения - хрен бы он мне уступил эти куски. Но тут... Чтоб не прослыть "ненадежным партнером" он будет вынужден уступить... Хотя, наверняка, после попытается отыграться. У него за этим дело не встанет.
– Вот я и говорю, - продолжаю давить пока это возможно. - Я прошу за операцию всю медицину из колонии, библиотеку и всё, что так или иначе, к связи относится.
– Хорошо, - обещающе улыбнулся Князь. - Но не кажется ли тебе, что за "постоять на стреме" это плата завышена?
– Нет, не кажется, - вот оно, началось. Пытается отыграть хоть немного ситуацию. - Из Просвета четыре, ну пусть пять направлений отхода... И все перекрыты вашими сильными отрядами. И мой на этом фоне самый слабый. Штурмовать идти с девчонками? Не смешно. Максимум можем железку перекрыть и всё.
– Он прав, - мягко так заметил Мельник. - Его сил для штурма явно недостаточно.
– Да кто говорит о штурме? - вроде как возмутился Князь - Просто территорию самой колонии он вполне может захватить... Вместе с моими штурмовиками. А Сафрон с разведкой вот сюда выдвинется. А в колонии все равно Колесо бойцов не держит, там и сопротивления-то не ожидается особого.
– То есть, ты хочешь, что бы я бросил железку и шёл захватывать колонию?
–Нет. Железку бросать нельзя. Придется разделить...
– Сразу нет! - решительно, даже зло отрубил я. - У меня и так людей кот наплакал, а ты ещё и делить предлагаешь?
– В самом деле, - подал голос и Медведь. - Ты от него многого хочешь. И железку держать, и колонию захватывать. Тут уж что-то одно нужно выбирать.
– Ну он же сам себе награду заоблачную установил. Пускай отрабатывает.
– Да что там заоблачного-то? Телефоны эти? Или аптечка ихняя? Наверняка уже разграбленная давно. А может библиотека? Вот награда так «награда». Ничего такого он не попросил. Как раз за постоять на стреме, - Медведь говорил уверенно и я только порадовался тому что догадался поднять вопрос оплаты именно в присутствии посторонних. Иначе фигу мне, а не награда бы светила. А так вон - есть шанс.
– Ладно, - Князь, похоже, тоже понял, что дальнейшее давление на меня навредит уже ему самому и решил уступить. - Пусть будет так. Он перекрывает железку. Только если сначала он стоит вот тут вот - у туннеля, то с началом операции выдвигается вот сюда. На окраину поселка. По пути захватывает казарму или 338 км. Там нет никого, так что пройдет транзитом. Проверит только там всё. И вот сюда...
Ну, а дальше пошел разбор плана кто куда и что делает. Способы связи и частоты. Последовательность действий и потребные силы. План разрабатывался довольно подробный. И о награде речь больше не шла. Князь уступил. Поморщился, но согласился на мои требования. Не потому, что он такой добрый, просто момент для торга неудобный выбрал. Ошибка. Он, оказывается, тоже ошибается. Я сейчас его ловко переиграл. Но не стоит обольщаться. Князь, по любому, отыграется. И, причём, с разгромным счетом. Это сейчас он уступил, но свой проигрыш запомнил и ответит. И довольно скоро.
Честно говоря, дальнейшее обсуждение я плохо помню. Меня одолевали сомнения: "а надо ли было с Князем отношения так натягивать?" и беспокойство за моих найденышей. Как там они? Хотелось уехать за ними поскорее. Ну не стоит думать, что я совсем не следил за разговорами. Свою роль я уяснил четко. И связь с соседями обговорил (всё-таки приятно, когда ты не одинок, а и справа и слева твои фланги прикрывают другие отряды. Это, знаете ли... Ободряло.) Но, вообще, я подозреваю, был несколько рассеян в конце совещания.
Так что когда Князь таки объявил заседание закрытым, я вздохнул с явным облегчение. Ну не мое это всё-таки. Не в своей тарелке я себя чувствую на таких сборищах. Как бы я не демонстрировал обратное. Ну не мое оно.
Так что поспешил сесть в свой Ниссан и рванул к кольцу. А там меня уже ждали. Парни, вымотанные длинным беспокойным днём, уже почти спали сидя, ожидая меня. Мое появление вызвало, конечно, некоторый ажиотаж, но полностью разогнать дремоту так и не смогло. Намаялись ребятишки. Адреналин схлынул и теперь отходняк. Да они даже сидят-то еле-еле.
Как оказалось эти «вояки» после того как Немец остался прикрывать их отход, уходя в лес, элементарно заблудились! Это в нашем-то лесу! В трех соснах буквально! Да тут и трех километров нельзя пройти в любую сторону, чтоб не наткнутся на железку, или трассу, или линию высоковольтки, режущую лес, или, хотя бы, на лесную грунтовку. Илецко-Иковское урочище, конечно, большой лесной массив, но не тайга же сибирская же, в конце то концов.
Но вот они умудрились заблудиться. И "блудили" чуть ни весь день. Но под конец-таки вышли на трассу. Ладно хоть тут сумели сориентироваться и пойти по ней в нужном направлении. В сторону города. И дошли-таки до кольца, где их, в конец уставших, и перехватили пулеметчики Князя. А теперь вот сидят... Носом клюют все.
Так что погрузив их всех в машину я отправился домой. Благо, что тут вообще рукой подать. Вообще-то и сами бы могли дойти. Если б силы ещё оставались.
А дома, вместо приподнятого настроения, как у меня (ну нашлись же! Живые!) или апатично-уставшего, как у ребят, нас встретили с откровенно похоронными рожами.
– Что случилось? - спросил я у мрачной Кирзы, встречающей нас со своим Вепрем в руках.
– Вика... Умерла. Прямо на столе во время операции. У Иринки истерика.
Уже в который раз ловлю себя на мысли, что вот кто бы мог подумать, но больше всего в мире нынешнего послековидного Постапокалипсиса мне будет не хватать детского психолога! Да-да, именно его! Или её - без разницы. Да, конечно, мне нужны любые специалисты. Энергетики, врачи, учителя, охотники... Список велик. Но именно психолог мне уже, в который раз, нужнее всего! В книгах постапа о людях этой профессии вообще редко вспоминают. И, если уж и пишут, то, как правило, с пренебрежением и, даже, презрением (сильнее достается только почему-то литературным критикам.) А на деле оказывается - самая востребованная специальность после такой катастрофы
Но где ж взять-то его? Нету! Приходится пытаться самому. И это вот - совсем не моё. И, не потому, что я такой туповатый. Нет, просто я... Гм, как бы это сформулировать-то? Закрытый, что ли? И свои чувства предпочитаю хранить в себе. (За исключением гнева или, наоборот, безудержного веселья. Их удержать, как правило, очень затруднительно и они прорываются, снося весь каркас самоконтроля.) А вот проявить к кому-то симпатию или сочувствие я катастрофически не умею. Ну с детства не приучен. У нас в семье все эти обнимашки, поцелуи, "я люблю тебя" были не то чтобы под запретом, но воспринимались как нечто нелепое и, даже, неприличное. Велик был шанс на свое "Я тебя люблю", сказанное матери, нарваться на её ответное: "Это что за телячьи нежности?" Так что ещё с раннего детства я привык не выносить свои чувства на всеобщее обозрение. Прятать их в себе.
И вот теперь пытаясь успокоить трясущуюся, рыдающую навзрыд девчонку, мне приходилось пересиливать себя. Умом-то я понимал, что именно это ей сейчас и нужно. Поддержка. Твердое плечо рядом. Кокон рук, отгородивший её от всего этого страшного мира, в котором можно свернуться в комочек и побыть маленькой беззащитной девочкой, где успокаивают и нежно гладят по головке.
Да, умом я все это прекрасно понимал. А вот заставить себя так поступить... Приходилось ломать себя. Ломать все эти выстроенные самим собой башни самоконтроля и сдержанности. Единственный плюс - не нужно было изображать ничего такого, чего бы я на самом деле не чувствовал.
Так что я заключил ревущую девчонку в кольцо своих рук, прижав её к груди, позволяя орошать своими слезами и невнятными попытками объяснения, а сам гладил её по голове и шептал какую-то успокоительную чушь. Слова были не важны. Нужно было дать возможность Малинке выплакаться. То, что шок слезами пошёл - это как раз хорошо. Выплачется, ослабеет, затихнет и потихоньку успокоится. Куда хуже было бы если она в ступор впала.
Плохо только, что времени всё это может занять немало. И не прервешься толком. Душевное здоровье моего главного медика мне важнее многих других задач. Многих, но не всех. Нужно было отводить ребят, до сих пор сидящих в засаде за Малиновкой. Всю ночь не просидят же. А отдыхать нужно. Впрочем, пусть подождут. Иришка важнее.
Слава богу, что все остальные вопросы смогли решить самостоятельно. Одинаково бледные Спица и Сова всё-таки смогли найти в себе силы и перевязать раненого Зуба. Башка утащил остальных мальчишек отдыхать. Кирза и Кобра несли караульную службу вокруг больнички, а Майя охраняла двух раненых пленных противников. Все при деле.