Маркиза устроилась на хвое, волк лег чуть поодаль, а я достала рукоделие, чего время-то терять, хоть руки занять.
Но сосредоточиться на вязании не получилось. Волк у выхода из норы как-то не располагал к медитативным занятиям.
— А ты правда оборотень? — спросила я животинку, в душе надеясь, что та даст мне понять, так это или нет.
Волк меня проигнорировал.
— Ну и ладно, я тогда с Маркизой поговорю, — сообщила хищнику, отвернулась к кошке и принялась ее гладить. — Она-то куда тебя общительней, да, моя прелесть? А знал бы ты, какая она потрясающая и волшебная! И замораживать умеет. А что оборотень? Пфф, только шерсть и блохи!
Волк отвернулся, зато Маркиза согласно мурлыкнула, потерлась об меня, потом подняла мордочку и предупредительно обшипела волка. Хорошая она все-таки, заботливая и своя уже. Не то, что некоторые! Зачем только прибился, чтоб нас с кошкой смущать? Развивать мысль не стала, поскольку опять стало припекать запястье, и я сосредоточилась на том, чтобы найти камешек, врученный свекровью.
Пока колдовала с огненным узором, обводя его то так, то сяк и пытаясь вспомнить, какие там слова следует приговаривать, вернулся леший.
— Я буду спать снаружи, — сказал он. — Завтра придется лезть через стену.
Глава 23. Непреодолимое препятствие? Ой, ли!
Пол ночи я вспоминала заветные слова, чтобы утихомирить огонь на татушке, потом плюнула и решила зелье выпить. И опять незадача — убейте, не вспомню, то ли пить его надо, то ли мазать. В общем и полила я татуху своенравную и продолжила камнем гладить и все подряд, что в голову придет приговаривать, так под это дело и уснула. Последняя мысль была, что фигней я страдаю, надо уже как-то собраннее и осмысленнее становиться. Все же я взрослый и ответственный человек, который умеет и переговоры вести. Вот завтра-то я всем это и покажу. Как со всеми переговорю…
И только-только уснула, как меня леший за плечо будит. Вот же нечисть бессовестная! Как можно так с девушкой обращаться?
— Пойдем, Лина, нам еще через стену лезть.
Я мигом проснулась.
Это чего он удумал-то? Ну, то есть он вчера что-то такое говорил, но я же всерьез не думала, что он действительно меня отправит через стену перелазить. Я и высоты боюсь, и на отвесные стены подниматься не умею, и вообще — я девочка, а девочки по заборам не лазят!
Головой помотала, мол, нет, не пойду никуда, меня лапник мой любимый вполне устраивает, особенно если Маркиза рядом. Смотрю, а кошки-то нет.
А тут и волк пришел и стоят на меня одинаково так смотрят, как будто про себя ухмыляются.
— Где, — строго спрашиваю, — моя кошка?
Лыбятся оба.
Нет, вы видели морду лыбящегося волка? Поверьте, тут нервы крепкие нужны, а у меня они порядком попаданием этим измотаны, я и так неврастеничкой неадекватной себя ощущаю. При чем, чем дальше, тем больше.
Поэтому я корзинку к себе подтянула и решила, что терять мне нечего, все одно пропадать, а волку напоследок намордник я организую. Сощурилась, и повторяю:
— Я спрашиваю: Где? Моя. Кошка.
Леший видать понял, что я не шучу, руки поднял примиряюще и говорит:
— Да она через стену давно уж перемахнула, ночью еще. Так ты идешь, или тут останешься?
А-а-а-а-а! А можно я тут все разнесу? Эх, почему у меня, как у всех приличных попаданок магии нет, сейчас бы взмахнула рукой вот так, и сожгла бы все к собакам серым!
У меня привычка на словах “вот так”, даже мысленных, делать так, как сказали или показали. Когда подруга — увлеченный делом хореограф, то проще сразу сделать, что она просит, все равно не отстанет.
— Дура ненормальная!
С этим воплем меня леший в охапку схватил и из норы вытащил.
— Я не хотела, — говорю.
А самой так стыдно стало, что слезы сами из глаз полились. Он ведь мой родственник будущий, а я каждый раз себя в самом дурном свете выставляю. Что он обо мне думать будет? И свекровь со свекром? Да после таких “подвигов” мне Леся в мужья точно не отдадут, а первым же рейсом меня домой отправят. Нет, я конечно, этого и хотела. Но… обидно.
“А вся из-за тебя!” — мысленно обратилась к татушке. Потому что стоило мне рукой махнуть и представить, как я тут поджог устрою, как она, будто специально, с себя искры стряхнула. И те задорно так занялись. С огоньком, можно сказать.
Но мало того, стоило мне на татуху мою взглянуть (ага, будто ей от моего взгляда укоризненного тепло или горячо), как я обмерла на месте. Она расползлась раза в два!
Ой-ей-ей! Или я не то говорила, или не надо было ее мазать, а надо было зелье пить, но на такой эффект я совсем не рассчитывала. Или это намек, что времени у меня раз-два и обчелся? Ой-ей-ей!!!
Одернула рукав. Так, Маркиза точно мне поможет! А-а-а-а! Она же в плену за стеной! Надо срочно выручать мою кошечку! Ее же там замучают. Злые дети будут крутить ее прекрасный хвостик! Трогать нежные ушки! А могут даже таскать за усы!
Все, все срочно спасать Маркизу!
Я подскочила, как ужаленная.
Волк смотрел на меня с меланхоличным интересом, а лешего вообще не было видно.
— Ну что разлегся, тебе особое приглашение нужно? Пойдем скорее, там Маркиза безвинно страдает, пока ты тут лапы тянешь. Пошли, говорю, — я подтолкнула ленивую скотину в сторону поселения. — Он нас догонит, он же леший, ему это вообще раз плюнуть.
На адреналине до стены мы дошли быстро, волк сопротивляться не стал, прифигев от моей наглости, и поплелся за мной. а вот стена стала серьезным препятствием.
— Ну допустим, я могла бы попробовать ее поджечь, — принялась я рассуждать вслух, поглаживая татушку, которой, видимо все-таки стало стыдно и потому она не жгла меня, а только согревала теплом. — Но там же Маркиза. И Марья скорее всего. Дети опять же. Вдруг они выйти не смогут.
Волк согласно кивнул и я, забывшись, потрепала его между ушами.
— Лучше всего использовать лестницу. Не знаешь, может Годимир уже соорудил ее? Из лиан, например, вырастил? — Видя насмешливый взгляд волка, пояснила, — во всех книжках герои все из лиан выращивают.
Волк качнул головой так, что я поняла, что это безоговорочное “нет”.
— Нет, ну не думал же он, право слово, что я смогу на стену влезть. И потом еще слезть. Значит, есть какой-то план? — спросила серого.
— Есть, — услышала за спиной. Обернулась, это леший все-таки догнал нас. — Ты сядешь на него верхом и вы перепрыгните этот забор.
***
— Чего?! — возмутилась я. — Никуда я не полезу и прыгать через стену не буду! Вы мне ещё полетать предложите, на Змее Горыныче, ага!
Леший вздохнул, глядя на меня как на дитя неразумное, так что мне даже немножко стыдно стало. Но что я поделаю, если высоты боюсь. И волк на меня с опаской покосился и уши прижал. Вот, тоже понимает, что прыгать на нем через стену — плохая идея.
— Как хочешь, — леший говорит. — В конце концов там за стеной твоя кошка, мне-то что до твоих проблем.
— Но ты же сам внутрь как-то планируешь попасть? — прищурилась я. Ну явно же хитири чего-то!
— Я нечисть, могу и ужом проскользнуть, коли щель найду, а вот ты тут тогда нас жди, если прыгать на хочешь.
Конечно не хочу! Но и ждать не могу, я же изведусь вся! Покосилась на волка, хоть бы седло на нем было с ремнями безопасности, так можно ещё зажмуриться посильнее и представить, что это аттракцион такой в парке для экстремалов. А тут как, за шерсть держаться? Так я его лысым оставлю. Если он меня не сожрет раньше. А там Маркизонька моя...
— Ладно, — горестно согласилась я. — Давай будем прыгать. Только можно я глаза закрою? И еще бы приколдовать меня как-нибудь, чтобы не упала. Или лучше привязать?
— Ты садись и руками его за шею обними покрепче, как мужа любимого, — принялся леший инструкции давать. — Глаза если хочешь закрой, только рук не разжимай.
Ага, как мужа. Я моего пропавшего мужа иногда так обнять хочу, что не факт, что он силу моих чувств переживет.
Просто я тут подумала маленько и решила, а чего я одна мучаюсь? Ладно, я понятия не имела, что происходит, но он-то чем думал, а? Как можно с совершенно посторонней и незнакомой девицей обряд какой-то пройти, а потом ещё и ничего не объяснив, тащить в лес со словами: “пойдем, дорогая, теперь ты моя жена, буду тебе супружеский долг отдавать”.
Ладно, чуть преувеличиваю, но по сути верно ведь. Это ж явно не в себе надо быть. Но обидно, симпатичный такой парень, а на голову дурачок совсем оказался. Понятно, что родители не знают, как его с рук сбыть. Но не на ту напали, вот спасу всех, и пойду узнавать, как мне домой вернуться. Кикиморам веры нет, но если тут Марья-искусница есть, то и Василиса Премудрая должна быть. Вот у нее и спросим.
В общем, довольная своим планом, я на волка залезла. Прижиматься к нему я не собиралась, но за шерсть держаться неудобно оказалась, слишком она у него гладкая да шелковистая, выскальзывает.
— Да ты не стесняйся, все свои, прижимайся крепче, — Годимир прикалывается. — Я уж, так и быть, мужу твоему не расскажу, что ты чужих незнакомых оборотней обнимала.
Вот ведь нечисть! Я до этого и думать не думала, что волк, он ещё и человеком может быть, ну зверь и зверь, а этот намекает тут на всякое. Что значит "чужих оборотней обнимала"?
— Он может и не чужой, он может уже свой собственный, — говорю из вредности. — Вот у вас тут обычаи странные, что можно чужую девицу через костер протащить, а потом женой назвать. А у нас тоже обычай такой — сел на оборотня и все, повязаны навек крепко накрепко.
— Интересный, — леший говорит, — обычай, но с этим конкретным оборотнем это не сработает, он женат уже.
— А кто, — говорю, — про женитьбу говорит? Он теперь мне служить обязан до тех пор, пока не отпущу.
— Служить? — удивляется леший.
— Да, — серьезно киваю. — Так положено, служить верой и правдой.
Я пыталась вспомнить, что там за отношения между Иваном Царевичем и серым волком были, устанавливали они по времени срок или по количеству поручений, но не вспомнила. Хотела сказать, что служить “тридцать лет и три года”, но подумала, что так долго я тут задерживаться не планирую, а скажу и, мало ли, сама на себя ограничения наложу. Всяко может быть, мир-то магический, с вывертами.