– А ты хочешь, чтобы я ушел?
Ай положила руку на его рукав:
– Если бы я этого хотела, ты бы не был сейчас здесь со мной. Хоси не катает кого попало.
– Это правда, – подтвердил Хоси.
Мика похлопал Хоси по боку – холодному, как бутылка молока, оставленная молочником у крыльца зимой.
– Я это ценю, друг.
– Нам пора возвращаться, – сказала Ай.
– Если ты этого хочешь.
– Я бы лучше осталась здесь, но не могу.
– Послушай, – сказал Мика. – А хочешь познакомиться с моими друзьями?
– Они такие же хорошие, как ты?
– Ода много пьет сакэ, но он безобиден.
– А где они живут?
– На устричной лодке между мостами Айои и Мотоясу.
– Я вас туда отвезу, – сказал Хоси.
Он развернулся и устремился к Хиросиме. Прорезая волны, Мика обдумывал вопросы, которые надо задать Фрэнку. Чтобы завести с Киёми отношения, он должен понимать принципы, определяющие взаимодействие между живыми и мертвыми. Отношения. Он повертел это слово на языке и про себя рассмеялся. Как именно он собирается строить с ней отношения? С женщиной, которая хочет от него только одного: чтобы он немедленно исчез?
Ай обернулась к нему:
– Тебя что-то тревожит, Мика-сан?
– Нет, все хорошо.
– У тебя в глазах печаль. Ты тоскуешь по родным? Я бы тосковала, если бы их не стало.
– Ну, да. Иногда мне их не хватает. Любовь и определяется тем, насколько она нас ранит.
Кажется, она не поняла.
– Я хочу сказать, что чем больше мы человека любим, тем больнее его потерять.
Ай кивнула.
– Значит, надо изо всех сил стараться, чтобы этого не случилось.
– Да, Ай-тян. Это очень мудрый план действий.
Хоси вошел в течение реки Мотоясу, и айю расплывались в стороны, чтобы пропустить его. Сияющая луна подалась чуть ближе, острым взглядом озирая город. Горящий фонарь устричной лодки высветил худощавый силуэт человека. Фрэнк.
Мика не успел сказать, что вот это и есть та лодка, как дельфин сменил курс и направился прямо к ней. Когда они подплыли ближе, Фрэнк повернул голову и глянул на них с веселым изумлением.
– Легкое ночное купание, Мика-сан?
Хоси поравнялся с лодкой. Фрэнк протянул руки и поднял Ай на палубу.
– А это кто у нас?
Ай держала голову вниз.
– Меня зовут Ай.
– Ты собираешься мне помочь? – спросил Мика.
Фрэнк глянул на Оду, нежно баюкавшего бутылку сакэ.
– Даже не знаю. Ода-сан, как ты думаешь? Пригласить нам Мику-сан на борт или отправить обратно в море?
Ода поднялся с бочки и рыгнул. Ай хихикнула, он покраснел.
– Прошу простить мою невоспитанность, Ай-тян.
– Вы прощены, – ответила она.
Ода побрел к планширу, колыхаясь животом, нагнулся и протянул руку.
– Заходи, Мика-сан.
Мика со стуком приземлился на палубу. Одежда на нем была сухая, будто он вообще не был в воде.
– Как поживаете, Хоси-сан? – спросил Ода.
– Благодарю вас, хорошо, Ода-сан. Вы не хотели бы угостить меня сакэ?
Хоси раскрыл пасть, и Ода влил сакэ ему в глотку. Хоси плюхнулся в реку, окатив палубу водой.
– А вы думали, что только черепахи любят сакэ.
– Нет-нет, – возразил Ода. – Никогда так не думал. Сакэ любит даже Мика-сан, а он американец.
Мика впервые заметил, до чего Хоси маленький. Длиной где-то шесть футов, а весом не больше двухсот фунтов. Как же он мог везти на себе взрослого мужчину? Наверное, в этом заколдованном мире Бог снабдил животных сверхъестественными способностями, в том числе возможностью думать. И они уж точно не тратят зря времени на ведение войн и бомбежки.
– Ну, до свидания, – сказал Хоси.
Ай прильнула к планширу – помахать.
– Сайонара, Хоси-сан.
Мика встал перед Фрэнком, уперся руками в бока.
– У меня есть вопросы.
– У меня тоже, но сперва следует представиться. – Он поклонился Ай. – Я Фрэнк. Этот здоровенный лодырь с бутылкой сакэ – Ода.
– Владелец этой лодки, – сказал Ода, снова садясь на свою бочку.
Фрэнк закатил глаза.
– Итак, Ай-тян, в вашем доме поселился Мика-сан. Что ты об этом думаешь?
Ай усмехнулась:
– Он очень тихий призрак.
Ода поскреб щетинистый подбородок.
– Твоей матери не нравится, что он у вас.
– Она организовала обряд изгнания, – сказал Мика.
Фрэнк и Ода обменялись недоуменными улыбками. Фрэнк повернулся к Мике:
– То есть для изгнания тебя из своего дома?
– Именно так.
– Черт возьми, Мика-сан, – сказал Ода, – что же ты такое сделал? Ущипнул ее за задницу, когда она спала?
Ай снова хихикнула. Фрэнк сказал со вздохом:
– Ода-сан, аккуратнее. Она ведь ребенок.
– Он меня не оскорбил, – сказала Ай.
– Видишь? – сказал Ода. – Она не оскорбилась. Мне нравится эта девочка.
– Вернемся к моим вопросам, – напомнил Мика.
Фрэнк сложил руки на груди.
– Что ты хочешь знать?
– Ты мне говорил, что живой не помнит пережитого вне тела. Ай помнит. Она знает мое имя. Она помнит, как плавала в море с Хоси. Зачем же ты мне солгал?
– Я хотел защитить тебя, Мика-сан.
– Защитить меня… от чего?
– От твоих же необузданных надежд. Да, живые навещают нас и иногда помнят об этих встречах, но расстояние между нами огромно, как океан. И не важно, что происходит здесь.
– Мне важно.
– У вас с ней нет будущего, Мика. Почему это до тебя не доходит?
Ай приблизилась к Мике.
– Вы говорите о маме?
– Ну вот, – сказал Фрэнк. – Смотри, что ты наделал.
Ай не отводила взгляда, и Мика никак не мог найти подходящий ответ. Признаться ли, что его тянет к Киёми? Он вряд ли бы ей понравился живой, и уж тем более мертвый. Все это сплошное безумие. Надо послушать Фрэнка и уйти прочь.
Но сердце неистово кричало остаться, узнать Киёми получше, дать природе действовать своим путем, пока четыре времени года проносятся над ждущей чего-то землей, вздымая жизненные циклы и разрешая попутно загадки. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, как Ай выпалила:
– Мама выходит замуж.
Сердце Мики рухнуло вниз до самой палубы. Все его надежды и мечты разбились от этих слов.
– Баа-баа и одзисан хотят взять приемного сына.
– Кто хочет взять приемного сына? – переспросил Мика.
– Ее бабка с дедом, – ответил Фрэнк. – Твои дедушка и бабушка хотят наследника?
– Оба их сына погибли в Китае. Маме надо будет выйти замуж за этого человека и подарить им сына.
Мика потер подбородок.
– Это брак по сговору?
– Хай, – ответила Ай. – Мама ему не рада.
Мика обернулся к Фрэнку, почувствовав себя оправданным подсудимым – будто недовольство Киёми было как надпись «Добро пожаловать» на коврике перед входной дверью. Фрэнк покачал головой, но Мике было все равно. Киёми не хочет этого брака, значит, у Мики есть шанс… на что? На невозможные отношения? Он обратился к Ай:
– А ты хочешь, чтобы мама вышла замуж снова?
– Она должна выбрать себе мужа.
– Браки по сговору – многовековая японская традиция, – сказал Фрэнк.
– Не слушай его, – ответил Мика. – Любовь исходит из сердца, не из делового контракта, заключенного лезущими не в свое дело сторонами.
Ай на эти слова улыбнулась, и у Мики в груди поднялась теплая волна.
– Мика, ты ступаешь на опасный путь.
Мика не обратил внимания на Фрэнка и снова обернулся к Ай:
– Может быть, я смогу помочь. Захочет ли потенциальный муж въезжать в дом, где живут призраки?
– Мика, так нельзя!
– Отличный план, – сказал Ода. – Отпугни его, пока еще ничего не решено.
На губах у Ай мелькнула улыбка.
– Ты мог бы так сделать?
– Не знаю. Но мог бы попробовать. А ты могла бы мне помочь.
Ай постучала пальцем по губам.
– Ты хочешь быть с мамой?
– Я хочу быть ее другом.
– Может случиться, что ты ей не понравишься.
– Но ведь тебе же я нравлюсь?
– Хай. Но я ребенок, а она взрослая. Ей нужно больше, чем приятель, чтобы кататься с ней на Хоси.
Фрэнк стоял, выставив подбородок, будто уставясь на полный класс наивных учеников.
– Ай кое в чем лучше тебя понимает, Мика.
Все замолчали. Мика уставился на фонарь, свисающий с мачты. Снизу из фонаря струилось сияние, заливающее палубу красным. Возле света гудела мошкара, и Мика, глядя на пульсирующий цвет, почти слышал шипение пропанового фонаря, который брали у них в семье на вылазки на природу.
Глубоко в лесах штата Вашингтон, окутанные темнотой настолько плотной, что за пределами круга от костра исчезал мир, они сидели на камнях и смотрели на потрескивающее пламя, а в воздухе тяжело пахло древесным дымом.
Мутный свет ложился на палубу, Фрэнк и Ай растаяли, как радуги, растворяющиеся в небе после бури, и все, что видел сейчас Мика, – это огненные узоры, которые рисовал костер на холсте обступившего его леса.
– Я помню, что учил тебя не бояться женщин, Мика. Но только я не думал, что ты подождешь с этим до собственной смерти.
Ливай строгал палочку, и на режущей кромке лезвия переливались призматические цвета от огня.
Отец сидел рядом, отхлебывая кофе из кружки.
– Мика всегда соображал медленно. Ему потребовался месяц, чтобы набраться храбрости и пригласить Дженни Катри на выпускной.
– А она взяла и отказалась, – ответил Мика, вспомнив очередную черную отметку в памяти.
Ливай сунул нож в чехол и подобрал другую палочку с земли.
– А потому что ты так долго тянул с приглашением. – Он сунул палочку в огонь и помешал угли.
Мать, сидевшая под фонарем и читавшая последний роман Уиллы Кэсер, оторвалась от книги. В ее глазах была суровая любовь, которой умеют оперировать только матери, – клинок, который режет, но никогда не оставляет шрамов.
– Только взгляни на себя сейчас, Мика. Ты влюбился в японку – после всего, что они сделали с твоим братом.
– Мам, Киёми хорошая. Тебе бы она понравилась.
Мать снова уткнулась в книгу.