– Мацуэ – город на воде, – сказала Киёми. – Банри ездил сюда навещать своего дядю, и он мне говорил, что город построен между озером Синдзи и озером Накауми, соединенными рекой Огаси. Банри говорил, что в любой район города можно попасть по каналам.
Перейдя канал по арочному мосту, они увидели группу мальчиков и девочек, играющих на улице.
– Приятно снова услышать детский смех, правда?
– Да. Есть еще надежда для мира, пока в нем смеются дети.
Дои привел их на вымощенную булыжником улицу, идущую вдоль крытой черепицей стены. За стеной поднимались к небу косые линии серо-синих храмовых крыш.
Стали видны озера. Несколько джонок под надутыми белыми парусами скользили по воде, а с ними маленький пароходик, отдувающийся черным дымом. Рассвет превратил воду в жидкое золото. За городом дорога снова уходила вверх, потом падала в темные расщелины и поднималась опять. Время от времени появлялись рисовые поля, коричневые в сумерках. Слева земля уходила в воду. Зазубренные полосы заросших лесом скал погружались в Японское море как ощупывающие пальцы, и волны налетали на этих захватчиков, порождая громоподобное эхо. Мика заметил, что походка у Киёми стала легче, почувствовал ее нарастающее радостное волнение, контрастирующее с его мрачными ожиданиями. Тучи над головой слегка разошлись, пошел легкий дождик, прохладный в наступающей темноте. Потом дождевые тучи унеслись вглубь острова, оставив за собой липкий влажный воздух.
Дои шел ровным шагом, поднимаясь по извилистой тропе. Иногда останавливался обернуться и что-то сказать.
– Дои говорит: «Призраки, вы еще тут? Ха-ха, смешно. Ну, уже недалеко, не отставайте».
Над полянкой на склоне гор поднимался туман. Он полз вверх, закрывая зеленые склоны извилистыми белыми лентами. Ухала сова, сидя на кедре, вскрывшем корнями поверхность земли и вцепившемся ими в тропу. Воздух посерел, появились звезды. Дои снова остановился, всматриваясь куда-то вперед. Мика и Киёми подошли к нему. Тропа уходила вниз, к деревне, разбежавшейся вдоль серповидной гавани. В окнах горели желтые огни.
Киёми сжала Мике локоть.
– Дои говорит, что это уже Михоносэки. Мы добрались.
Он заставил себя кивнуть:
– Да, похоже на то.
Дои что-то сказал, потом засмеялся про себя.
– Он говорит, чтобы мы шли за ним. Он найдет корабль, что подбросит нас в Кю-Кудэдо.
Дои затопал вниз по тропе в сторону Михоносэки. Мика с Киёми старались от него не отставать.
Волнообразные склоны холмов заросли сосняком, подступающим к самой деревне, будто желая столкнуть ее обитателей в море. Скученные здания толпились вдоль изгиба гавани. Стояли наполовину вытащенные кормой на берег джонки и сампаны. Подойдя ближе, Мика заметил группу мужчин, собравшихся возле лодок. Наступающая темнота смазала черты загорелых лиц, от горящих сигарет к небу плыли струйки серого дыма.
Мика и Киёми вслед за Дои свернули на узкую улицу, сложенную из синих камней. Путь отмечали традиционные рёканы, рестораны, лавки из темного дерева с решетчатыми фасадами и дощатыми крышами. Ложился желтыми квадратами свет из окон, воздух нес ароматы жареных осьминогов, уксуса и кунжутного масла. Из какой-то двери вышли две женщины примерно возраста Киёми, в ярких кимоно и с зачесанными наверх волосами. Дои поклонился им и что-то сказал.
– Что он говорит?
– Он спрашивает, не отвезет ли его кто-нибудь из рыбаков на Кю-Кудэдо.
– Его?
– Хай. Не может же он сказать, что отвезти надо пару призраков. – Киёми кивнула. – Они ему ответили, чтобы спросил людей на берегу.
– Это вселяет надежду.
Одна из женщин дала Дои пощечину. От отшатнулся назад, потирая щеку, и засмеялся.
– Дои задал неподобающий вопрос, – пояснила Киёми.
– Что он спросил?
– Он хотел узнать, сколько они с него возьмут за переспать.
– Очевидно, он задал этот вопрос не тем, кому надо.
– Хай. Видимо, так. Хотелось бы мне, чтобы Дои стал серьезнее. Для того, что он просит, всегда будет время.
Женщины поспешно прошли мимо короткими резкими шагами. Дои продолжал потирать щеку и что-то говорил при этом.
Киёми перевела его слова:
– Видели бы вы этот город несколько лет назад, когда сюда заходили иностранные моряки. На каждом шагу был салун и гейш полно. А теперь посмотрите – вымерло все. Отличное место для пары призраков. Ха-ха.
Дои показал подбородком в конец улицы.
– Он хочет, чтобы мы шли за ним по гавани к каменной пристани, и там мы увидим фонарь торо и красный мост. Там мы должны ждать. Он попытается найти рыбака, согласного отвезти нас к пещере. И если он не вернется сразу же – значит, нашел гостеприимную женщину.
Дои двинулся в сторону берега.
– Он вернется?
– А как же, – ответил Мика. – Разве что найдет гостеприимную женщину.
Она воздела руки к небу:
– Могут мужчины думать о чем-нибудь еще?
– Иногда бывает, – сказал Мика и засмеялся, потом показал рукой. – А нам бы лучше найти то место, о котором он говорил.
– Хай.
Они пошли через деловой район, вышли к берегу. На западе солнце расплылось по воде тонкой оранжевой полосой, волны с тихим вздохом разливались на песке пеной. Сонный покой накрыл всю деревню, и Мика не мог не думать, как это романтично: медленно идти по берегу с Киёми, держа ее за руку. В мыслях он себе представлял, что они пара. Как это было бы? Могли бы они преодолеть различия?
Он вынырнул из своих фантазий, когда впереди появился красный мост. Киёми высвободила руку, и тут же потускнели луна и звезды, а вздыхающие волны зарычали от досады, когда кончился этот путь.
Фонарь торо стоял на верхушке площадки, сложенной из плоских серых камней. Красный мостик соединял две набережные. Киёми перешла по нему, и когда Мика заколебался, поманила его за собой.
– Если хотим попасть в Кю-Кудэдо, то мы должны перейти мост.
Мика не мог бы объяснить, почему он колеблется переходить, и точно так же не видел связи между этим переходом и достижением цели, но что-то здесь ощущалось неправильно, будто ему не полагалось идти вместе с ней. Брось валять дурака, сказал он себе, скрипнул зубами и перешел через мостик.
– Все нормально, Мика-сан?
Он кивнул, надеясь, что она не заметит его расстройства.
Киёми смотрела через гавань, и пряди черных волос танцевали на прохладном ветру, дующем от воды. В тусклом звездном свете она выглядела, словно королева, и ему больше всего на свете хотелось обнять ее. Но это было невозможно. Если Киёми права насчет пещеры, то дух Ай ждет где-то поблизости. Чувствует ли она присутствие матери? Зовет ли ее в шепоте ветра?
Мика сунул руки в карманы. Представил себе Ливая там, на дедушкиной лодке. Может, надо было с ними остаться? Но он быстро отбросил эту мысль. Какова бы ни была его судьба, ему предназначено встретить ее здесь, с Киёми.
Жужжали, пролетая, комары, порхали мотыльки в ночном воздухе. Воду разрезала серая спина дельфина, и Мика вспомнил, как они с Ай катались на спине у Хоси в Хиросимской бухте.
Из ночи медленно вышел Дои, перешел мост, что-то сказал, повернулся и неспешно зашагал прочь.
Киёми вздохнула:
– Он не смог найти никого, кто отвез бы нас к пещере. Рыбаки говорят, что никто не ходит на Кю-Кудэдо, если ветер шевельнет три волоска.
– Это идиотизм!
Киёми сделала мужественное лицо:
– Таков их обычай.
– Что мы будем делать?
Она опустилась на колени, сложила руки на бедрах.
– Я буду молиться.
– Молиться? И что толку?
– Из копящейся пыли вырастет гора. Ты никогда не молился, Мика-сан?
– Молился, конечно. Но никогда не получал ответа.
– Наверное, молился недостаточно усердно. – Она показала на место рядом с собой. – Присоединишься ко мне? Два голоса скорее услышат, чем один.
Он встал коленями на твердые камни и последовал ее примеру, крепко сжав ладони и закрыв глаза. Вряд ли их слова многого сто́ят, но попробовать он должен. Слишком далеко они зашли, чтобы теперь сдаваться.
Глава тридцать девятая
Киёми молилась всем буддистским и синтоистским богам, каких только могла припомнить, все время представляя себе встречу с Ай. Молилась до тех пор, пока не заболели голова и спина. Она потеряла всякий счет времени. Взглянув в какой-то момент на Мику, она увидела, что он свернулся калачиком на боку и спит. Он казался моложе, и лунный свет убрал с его лица все заботы.
Киёми придвинулась ближе и погладила золотисто-русые волосы. Сколько испытаний они уже прошли вместе. Что с ним будет, когда она найдет Ай и уйдет в Чистые Земли? Как она сможет его оставить? Надо было ему остаться с братом. Что могу дать ему я?
Мика застонал, и она отодвинулась. Его глаза медленно открылись, сосредоточились на ее лице, он сел и улыбнулся:
– Прости. Я не собирался засыпать.
– Тебе спасибо за твои молитвы.
Он огляделся, потом снова посмотрел на нее.
– Кажется, они не помогли. – Потянулся, зевнул. – Но ведь до этой пещеры можно добраться по суше?
– Хай, но ведь Мио сказала, что духи должны добираться туда по воде.
– Когда я был жив, я умел управлять практически любой лодкой. В прежнем своем виде я бы… ну, ладно.
– Я понимаю, – сказала она.
Из темноты донесся гулкий звук: бамм… бамм… бамм… Сперва тихий, он становился все громче.
– Ты это слышишь, Мика-сан?
– Если не ошибаюсь, кто-то колотит в барабан.
Из леса на востоко-севере на них надвигалось синеватое сияние. Чем ближе, тем ярче оно разгоралось и тем громче гудел барабан. Внутри света материализовались контуры, постепенно принимая очертания людей.
– Это монахи!
– Мертвые монахи.
– Да, мертвые. Интересно, что они тут делают?
Мика потер щеку.
– Думаю, явились тебе на помощь.
Монахи вышли из тьмы, порхающая мошкара образовала нимбы вокруг головы каждого. Они были одеты в церемониальные мантии с золотыми жилетами. Возглавляли группу два монаха, колотящие в маленькие барабаны. Остальные держали перед собой сомкнутые ладони и выпевали слова, которых Киёми не разобрала. Монахи взошли на пирс, барабанщики продолжали колотить в свои инструменты, а