Что же, в рассказе Макса была логика, и лишь в одном выстроенная им логическая цепочка провисала.
– А Иван Шевелев? Как быть с ним? – спросила Ая. – Он – единственный, кто вообще никак не засвечен в интернете?! Иван никогда не имел аккаунтов в социальных сетях?!
Четверг кивнул:
– Вы правы. Наш бравый вояка не имеет привычки зависать в социальных сетях. Согласитесь, человека такого типа вообще сложно представить прожигающим жизнь в виртуальной реальности. Такие, как Иван, все больше существуют в собственной реальности, хотя и в ее несколько суровой версии, регламентированной воинским уставом. Да, Иван никогда не был зарегистрирован в моей сети, а вот его врач-психотерапевт – был. Как вы знаете, Иван до сих пор не может простить себе смерть одного мальчика с востока, ну и сотен его соотечественников. Чувство вины так одолевало Ивана, что в результате бедняга буквально заболел от расстройства, и тронулся. Ну вы, как психолог, понимаете – посттравматический синдром, расшатанная психика, комплекс вины. Когда по ночам ему стали мерещиться кровавые мальчики, его невеста потащила Ивана к гадалкам и психотерапевтам. Те, конечно, ничем ему не помогли, но дело не в этом… Суть в том, что клинический случай «Ивана Ш», как в своем роде и типичный, и в то же время интересный, описал в своей научной статье о посттравматических расстройствах один из тех психотерапевтов, к кому Иван обращался за помощью. Статья была опубликована в известной вам социальной сети, в сообществе практикующих психологов, и случайно попалась мне на глаза. Узнав историю горемычного «Ивана Ш». я понял, что если тому не предложить какой-то красиво упакованный «смысл» прямо сейчас, бедняга загнется – вышибет себе мозги, как это происходило с сотнями травмированных эхом войны, или просто сгниет в психушке. Мне стало жаль его – он по-своему благородный, сильный человек, еще сможет на что-то сгодиться. К тому же мне в агентстве нужен был человек, отвечающий за службу безопасности. Подумав, я послал ему письмо с предложением встретиться. Причем это было «живое» письмо – мою записку Ивану доставил мальчик-актер восточной национальности – яркое напоминание о том мальчике. Жестоко? Отчасти – да, но в данном случае мне нужен был «шоковый эффект», иначе Шевелев просто не пришел бы ко мне на встречу. Его надо было удивить, испугать, заставить ко мне прийти… И как видите, я своего добился.
– А Семен Чеботарев?
Четверг махнул рукой:
– Признаться, этот не очень – то мне был нужен. Я просто его пожалел. Вы удивлены? Поверьте, порой я тоже испытываю естественные человеческие чувства, впрочем, не слишком часто, – Четверг расплылся в своей фирменной усмешке. – Так вот – из того же даркнета я узнал, что некий криминальный авторитет отдал своим людям приказ избавиться от одного лузера. Лузером больше, лузером меньше – никому, кроме меня не было дела до пропащей души Чеботарева. Я решил спасти его и сделал это. Так что, я удовлетворил ваше любопытство?
– А что с Данилой Сумароковым?
Четверг задумался. Ая заметила, что говоря о Даниле, он в первый раз замешкался с ответом. Помолчав, Четверг сказал:
– Ну, с Данилой особый случай… Скажем так, с этим персонажем меня связывают некие личные мотивы, о которых я не хотел бы распространяться, тем более, что к нашему делу они не относятся. Как вы знаете, еще недавно он жил в Таиланде и вел настолько беспечную жизнь, что, сам не зная того, умудрился встрять в неприятную историю. Признаюсь, в последнее время я издалека присматривал за Данилой, так как подозревал, что с подобным образом жизни он рано или поздно заработает себе много неприятностей. В конечном счете, интуиция меня не обманула, – однажды из Таиланда мне сообщили, что местные бандиты хотят «подставить» зарвавшегося русского, повесив на него убийство проститутки. Парня надо было срочно спасать, и я вернул его на родину. Так Данила попал в агентство.
– А наши героини? Марта и Агата? Как вы нашли их?
– Собственно, поиском героев для «перезагрузки судьбы», как вы знаете, занимается Кирилл. Это не так сложно. Помните, я говорил, что наша сеть для каждого юзера автоматически составляет психологический портрет? В этом нет никакой магии – просто учитывается частота употребления тех или иных слов-маркеров в постах, по запросам и лайкам определяется сфера интересов человека, по общению – степень его одиночества. Ну а далее, можно легко навесить на юзера ярлыки – моднее сказать хэштэги – «взрослый» или «подросток», «образованный» или «простофиля». Для тех, кто плотно сидит в сети, точность идентификации почти идеальная – провести нас невозможно. Да и тэги для внутреннего использования у нас куда как изощрённее и полнее. Навскидку, самые забавные: «лом» – лидер общественного мнения, «лох», «дурёха», «оппозиционер», «государственник». В общем, на любой вкус и запрос. А есть ещё особый ярлык – нечасто выпадает – «обречённый». Вот на таких и смотрит Кирилл и собирает из них наших кандидатов. Так он нашел Марту – девушку с синдромом интернет-зависимости. Что касается Агаты Смолиной… Узнав о своем смертельном диагнозе, Агата опубликовала в сети у себя на странице «пост отчаяния», прощаясь с родными и знакомыми. Этот пост провисел совсем недолго – позже Агата стерла его и даже удалила свою страницу, однако в сети ничего никогда не удаляется. Агата засветилась как «жертва», нуждающаяся в помощи, и мы попробовали ей помочь. На этом принципе, собственно, и строится работа агентства «Четверг».
– О, да, вы постоянно говорите о своих благих намерениях, но благими намерениями вымощена дорога, ведущая известно куда, – покачала головой Ая. – Даже благие намерения не могут оправдать такие методы!
Четверг, однако, ничуть не смутился, лишь невозмутимо пожал плечами:
– Мы опять возвращаемся к тому же. Я могу привести вам те же аргументы, и вы по-прежнему не сможете мне вразумительно возразить. Так что мы ходим по кругу. Взгляните лучше на шахматную доску – вы в опасном положении…
Ая оценила ситуацию на своем поле – да, за разговорами она упустила ход игры. Четверг, игравший черными фигурами, разыграл хитрую комбинацию и поставил ее в весьма затруднительную ситуацию. Белая королева Аи оказалась под угрозой.
– Мне нравятся ваши духи, – вдруг заметил Четверг без всякого перехода, – они идут вам.
– Спасибо, – Ая не скрыла иронии, – это же ваш подарок. Кстати, зачем вы мне их подарили? Вы же знали, что это любимые духи моей матери? Хотели загадать очередную загадку? Признаться, с первого дня встречи с вами меня не покидает чувство, что я брожу впотьмах по лабиринту Минотавра – распутываю клубок тайн и ищу выход.
– Какое у вас образное мифологическое мышление, – рассмеялся Четверг, – сказки, мифы: лабиринт, минотавр. А может, все проще? И это другая история? Помните сказку про красавицу и чудовище? Ну, вы, бесспорно, – красавица, а я, так и быть, согласен выступить в роли чудовища.
– И какова моя роль в этой сказке? Что я должна делать?
– Поцеловать чудовище и полюбить его; тем самым расколдовать – снять с него злые чары.
– А вас кто-то заколдовал?
– В определенном смысле, это можно назвать злыми чарами. Боюсь только, сказки у нас с вами не получится. Не думаю, что кто-то может полюбить такое чудовище, как я. Хотя вроде достаточно и просто поцелуя?! Но вы – то, моя дорогая гостья, ведь тоже неправильная принцесса? Не какая-то Герда с горячим сердцем? Вы – Ледяная Дева. Вас бы саму кто расколдовал, или обогрел?
– Я прошу вас не говорить со мной в подобном тоне! – вспыхнула Ая.
– Ладно, оставим сказочные сюжеты незадачливым клиентам нашего агентства. Будут у нас еще и золушки, и спящие красавицы, и правильные каи, и исключительно правильные герды, и даже гуси-лебеди.
Где-то наверху пробили часы.
– Однако время позднее, – заметил Четверг, – мы засиделись. Так что, Ая, вы удовлетворены нашим разговором? Вы получили ответы на свои вопросы?
– Нет, самый важный я приберегла напоследок, – с вызовом сказала Ая, но голос ее дрогнул. – Откуда вы узнали подробности той ночи из моего прошлого?
Четверг долго молчал, нагнетая напряжение, а потом тихо, почти шепотом спросил:
– В том букете было десять роз, да?
– Замолчите! – крикнула Ая. Страшное воспоминание – тигром – выпрыгнуло из темноты и схватило ее за горло.
…Ночь, завывания ветра, лай Найды во дворе, шаги на лестнице, розы в руках убийцы. Убийца проходит мимо застывшей на лестнице Аи, улыбается ей и шепчет: «Тихо-тихо, не надо кричать, я принес Дине розы, десять красивых роз, тссс… молчи». Потом он идет в комнату Дины. Ая покорно молчит, скованная животным страхом. Вскоре Ая слышит крик Дины. В ушах у нее звенит так, что рвет перепонки. Дикий ужас заполняет ее всю, раздувает как шар. Это невозможно выдержать. Она слышит крик Дины уже двадцать лет.
Ая глубоко, как перед обмороком вздохнула: все прошло, все было давно. Сейчас она здесь – в странном замке, с человеком, любящим загадывать загадки, среди которых самая страшная и неразрешимая та, что прозвучала сейчас.
– Вижу, вам и теперь нелегко вспоминать о тех событиях, – сказал Четверг. – Ладно, не буду вас мучить. Кстати, время нашей встречи подходит к концу. У вас есть еще пять минут.
Усилием воли Ая подавила рвущуюся с губ гневную тираду, и почти спокойно спросила:
– Ну раз вы не ответили на предыдущий вопрос, задам другой. Почему именно я? Почему на роль криэйтора агентства вы выбрали меня?
Четверг не спешил отвечать, и Ая не выдержала:
– Нас что-то связывает в прошлом? Есть какая-то связь помимо социальной сети, да?
– А вот на этот вопрос я пока не готов ответить. Не все можно рассказать в первый же вечер, – Четверг издал короткий смешок, – будем считать, что эту шахматную игру выиграл я. Вам – мат, я съел вашу Белую королеву. Вы проиграли, Ая.
Ая молчала. Это было красноречивое молчание.
– Не огорчайтесь, это всего лишь игра, сегодня выиграл я, завтра, возможно, выиграете вы. Главное, не останавливаться и продолжать играть. Ну что ж, полагаю, для первой встречи достаточно. Простите, меня ждут дела. Вас отвезут в город.