Елка осыпалась, пол в гостиной был усеян иголками. Ксения вспомнила, как Сергей подарил ей эту елку, как они вместе ее наряжали, как смолянистая, горделивая ель была центром квартиры. «И вот теперь она стоит засохшая, жалкая, не нужная никому, как и я», – с грустью заключила Ксения. Больно уколов руки о сухие острые иглы, она подхватила елку и потащила ее на улицу.
На улице уже темнело, шел снег. Ксения подумала, что нет зрелища печальнее, чем одинокая женщина, относящая на помойку новогоднюю елку. Дотащив елку до помойки, где еще недавно она нашла Сергея, Ксения выбросила и елку, и свои надежды на женское счастье, в мусорный бак. Возвращаясь домой, она глотала слезы. Шарик с Тузиком бежали за ней, виляя хвостами.
Ксения вошла в подъезд, где, как обычно, внизу не горела лампочка, и в темноте вдруг резко на кого-то наткнулась. От неожиданности Ксения слабо вскрикнула.
Семен слышал, как сильно бьется его сердце. Вот сейчас она войдет в подъезд и тогда…
Скрипнула входная дверь.
– Здрасьте, – сказал Чеботарев.
– Вы кто? – охнула Ксения.
Семен понял, что напугал ее, и предложил подняться на площадку, где горел свет.
Они поднялись на лестничную клетку и остановились перед дверью Ксении. Ксения вопросительно смотрела на Семена.
Семен хотел изречь что-то искрометное, изящное, так чтобы понравиться ей с первой же фразы, но вместо этого промычал что-то нескладное. Окончательно растерявшись, он протянул ей книгу Гумилева: – Вот. Я нашел ее. У пруда, на скамейке.
Ксения недоверчиво взглянула на обложку и вдруг улыбнулась: – Это же моя книжка!
– Ну, – кивнул Семен, – я знаю, потому и пришел. Я видел, как вы ее забыли на скамейке и принес вам.
– Нет, я не забыла… Просто это было мое письмо, – призналась Ксения, – прощальное письмо, ну не важно.
– Я не знал, – сник Семен, – мне уйти?
Ксения молчала.
Семен понял, что времени на раздумья, как всегда, нет, и сейчас решается его жизнь.
– Пожалуйста, не прогоняй меня! – взмолился Семен. – Нам вместе будет хорошо, я точно знаю. Мы будем читать, гулять в парке. А еще… собак заведем. Там во дворе гуляют – белый с черным, и черный с белым.
– Шарика с Тузиком? – переспросила Ксения.
– Можно Тузика, можно Шарика, можно обоих, – моргнул Семен, – да кого хочешь…
– А как вас зовут? – тихо спросила Ксения.
Услышав ответ, она вздохнула – жаль, что не Николай, но имя Семен ей тоже нравилось. Как, впрочем, и сам Семен – неловкий, растерянный, с ее книгой в руках. А главное, в том, что ее книга попала именно к этому человеку, она видела важный знак.
Ксения улыбнулась – она чувствовала, как в груди что-то прорастает, распускается, как робкий подснежник от первого, начавшего пригревать солнца.
– Мне можно войти? – робко спросил Семен.
Ксения кивнула и открыла дверь.
Семен знал, каким будет вечер. Сейчас она предложит ему чай, и он не откажется, потом, за чаем она расскажет, что любит поэзию, а он скажет, что тоже любит стихи, и что особенно ему нравятся вот эти – из книги, которую он ей вернул, а потом он сделает все на свете, чтобы сделать ее счастливой. И никогда ее не оставит.
– Странно, – задумчиво сказал Егор, – мы думали, что устраиваем перезагрузку Рубанову, а на самом деле наша история была посвящена Ксении, ведь именно ее мы сделали – надеюсь на это – счастливой!
– Да, – согласилась Ая, – хотя… Нам тут и делать ничего не пришлось. Любовь – сама по себе чудо!
– А я рад за Чеботарева, – заметил Данила, – он славный малый.
– Я тоже рад за них обоих, правда, думаю, в этой истории не все так безоблачно, – вздохнул Егор, – полагаю, что нашу парочку ждут сложности. Ну подумайте, они ведь совсем разные! Невозможно представить двух более разных людей, чем Семен и Ксения.
Данила улыбнулся: – Хорошие вы люди, господа криэйторы, но как-то у вас все слишком сложно, а от того подчас бестолково.
– А как надо? – Егор взглянул на Данилу с иронией, – ну поучи нас жизни?!
Данила невозмутимо пожал плечами: – На самом деле все просто и ясно. Мужчина любит женщину, он сделает так, что эта женщина полюбит его, и будет им хорошо вместе. На этом стоит мир, а с вашими сложностями человечество давно бы просто выродилось.
В этот миг Ая увидела, что ее по мессенджеру вызывает Иван. Еще не говоря с ним, она поняла, что он скажет.
– Что случилось? – испугался Егор, увидев ее лицо.
– Агата умерла, – глухо сказала Ая.
Уже вечером, дома, открыв свою электронную почту, Ая увидела письмо Агаты, и задыхаясь от слез, прочла:
«Моя дорогая Ая, спасибо за то, что вы были со мной все это время, спасибо за подаренный смысл и радость. Мое путешествие заканчивается. Благодаря вам, я ухожу с легким сердцем.
Вы научили меня многим вещам, на многое открыли глаза, но мне кажется (простите, если я не права) что вам самой что-то мешает быть счастливой. Ая, но вы должны быть счастливой за нас обеих. Помните, что пока вы живы – ничто не потеряно, все можно решить и исправить! Живите в радости, цените каждый день – первый день вашей оставшейся жизни! И пусть их будет много. Обнимаю вас. С любовью, ваша Агата».
Агата закончила свой дневник радости. Ая должна была продолжать заполнять свой.
Она подошла к окну. За окном притаилась белая от снега ночь, и до весны еще было очень далеко.
Ая посмотрела в ночное небо – там где-то, светила звезда по имени Агата, и улыбалась ей тихим, рассеянным светом.
Эпилог
Со стороны это могло выглядеть, как западня, ловушка, но Егора не мучили нравственные сомнения – правильно ли он сейчас поступает. Это должно случиться сегодня, и он должен убедить ее поехать с ним, чего бы ему это ни стоило.
Остановив машину у дома Аи, он какое-то время собирался с духом перед тем, как позвонить в домофон. Услышав в камеру ее недовольный голос: «Ты? Мы вроде не договаривались о встрече?!», он выпалил, что должен ее увидеть. «Пожалуйста, очень тебя прошу». Видимо, в его лице было что-то такое, что заставило ее открыть дверь.
У нее был усталый, изможденный вид. Ая честно призналась, что уже два дня после смерти Агаты не может прийти в себя. «Словно во мне что-то сломалось, понимаешь?»
Он кивнул – понимаю, и тут же предложил: – Слушай, я тут кое-что придумал. Давай махнем за город на эти выходные? Я снял дом на два дня в коттеджном поселке. Лес, камин, свежий воздух! Ну же, соглашайся! Там красиво, тебе понравится, и ехать не далеко.
Она внимательно смотрела на него – тяжелый, испытующий взгляд, который нелегко выдержать.
Егор замер: откажет? И что тогда?
Но она пожала плечами и согласилась.
У него было странное ощущение, что она словно бы догадывается о том, куда они едут.
В то время, как Егор стоял у ее подъезда, собираясь с духом, чтобы позвонить в домофон, Ая отчаянно хандрила. Что-то в этот день с самого утра пошло не по плану. Она чувствовала себя больной и разбитой – отменила тренировку в стрелковом клубе и отключила телефон. На душе у нее было сумрачно. Какое-то недоброе предчувствие не давало ей покоя.
Она никого сегодня не хотела видеть, и поэтому вздрогнула, когда в дверь позвонили. Увидев Егора, она удивилась. Она удивилась еще больше, когда неожиданно для себя самой, впустила его.
Актер из Егора оказался никудышный. Ая заметила, что он сильно взволнован, и поняла, что он приглашает ее не просто на загородный пикник.
У нее возникло неприятное чувство, что сейчас ей на шею набрасывают петлю. Но она могла отказаться, могла…
– Хорошо, я поеду, – усмехнулась Ая.
Машина Егора вырвалась за город. Москва осталась позади. Шел сильный снег.
В дороге они не разговаривали, ехали в полной тишине. Егор сжимал руль в руках – напряженное лицо, а в глазах некая отчаянная решимость. Он гнал очень быстро – леса и дома, белые от снега, стремительно проносились мимо. В январе темнеет рано, и пока они ехали, подступающие сумерки чуть добавили чернил к белизне зимнего дня.
Она не сразу поняла, куда они едут. В какой-то миг у нее возникла мысль, что все это подстроено Четвергом, и Егор везет ее в его замок. Но оказалось – другое.
Когда Егор подъехал к поселку, она уже догадалась, куда он ее привез.
Егор остановил машину на окраине поселка, у леса, и предложил ей прогуляться. Ая замерла. Она знала, что увидит там, через каких-нибудь сто метров, за поворотом. При этом она и не подумала сбежать, уклониться от предстоящего испытания.
Ая обреченно вышла из машины, поняв: вот оно, начинается.
Это был поселок, где они когда-то жили с Диной. Тот же самый лес, а вон там поле и кладбище, где похоронили Дину. И вечер был такой же снежный, как тот вечер.
А потом она увидела свой дом. Как странно – она не была здесь двадцать лет, но все как – будто бы и не изменилось, разве что в подступающих сумерках дом ее детства показался ей заброшенным и мрачным.
– Не хочешь подойти ближе? – спросил Егор.
Она вздрогнула: – Нет, нет, я не смогу.
Егор решительно взял ее под руку: – Пойдем!
Она шла за ним, будто в оцепенении, и только перед самыми воротами дома, остановилась.
Ая посмотрела на второй этаж и странно спокойным голосом сказала:
– Вон окно Дининой спальни, а там моя комната…
В этот миг где-то рядом залаяла собака, и почти сразу в том самом окне загорелся свет.
И тогда ее охватил невыразимый ужас.
– Прошу тебя, уйдем, я этого не выдержу! – закричала Ая.
Четверг смотрел на монитор и видел заснеженный лес, и Аю, застывшую перед домом ее детства.
– А вот это хороший финал, – усмехнулся Четверг, – неожиданный