Я повалился навзничь от изнеможения, а потом перевернулся на спину; у меня совсем не осталось сил. Лежал и смотрел, как гигантские стебли возвышаются надо мной, и старался не шевелиться, отдыхая перед дорогой домой. Я прикинул, что придется прошагать всего каких-то 5 миль. Клялся себе, что стану меньше пить, возьмусь за учебу осенью, и все такое прочее. Тут я услышал шаги мужчины, пробирающегося по зарослям своей кукурузы. Вот уже ближе. И именно в тот момент, когда нужно было лежать тихо, я почувствовал в животе острую боль; она все больше усиливалась, стремясь вырваться наружу.
Вот так меня и застал Малтифорд. Пиво может сыграть с вами злую шутку: все, что попало внутрь, тем же путем выйдет наружу. Фермер обнаружил меня сотрясающимся от рвоты. Он направил на меня свой фонарик, я обернулся и увидел ружье и худощавую склоненную фигуру Малтифорда. Я решил, что сейчас он меня пристрелит. Тогда мне казалось, что чокнутые убивают не задумываясь.
Только стрелять он не стал. А вместо этого сказал:
- Я тебя знаю.
Я снова закашлялся, не в силах ответить.
- Вставай, - добавил он, легонько ткнув меня дулом ружья. - Добегался уже. Я тебя хорошо знаю.
Слава есть слава, никогда не знаешь, где она тебя ждет. С одной стороны, известный человек весь на виду, а с другой - люди его совсем не знают. Вот, к примеру, мой отец. Многие годы он служил священником методистской церкви и слыл самым праведным человеком в округе. У него было все, что положено иметь священнику: славная жена и прелестная дочь, - но, чтобы картина выглядела правдоподобнее, у него также был сын, наполовину отбившийся от рук. Думаю, мое поведение стало для отца посланным свыше испытанием, и по мере того, как мои выходки сходили на нет, он с достоинством его выдерживал. Может, и не перед Богом, но, по крайней мере, перед прихожанами.
Город не испытывал нежных чувств к отцу, но восхищался им.
Отец не был настолько праведным, как всем представлялось. Я не говорю, что он выпивал, приударял за девушками, или красился и надевал мамины туфли. Нет, он сомневался. В основном, насчет Бога и себя. Рассуждал о вещах, в которые, как считают люди, священники должны верить, подтверждая их каждым вздохом, каждую секунду своих вечных жизней.
Этим летом я однажды с самого утра забился в свое логово и читал там, как вдруг вошел отец, сел и объявил:
- Я только что видел Кларенса Малтифорда. - После чего выдержал паузу и добавил: - В универмаге “Волмарт”. - И смерив меня долгим взглядом сказал: - Мы разговорились. В общем, немного пообщались.
- Держу пари, что о кукурузе.
- Отчасти, - согласился отец. - Он сказал, что кукуруза у него прекрасно растет, что Хеншоу поздно посадил, а у братьев Якобе она мокрая.
В этом весь Малтифорд. У него всегда все хорошо, и он всегда дает кучу советов. Что популярнее его не делает, смею вас заверить.
Отец пристально посмотрел на меня и проговорил:
- Он спрашивал о тебе.
- Кто спрашивал?!
- А о ком мы говорим?
Я захлопнул книгу в сильном изумлении:
- Он даже не знаком со мной, - отрезал я. И добавил: - Что сказал этот сукин сын?
Улыбка на отцовском лице исчезла, сменившись неодобрительной миной:
- Джон, - начал он, - мы разве не договаривались, что в этом доме?..
- Что Малтифорд спрашивал обо мне?
- Как ты успеваешь в школе и куда собираешься поступать, - вздохнул отец и пожал плечами. - Он предлагает один из колледжей Большой Десятки…
- Он не знаком со мной, - упрямо повторил я.
- Если был бы знаком, - сказал отец, - то знал бы, что тебе крупно повезет, если удастся поступить хоть в Лэнксвилльский колледж, - он смерил меня разочарованным взглядом, напомнив о моей успеваемости в этом году. - А то, что он интересуется… ну, он давно положил на тебя глаз.
- Что?
- Ты не замечал, что он следит за тобой?
За мной? Мной? Я даже думать об этом не хотел.
- Я знаю, он приходит на воскресные проповеди. Садится в задних рядах и наблюдает…
- Только не за мной!
Отец расплылся в улыбке:
- Значит, ты все-таки замечал, не так ли?
Возможно, и, скорее всего поэтому я старался держаться подальше от сумасшедшего старикана.
- А раньше он спрашивал обо мне?
- Ни разу, - без всякого сомнения подтвердил отец.
Я не мог понять, что все это значит. И не хотел понимать.
- Да, он точно псих. Вот что все это значит.
Отец воздел очи горе, и после с заметным усилием проговорил:
- Не думаю. Я знаю неуравновешенных людей - пытался как-то их успокаивать, правда, без особого успеха, - Кларенс не из их числа.
Вспомнив горящие безумные глаза фермера, я проворчал:
- Разве нормальные люди будут делать круги на полях?
- А Малтифорд занимается этим?
- Ну конечно. - Это было общеизвестно.
- Я думаю, что круги возникают из-за грибка, - сказал отец. - Он поражает стебель - и растение полегает. - Он говорил спокойно, со всей авторитетностью огородника, у которого этим августом пропал весь урожай помидоров. - Знаешь ли, о кругах известно давно. Они старше него. Некоторые сообщения датируются 1890 годом, когда мистера Малтифорда не было и в помине.
- Их оставляют летающие тарелки, - настаивал я.
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы мистер Малтифорд упоминал о НЛО?
Как я мог слышать? Я не общался с ним и не собирался этого делать и впредь.
- Нет, круги делает он, - настаивал я. - Люди видели его за этим занятием. Как он разъезжает по ночам, правда.
- Согласен, они заставали его и на своих полях. Но никому еще не удавалось поймать его за порчей урожая, - отец покачал головой. - Скорее всего, во всем виноват грибок.
- Который облюбовал его ферму?
- Там прекрасная земля и самые лучшие сорта кукурузы. Понятно? Поэтому такое вполне может быть.
Ну ладно, хватит. Я встал и спросил:
- Что ему за дело до меня? Поступлю я или нет, это его не касается.
Отец, казалось, согласился со мной, но в его голосе слышалось сомнение. Он вздохнул, взглянул на ладони, снова вздохнул.
- Я завидую этому человеку.
- Кому?
- Ты знаешь, кому, - он посмотрел мне прямо в глаза. - В самом деле, во всей округе… я не знаю никого счастливее Кларенса Малтифорда…
- Он двинутый, пап. Неизлечимый псих.
- Прекрасно. Возможно, в этом и ответ, - отец поднял глаза к небу, а потом задал риторический вопрос: - Подумать только! Двое хотят считать третьего сумасшедшим, а все почему? Потому что он слишком счастлив и не вписывается в их привычные представления. Вот ужас-то!
Он грустно улыбнулся. У отца было особое лицо, на котором счастливое выражение надолго не задерживалось.
- Разве подобные мысли не отвратительны? - спросил он меня. - И тебе ничуть не стыдно, Джон?
- Я прекрасно знаю, кто ты, - предупредил меня Малтифорд. Конечно, особой радости в его голосе не было, но и злости тоже. Я увидел двуствольную винтовку, и тут лучик его фонарика скользнул по глазам, на секунду ослепив меня. - Поднимись, Джон. Будь так добр.
Он узнал меня. Последняя надежда рухнула.
- Что вы здесь делали? За что вы обидели мою кукурузу?
Я сглотнул. Встал. Попытался ответить и тут обнаружил, что голос мне отказывает.
- Что вы делали на моем поле, Джон?
- Не знаю, - прошептал я. - То есть, я, кажется, совсем немного попортил…
- Ты уверен? - он подошел ближе. Хотя свет фонарика скрывал его черты, я ясно помнил его лицо - изможденное, обветренное и загорелое, и горевшие безумным блеском глаза. До меня явственно доносился стойкий запах, замешанный на кукурузе и холостяцкой жизни. Фонариком, а потом и ружьем, он показал куда-то вперед.
- Почему бы нам не выйти к дороге, Джон? Ты можешь идти впереди. И, пожалуйста, не обижай больше мою кукурузу.
Ноги отяжелели, будто увязли в невидимом сиропе. Этот псих стоял позади меня.
- Что подумает твой отец, если узнает, что ты тут делал? Верно, гордиться не станет.
Я попытался сказать что-нибудь умное, но способен был лишь взвизгнуть:
- Нет, наверное.
- Может, пойдем к нему, все расскажем?
Мои ноги словно вросли в землю. Мне показалось на мгновение - пусть уж лучше пристрелит на месте, чем расскажет отцу.
- Давай договоримся, - сказал Малтифорд. - Я не буду предъявлять обвинение. И вообще никому не стану говорить. Мы все уладим на месте, и ты сможешь уйти с чистой совестью.
Это прозвучало чудесно, но через две секунды я представил себе все возможные условия ужасной сделки. И вновь двинулся в путь, часто дыша и стараясь не сбавлять шаг.
- А что делать надо?
- Ты выполнишь для меня кое-какую работу.
- Прямо сейчас?
- Да вроде ты не очень занят, - сказал он в ответ, и в его голосе послышалась усмешка. Это меня разозлило. Ведет меня под конвоем, да еще ухмыляется. - Мне нужно перетащить кое-какие тяжелые вещи, Джон, и помощь была бы очень кстати.
- Мои друзья знают, что я здесь, - вырвалось у меня. - Если что-нибудь случится…
- Понимаю, - это были слова нормального человека. Как будто он действительно все понимал, точно какой-то мудрец. Поравнявшись со мной, он зашагал по другую сторону зеленой стены и пообещал:
- Я доставлю тебя домой к утренней службе.
Черт побери, уже утро воскресенья? Взглянув на часы, я увидел, что время за полночь. Если бы даже я испарился, сию секунду, до часу - мой крайний срок - мне домой не успеть.
Но исчезнуть не было никакой возможности. Бок о бок мы вышли из кукурузы, и воздух стал прохладней и суше. Дышать было легче. Звуки слышались отчетливей. Малтифорд переломил ружье, и оттуда выскочили две пустых гильзы. Он не перезаряжал его после того, как выпалил в воздух, и поняв это, я почувствовал себя еще гаже. Луна осветила его лицо, которое я и так помнил, - на нем была широкая счастливая улыбка, - а жилистое тело старика было облачено в обычную фермерскую одежду: джинсы, удобные ботинки и простую рубашку.