Комсоргом опять выбрали Лельку, а меня – в комитет комсомола школы.
Сунул Комарихе вырванный листок бумаги из тетрадки в клеточку. На нем расписал по месяцам, сколько получил в кооперативе. В конверт положил комсомольские взносы за лето. У девочки глаза на лоб полезли, когда увидела цифры. Там же ведь премии. Майская с ценою СКС и августовская с оплатой за трехстволку. Объяснять ничего не стал, нет смысла. Для отмывания денег Чалдона полезно, и расход для меня совсем небольшой. Однако Лёлька была так впечатлена полученной суммой, что машинально расстегнула пуговицу и сунула конверт туда, где за пазухой женщины ценности хранят. Тут же опомнилась и густо покраснела. Чтобы не смущать девочку еще больше, сделал вид, что ничего не вижу, а сосредоточенно пишу цифры в комсомольский билет. Комсорг проставила печати и сбежала к подружкам.
Занятия сегодня закончились быстро, но нам с Самуилом Яковлевичем еще надо фотографировать первый класс. Те ждут, специально после уроков остались. Хорошо что я натренировался снимать на свадьбах. Опять нам предстоит веселая ночка с печатанием снимков.
Снова не высплюсь, а завтра вечером танцы. Точнее, начальные классы с десяти утра проводят время на утреннике, остальные учатся. С тринадцати часов танцуют школьники с четвертого по шестой классы. А уж с восемнадцати часов начинаются танцы для старшеклассников. Так что завтра тот еще денек будет. Зато денег заработаю. Только зачем они мне? Финансов хватает и точно долго будет хватать. Впрочем, легализация доходов перед родными и знакомыми – дело святое. Опять же, возможна профессия фотокорреспондента. Да и на будущее полезные навыки пригодятся. Сейчас под себя гребу все, до чего могу дотянуться.
Пришлось взять под крыло Лётчика. На торжественную линейку он пришел в прошлогодней форме, а за лето пацан прилично вырос. Сегодня четыре урока, но большую перемену с буфетом никто не отменял. Вторых блюд почти не брали, зато вкусняшки мели, как не в себя. Ванюха даже не подошел к столовке.
Поймал его, дал рубль, велел принести коржик с какао и отказался от сдачи. Лётчик метнулся к стойке и вместо сладкого взял две котлеты с макаронами. Это надо так оголодать! Непорядок! Парень же в лагере был, что случилось в его семье? Сам он гордый, жаловаться стесняется, однако выручать ребенка необходимо. Произвел его в свои адъютанты. Пацан согласился сразу.
Завтраки в школе стоят два сорок в неделю, дал его классной четвертой на первые десять недель. Она уже сама поняла, что у ученика проблемы, и обещала разобраться.
Пока фоткали первоклашек, Лётчик «помогал». Честно говоря, не очень мешал. Однако шустрил, стараясь быть полезным.
После фотографической катавасии завел его в универмаг, купил новую форму, тренировочный костюм, чешки и пионерский галстук. С аргументом «раз при мне ходишь, соответствовать должен» он с трудом, но согласился. Книжный обеспечил его хорошим портфелем, тетрадками, всякими ручками-карандашами.
В кооперативе тетя Даша, лишь я подмигнул, поняла, что делать без слов. Посадила, накормила, велела приходить каждый день. После обеда сдал разомлевшего от сытости Ваньку на руки Зинаиде Петровне. Верхнюю одежду и ботинки она ему подбирала. Не из дефицита, но нормальную одежду для школьника. За все про все вышло меньше сотни, и за обеды с зарплаты вычитать будут, однако хоть привел ребенка в божеский вид.
2.09.72
Утром, поспав всего часа три, и те на работе, иду в школу.
Старый змей-искуситель приготовил знатный удар по кошелькам родителей первоклашек. Предлагаем комплект – одиночное фото малыша 9 на 12, общее с классом 18 на 24, с классной руководительницей 9 на 12, с родителями 9 на 12. И основной снимок – в центре, под надписью «Первая учительница» фото классной руководительницы, ниже фамилия, имя, отчество. Вокруг одиночные снимки детей, с подписанными именами и фамилиями. Ну и заголовок, конечно. Размер 24 на 30. Этот снимок самый сложный, мы его довольно долго монтировали и переснимали, зато потом печатали просто в контакт.
Учительнице, конечно, снимки бесплатно. Сколько Самуил Яковлевич сдерет с родителей, не представляю. Тем более что он ненавязчиво им сообщает, что фотографии можно перепечатать размером побольше.
Сейчас вам не XXI век, телефонов с камерой нет. Родителям на память фотку деточки надо? Надо! Дитю на память о классе и о первой учительнице… обязательно. А что, дедушкам и бабушкам на материке не хочется на внуков посмотреть? В общем, потребовалась куча допечаток.
Но тут возмутились родители десятиклассников. Почему их детишек не охватили? Последняя возможность получить память о школе.
За ними восьмые классы подтянулись, потом еще и еще. Так что съемками у нас забита ближайшая неделя полностью.
После третьего урока расходимся по домам, чтобы вечером сойтись на танцах. Как одеться, вопрос не стоит. Поселковой моде я не следую, а свой прикид уже есть. Черная рубашка с темно-серым галстуком, черные брюки с ремнем Коли Кима и черный кожаный пиджак. Два плоских бутылька с коньяком во внутренних карманах. В боковой привычно опускаю складень. За ремень засовываю нунчаки. Вдруг чего. Смотрюсь в зеркало. Красавец!
Досмотр прохожу моментально, отцы знают, что я не пью. Раздеваться не надо, погода еще летняя, градусов четырнадцать. Фланирую по коридору, болтая со знакомыми и ожидая начала.
Однако дела пошли не так радостно, как в прошлый раз. Весь вечер Ириска танцевала с парнем из десятого класса. Обидно, досадно, но… ладно! Когда идет медленная музыка, приглашаю разных девчат. Я и такие танцы не умею танцевать, однако быстрые совсем не мое. С Катькой, которая прошлый раз приглашала меня на белый танец, танцевал два раза, с Жанкой – тоже два. С Лианой раз. Честно говоря, немного расстроился из-за Ирки.
Перед белым танцем отдал одну флягу нашим пацанам, вторую Пушкину для его ребят и пошел домой. Не хочется психовать, если меня никто не пригласит, а Ириска новенького позовет. Правильно сказано: «Если по жизни идешь с молотком, тебе встречаются одни гвозди». Буквально за углом школы трое бухих парней из сезонников зажали Катьку из восьмого класса, с которой я танцевал. Уже порвали кофточку и, гогоча, хватают за голые груди. Заткнули рот и куражатся. Я озверел и временно потерял контроль.
Очнулся, когда оттаскивали подбежавшие на шум отцы. Нунчаки в крови, шикарный кожаный пиджак порван, и по мордасам неплохо прилетело. Народ сразу понял, что к чему, меня задвинули в кучку подоспевших мам и начали конкретно месить парней. Только когда не спеша подошел милиционер, отцы отошли.
Служитель правопорядка посмотрел на три окровавленные тушки и задумчиво протянул:
– Ох уж эти сезонники! Опять подрались! – и с размаху вмазал мыском сапога по морде начавшего было подниматься парня. Потом пнул по ребрам другого и пообещал: – Сейчас заберем хулиганов.
Девчонку закутали в чью-то кофту и увели мамы. С танцев набежали ребята, но дело закончено. А я пошел переодеваться, мне еще в ночное, снимки печатать, которые сегодня нащелкали по классам. Работа успокоила нервы, а то всего трясло.
В воскресенье утром пошел домой спать и продрых часов до трех. Когда умывался, в зеркале отразилась моя морда лица. Бланш впечатляет своей грандиозностью. Левый глаз заплыл в щелочку. Мама была уже в курсе драки. У нас в поселке, пардон, пукнешь в одном конце, а на другом уже обсуждают, что ты съел такого. Однако даже за пиджак не ругала, только повздыхала и обещала отнести в ателье, может, починят.
3–5.09.72
К обеду пришли гости обмывать начало учебы. Отчим вырвался. Родительская компания собралась в полном составе. Пришли новые знакомые. Папа, мама и девочка. Женщины рыжие, аж до красноты и сплошь в веснушках.
Девчонка – та самая Катя. Я по прошлой жизни ее не помню. Она же не из нашего класса. Вроде было что-то, кажется, судили сезонников за изнасилование, но мимо меня прошло.
Чуток посидели, я к себе пошел. Девчонка за мной идет. Смотрит зелеными глазищами, даже неудобно. Она меня своим личным героем назначила, а мне других дел делать не надо, только ее развлекать. Пришлось вести в кино, а что у нас в поселке другого придумаешь? Кино и танцы. Но я на танцы не хожу.
Пацаны встретились, они над фиником не смеялись, заслуженная травма, бывает. Слово за слово, у меня про подругу вырвалось:
Рыжая девчонка,
Похожа на котенка,
Где ее ни тронь,
Везде она огонь.
Катя польщенно заулыбалась, потом ее Котенком только и звали. Вася Пушкин всегда в курсе дел, доложил:
– Тех чертей в район увезли, шьют рубль девять за нанесение менее тяжких и… – Тут посмотрел на девочку, затем продолжил иносказательно: – И рупь пятнадцать с копейкой. К ним на хату курсовую заслали, объяснили, как по жизни было, попросили спросить как с гадов.
По-русски говоря, сволочам светит от двух до пяти лет, но покушение на изнасилование замяли, чтобы не порочить девушку. Им и без того хватит. Новая статья 115.1 «Уклонение от лечения венерической болезни» – это скорее издевательство и намек сидельцам.
То, что наши рассказали про попытку изнасилования и попросили спросить как с гадов, будет с ними до освобождения. Таких ухарей по зонам нигде не любят, а в нашем штосе[43] – так особенно.
– Здорово ты их отметелил, – похвалил один из пацанов.
– Не я, отцы вписались.
Ребята зашумели:
– Это точно! Писарь у нас мухи не обидит, как тот йог из фильма. Что летом глаз черту чуть не вырезал, это его неправильно поняли. С нами махаться ходил, там быки сами со смеха падали. Погранцы наградили, потому как он очень фотогеничный, улыбка душевная на фотках получается. А так до подхода наряда не отстреливался… Ягодки собирал. И за тебя, Катюх, не он один на троих попер, это отцы. А фингал потому, что развесистая клюква с дерева упала и прям ему в глаз. Как самому Ньютону.