На следующий день Ольгу из реанимации перевели в общую палату, ей до сих пор запрещали вставать на ноги, и поэтому она тупо лежала на кровати и смотрела в потолок.
Больше всего ее, конечно, волновала Таня, Ольга понимала, что вырвать ребенка из цепких рук свекрови будет непросто. Людмила Александровна всегда отличалась полным отсутствием логики и здравого смысла, а если принять во внимание, что она недавно лишилась единственного сына, то на ее адекватное отношение к происходящему можно было не рассчитывать.
Вечером в палату зашла молодая девушка, она остановилась в дверях, огляделась и громко спросила, обращаясь сразу ко всем:
– А где здесь лежит жена маньяка?
Больные замерли и непонимающе переглядывались между собой, и только одна Ольга просто оцепенела от ужаса.
«Жена маньяка, – Ольга заскрежетала зубами от шока, – жена маньяка!»
– Девочка, а ты не попутала? – Женщина, лежавшая рядом с Ольгой, нахмурилась. – Нет у нас жен маньяков, все мы простые люди.
– Да нет. – Девушка вошла в палату. – Я журналистка, я точно знаю, что в вашей палате лежит некто Ольга, которая родила ребенка от серийного маньяка. Мне интервью у нее надо взять.
Больные недоуменно пожимали плечами и шепотом переговаривались между собой.
– Ну, и что мы молчим? – Наглая журналистка обвела всех женщин, а их в палате было всего четыре, цепким взглядом. – Значит, как детей рожать от убийц, нам не страшно, а как интервью дать, так сразу в кусты?
Ольга дрожала так, что это уже стало видно всем окружающим. Она стала белая как полотно, в ушах шумело, и капельки холодного пота градом катились по ее лбу.
– Тебя кто сюда пустил? – В палату ворвалась дежурная сестра и схватила наглую девицу за руку. – А ну, пошла прочь!
– Это ты, да? – Журналистка подскочила к Ольге. – Я по лицу вижу, что ты! А ты знаешь, что твоего выродка мы найдем и уничтожим, чтобы собачьи гены ему не передались?
Ольга побледнела еще больше, но даже не нашлась, что ответить, а в это время дежурная сестра уже уволокла упирающуюся девицу в коридор.
Когда за ними захлопнулась дверь, в палате наступила мертвая тишина, женщины, казалось, даже перестали дышать.
Ольга закрыла глаза и отвернулась к стене, ее продолжало трясти.
– Это правда? – Тишину нарушила женщина с кровати напротив. – Эта девица сказала правду?
Ольга вздрогнула, но промолчала.
– Это правда, – сделала вывод женщина, – как ты могла родить от чудовища? А ты знаешь, что он мучил свои жертвы, перед тем как убить их?! И ты жила с ним!
Женщина вскочила с кровати и вцепилась Ольге в плечо:
– Убирайся вон! Я не хочу лежать в одной комнате с такой… такой… – она подбирала слова, – с такой дрянью, как ты!
Она резко дернула, и Ольга упала с кровати на пол.
– Гадина! Дрянь! – шипела палата в едином порыве, Ольга еле-еле поднялась на ноги и, шатаясь, словно при землетрясении, вышла в коридор.
А там уже собрался целый консилиум – главврач, дежурный врач, медсестры и нянечки, они так увлеченно и громко спорили, что не заметили Ольгу, вышедшую из палаты.
– Ее надо изолировать! Нельзя ее оставлять в одной палате с нормальными людьми!
– Куда вы ее изолируете? – Главврач перешел на крик: – Да у нас все палаты забиты!
– Давайте ее в инфекционное отделение переведем? Там есть палата пустая!
– Господи, и как таких людей земля носит!
– Я и представить себе не могла, что у него семья была! Выродок!
– Да ее и лечить не надо, чтобы следом за мужем…
Бледная Ольга подошла к исходящему от праведного гнева приличному обществу:
– Я напишу вам расписку, что прерываю лечение. – У нее кружилась голова, и она то и дело хваталась рукой за стену.
Все разом смолкли и развернулись к ней. Ольга, словно сквозь туман, видела выражение их лиц – смесь брезгливости, отвращения, любопытства и злости. И только ее лечащий врач смотрел на нее с жалостью.
– Хорошо, – принял решение главврач. – Одежду вам принесут.
– Ее нельзя выписывать. – Лечащий врач Ольги подошел к ней. – Она еще очень слаба, ей необходимы капельницы, вы толкаете ее на самоубийство.
– Ой, попрошу, вот только не надо таких громких слов! – Главврач покраснел от гнева. – Если я ее здесь оставлю, мне журналисты всю больницу разнесут. Подождите, сейчас еще родственники пострадавших все узнают, они тут камня на камне не оставят. Вы что, хотите, чтобы другие пациенты пострадали?
Ольга прислонилась спиной к стене и закрыла глаза, в голове у нее шумело, страшно мутило, и вообще, было просто отвратительно.
– Нет, я этого не хочу, – лечащий врач тоже покраснел, – но бросить свою пациентку я тоже не могу, кем бы она ни была. Тем более мне кажется, что Ольга тоже больше пострадавшая сторона.
Медсестры и нянечки тупо молчали, переводя взгляд с одного говорящего мужчины на другого.
– Ну, хорошо. – Главврач успокоился. – Давайте ее переведем в инфекционное отделение, где у нас запрещены все контакты с окружающими.
– Ее нельзя в инфекционное отделение. – Лечащий врач подошел к Ольге, обнял ее за плечи и повел обратно в палату. – Она еще очень слаба, и если подцепит какую-то инфекцию, мне ее будет не спасти.
– Я не вернусь в палату. – Ольга осторожно сбросила его руки со своих плеч. – Там все знают, меня выгнали прочь.
– А давайте ее в ВИП-палату положим? – неожиданно предложила старшая медсестра. – Она у нас все равно пока пустует, ну, а если кто-нибудь появится, мы эту еще куда-нибудь переложим.
Ольга цепко выловила слово «эту», значит, теперь она «эта», «жена маньяка» и «мать выродка», а ведь она и предположить не могла, что когда-нибудь доживет до такого ужаса.
Буквально за пятнадцать минут Ольгу перевели в ВИП-палату, установили капельницу, и отделение снова начало работать в обычном режиме.
Она лежала на кровати и медленно сходила с ума.
«Если люди узнают, а они обязательно узнают, что Танечка теперь живет у свекрови, то они могут убить ребенка. Там еще и Наташа, обе мои девочки в беде. Людмила Александровна сама выбросит крошек на растерзание толпе».
И тут Ольга вспомнила сон: «Тебе надо ехать в Углы, там твоя судьба».
Ольга вздохнула, она и сама прекрасно понимала, что ей надо как можно быстрее уезжать из города, дабы над ней и ее детьми не совершили суд Линча.
«Вот так ложь и может погубить человека, – размышляла Ольга. – Если бы я не испугалась одиночества, если бы не обманула Петра и не записала Таню на его имя, ничего этого не было бы».
Ольга ненавидела себя прежнюю, слабую и вечно сомневающуюся, но что толку сейчас об этом жалеть? Сейчас надо что-то делать, как-то исправлять свои прежние ошибки.
Ольга дождалась, когда к ней в палату зайдет ее лечащий врач, и первая начала с ним разговор:
– Я хотела сказать вам спасибо.
– Не за что, – сухо ответил мужчина. – Но вы не думайте, что я на вашей стороне, просто мои принципы не позволяют мне бросить больного на произвол судьбы.
– Вы же ничего не знаете. – У Ольги на глазах появились слезы. – Мы давно были в разводе, я и предположить не могла, что Петр убийца. Я ничего не знала, понимаете?
Врач молчал, он стоял напротив Ольги, но смотрел куда-то в сторону.
– Ну, это уже неважно. – Ольга быстро вытерла слезы, которые струились по ее лицу. – Мне надо домой. У меня там две девочки, и им, судя по происходящему, угрожает реальная опасность. И это только моя вина, целиком и полностью. Нам придется уехать из города.
– Да. – Мужчина наконец-то поднял на Ольгу глаза. – Я думаю, что это будет лучшим выходом для вас. Но поймите, Ольга, в ближайшие дней десять вам и думать нельзя о том, чтобы выписаться из больницы, это равносильно самоубийству.
– Но что мне тогда делать? – Ольга растерялась окончательно. – Дети сейчас у бывшей свекрови, матери Петра. Она сама ненормальная, да еще и в такой ситуации она просто выбросит детей на растерзание толпе.
– Да, конечно, ситуация трудная. – Врач подошел к Ольге и сел рядом на стул. – Но, может быть, у вас есть подруга, друг, любой человек, который готов приютить детей хотя бы дней на десять?
«Белинский! – мелькнуло в голове у Ольги. – Придется ему рассказать, что Танечка его дочь!»
– Я попробую, – она измученно улыбнулась, – у меня появилась одна мысль, но только вы должны мне дать разрешение на визит одного человека, сюда, в больницу.
– Конечно, – кивнул врач, – я сделаю все, что в моих силах.
Глава 2
Белинский зашел в палату как-то боком, его красивое лицо выражало недовольство и легкую степень брезгливости.
– Ну и видок у тебя! – вместо приветствия произнес Белинский и положил на прикроватную тумбочку Ольги пакет с апельсинами. – Пуля рикошетом тебя задела, я и не думал, что тебе полбашки снесет, серьезно! Хотя ты сама виновата, я же просил тебя не встречаться с этим идиотом наедине! Просил?
Ольга внимательно рассматривала Андрея – выхоленный, в новом костюме, в черной рубашке и желтом галстуке, он действительно походил на петуха, настолько его внешний лоск контрастировал с убогой обстановкой в больнице. От Андрея пахло дорогим одеколоном, и вообще он напоминал героя западного боевика, такого крутого, прекрасного и бесстрашного.
Ольга ухмыльнулась, она вспомнила, что, когда они жили с ним вместе, Андрей частенько крутился у зеркала и все спрашивал:
– Я красивый? Ведь правда я чертовски красивый, да?
– Андрей, – Ольга пропустила колкость Белинского мимо ушей, – весь город откуда-то знает, что я жена маньяка. Меня чуть не линчевали в больнице, мне нужна твоя помощь.
Белинский нахмурился, ну, не объяснять же этой дурехе, что он лично дал интервью двум местным журналам и трем газетам, рассказывая журналистам о том, как ему пришлось чертовски трудно разыскать маньяка, который держал в страхе весь город.
– Ну, Оля, город у нас небольшой. – Белинский отвернулся, и теперь Ольга могла видеть его божественно красивый профиль. – Может быть, кто-то обмолвился словом, ну, и понеслось. Сама знаешь, сплетни быстро передаются.