Джекс открыл рот, затем снова закрыл его. Мэдди — единственный человек на свете, который способен лишить его дара речи: пока он стоял здесь, без рубашки, с приспущенными штанами, она встала и сняла с себя толстовку.
Пока Джекс пожирал ее взглядом, она расстегнула пуговицу и молнию на своих джинсах и тоже их приспустила.
— Вот черт, — сказала она и посмотрела на Джекса. — Ладно, только имей в виду, что я не планировала сегодня стриптиз. А то бы подготовилась.
Если она имела в виду, что под джинсами оказались фиолетовые кружевные трусики танга, которые не очень сочетались с ее голубым бюстгальтером, то цветовая гамма Джекса совершенно не интересовала.
Мэдди хотела скинуть с себя джинсы, но кроссовки не дали ей этого сделать.
— Немного физической нагрузки не повредит. Джекс рассмеялся, а она, возмущенно вздохнув, принялась развязывать шнурки.
Внезапно его веселье сошло на нет, уступив место неприкрытому и совершенно неподдельному вожделению. Виной тому были ее изящные трусики, разделившие ее милую попку в форме сердечка на две половинки.
— Мэдди… — Голос Джекса стал хриплым и грубым.
Она все еще сражалась со шнурками.
— Что?
Прежде чем он смог ответить, на полу, в пяти футах от нее, зазвонил телефон. Изменив позу, Мэдди медленно потянулась за ним.
— Не могу, — ответила Мэдди в трубку: она стояла на коленях, опираясь на одну руку. — Я… — Обернувшись, она глянула на Джекса — ее взгляд вновь опустился на его трусы. — Мне надо идти. — Одним движением большого пальца она нажала отбой. Все еще разглядывая его, она некоторое время молчала. — Мы сейчас находимся в холодной комнате и демонстрируем друг другу наши… части тела.
— Есть такое.
— Пора бы нам повзрослеть.
— Возможно. Но не сегодня.
Мэдди перевела дыхание, по-прежнему не сводя глаз с его возбужденного пениса.
— Вчера ты сказал, что не хочешь быть для меня аварийным выходом.
— Дурацкое заявление тупого парня, который к тому же не очень хорошо соображал в тот момент.
— А сейчас ты хорошо соображаешь?
— Да. Между нами не только секс. Так что если тебе нужно убежище, я к твоим услугам.
— Очень великодушно с твоей стороны.
Покончив с играми, Джекс поманил к себе Мэдди.
Она встала, сделала шаг и с громким стуком упала на пол.
— О Господи! — Джекс бросился к ней и упал на колени рядом.
Мэдди скорчила рожицу:
— Правда же, тебе нравятся глупые неваляшки?
— О да, мне кое-кто нравится. — Джекс провел рукой по груди Мэдди. — Ты. Все в тебе.
Мэдди затаила дыхание.
— Нам еще кое-что надо снять. — Джекс наклонился, чтобы разобраться с ее шнурками, затем со своими. Они сбросили обувь и, наконец, джинсы.
— Пожалуй, от белья тоже стоит избавиться, — прошептала Мэдди, но в этот момент внизу раздался звонок в дверь.
— Я сейчас кого-нибудь пристрелю, — сказала Мэдди.
— Сойер терпеть не может, когда так делают. Потом столько бумажной работы!
Звонок не унимался, и Мэдди подкралась к окну.
Джекс посмотрел на ее зад и пошел вслед за ней, намереваясь зубами стянуть с нее эти игривые трусики. Затем он схватит ее за бедра и стал ласкать пальцами. О да…
— Это Люсиль, — сдавленным голосом сообщила Мэдди. — Я не могу пристрелить Люсиль.
— Она уйдет, — наклонившись, Джекс поцеловал Мэдди в шею.
— Но она… — прошептала Мэдди, ударив ладошкой по стеклу, когда Джекс слегка прикусил кожу зубами. — О Боже!
— Дай мне еще минуту, и ты будешь кричать «О, Джекс!».
Мэдди ударила по стеклу другой рукой, после чего замерла, но не от экстаза.
— Она меня видит! — просипела она. — Она думает, я машу ей. — Мэдди посмотрела на Джекса. — И она знает, что ты здесь. Твой джип во дворе. А я в окне в одном лифчике.
— Да ей же сто лет в обед. Она не может разглядеть подробности. — Он снова поцеловал ее в шею. — Она уйдет.
— Нет, не уйдет. Последний раз, когда нас видели вместе, наш поцелуй обсуждал весь город. Не хватало еще, чтобы и об этом судачили кумушки. Это, — пояснила она, отпихнув Джекса локтем, — только для тебя и меня.
Он вздохнул и оставил ее в покое, а Мэдди тем временем вновь натянула джинсы, скрыв под ними свою великолепную попку, попрыгала немного на месте, чтобы джинсы сели, как надо.
Мэдди схватила толстовку и надела ее — наизнанку.
— Блин! — воскликнула она и тут заметила, что Джекс все еще стоит как вкопанный на одном месте. — Одевайся!
— Ты не могла бы быть такой же командиршей, когда мы идем в постель? Меня это заводит.
Мэдди швырнула ему рубашку.
— Кончай дурачиться, пошевеливайся, ты пойдешь со мной!
— Эх, а я-то надеялся, что к этому моменту ты кончишь.
Мэдди застонала:
— Перестань меня дразнить!
Люсиль трещала без умолку восемь минут. Мэдди сразу потеряла нить разговора, но отчаянно старалась к месту кивать и делать вид, что следит за ходом беседы — целых восемь минут! И каждую из этих минут она остро ощущала, что прямо за дверью, вне поля зрения Люсиль, стоит большой, высокий, безмолвный мужчина, полный страсти, огня, вожделения — и это, вне всякого сомнения, полностью отвечает ее желаниям. Да, от прежней Мэдди и следа не осталось. Это та, прежняя, позволяла чужим желаниям главенствовать над ее собственными.
— Люсиль, — внезапно сказала Мэдди, — прости, мне очень жаль, но мне надо идти.
Люсиль озадаченно посмотрела на нее, но кивнула в ответ:
— Хорошо, дорогая. Просто загляни на огонек, когда будет возможность, и мы обсудим проект до конца.
— Разумеется. Зайду, обещаю. Проект… эээ… кажется по-настоящему заманчивым. Он просто великолепный — всем проектам проект.
Захлопнув дверь, Мэдди закрыла глаза и почувствовала, как сзади подкрался Джекс, источающий волны тестостерона и феромонов, — единственный проект, который ее сейчас интересовал.
Он откинул ее волосы с шеи, и Мэдди почувствовала прикосновение его губ. Ее рука оказалась на его плечах, он тоже обнял ее одной рукой, а другой провел вверх по животу и положил ладонь на грудь.
— Я забираю тебя домой, — сказал он волнующе хриплым голосом. — К себе.
Мэдди приоткрыла рот, чтобы произнести: «Ура, наконец-то», но Джекс уже вытолкнул ее за дверь. Она едва успела схватить сумочку, и он потащил ее прочь из отеля.
— Джекс…
— Это не обсуждается, — повторил он ее собственные слова.
— Прямо по курсу Люсиль, — прошипела она, мотнув головой в сторону двора, где Люсиль шла к своей машине.
— Черт. — Джекс затащил Мэдди обратно в дом, и там они простояли, пока Люсиль наконец не добралась до своего авто. — Она меня просто убивает, — пробормотал Джекс.
Еще больше времени понадобилось Люсиль, чтобы развернуться и выехать со двора, после чего Мэдди с Джексом кубарем скатились по ступенькам крыльца и направились к джипу. Джекс летел на всех парусах, вынуждая Мэдди бежать следом за ним. Иззи вприпрыжку скакала рядом, вскинув уши торчком, в ожидании приключений. С уст Мэдди сорвался смешок, отчасти от нервов, отчасти от предвкушения и на все сто процентов — от неимоверного желания.
У джипа Джекс прижал ее к дверце и наклонился, чтобы поцеловать, властно и глубоко, будто убеждая ее, что она хочет этого так же сильно, как он.
Обвив шею Джекса руками, Мэдди прижалась к нему.
— Поехали, быстро, — сказала она.
Джекс вздрогнул и буквально втолкнул ее в джип. Они ехали молча через весь город, единственным звуком, нарушавшим тишину, было биение ее сердца, барабанной дробью отдававшееся в ушах. Мэдди была так взбудоражена, что едва не протаранила головой крышу автомобиля, когда Джекс коснулся ее бедра.
— Это от возбуждения, — пояснила она. — А не… ну, ты знаешь.
— Хорошо.
Они взялись за руки, сплетясь пальцами, и больше не разговаривали.
Это было кстати. Даже ради спасения жизни она не смогла бы поддерживать сейчас разговор. Только не в таком заведенном состоянии, в каком она сейчас была.
Нет, единственное, что ей сейчас могло бы помочь, — оргазм.
Джип Джекса свернул в тихий квартал на утесе, возвышавшемся в трехстах футах над уровнем моря. Его дом был последним на улице и самым ближним к обрыву.
Выпрыгнув из машины, Мэдди оглядела открывшийся перед ней вид и в изумлении застыла. Насколько хватало глаз, простирался ярко-синий океан, искрящийся на солнце.
— Потрясающе! — прошептала она, подходя ближе к краю обрыва.
— Об этом позже. Намного позже, — отозвался Джекс и потянул Мэдди в дом, не давая толком рассмотреть интерьер. Прежде чем он затащил ее в спальню, она успела увидеть разве что открытые настежь двери комнат, высокие деревянные потолки, великолепную внутреннюю отделку и цветы.
— Я намерен прямо сейчас повалить тебя на постель и как следует повеселиться, — сказал Джекс.
— О, — прошептала Мэдди, дрожа в предвкушении.
— Да или нет, Мэдди?
— Да. Боже мой, да!
Еще прежде, чем она успела это произнести, Джекс сделал именно то, что и обещал. Он подхватил ее на руки и бросил на постель. Едва она коснулась кровати, он уже был сверху, пылая прежней страстью, зажженной еще на мансарде. Накрыв ее губы своими, он сунул руки под рубашку Мэдди и стал ласкать ее соски. Она хватала ртом воздух, а он на время оторвался от нее, чтобы снять с них обоих толстовки.
Мэдди не могла отвести от него глаз.
Джекс наклонился и поцеловал ее грудь, выбившуюся из лифчика, а затем и этот барьер между ними исчез.
— Обожаю твою кожу, — прошептал он, припав к ее соску и слегка ударяя по этой затвердевшей горошине своим горячим языком. Затем вдруг резко втянул его в рот и сосал до тех пор, пока Мэдди не стала извиваться под ним. — Она такая нежная.
— Это все лосьоны Хлои, — зачем-то призналась она.
Джекс лишь рассмеялся ей в лицо:
— Я совершенно уверен, что это полностью твоя заслуга.
Его голос достиг предельной глубины и сексуальности, Мэдди казалось — она может кончить от одного звука его голоса. Но тут Джекс поднял градус возбуждения еще выше, сунув руку внутрь ее облегающих джинсов.