Однако поскольку видеоигры по-прежнему считались детским развлечением, даже в продукции с рейтингом «М» не допускалось содержание контента, вполне приемлемого для фильма с рейтингом «R». Изображение наготы, скорее всего, сулило игре рейтинг «AO» – «строго для взрослых», запрет продаж у крупных распространителей и миллионные убытки. Это раздражало «Rockstar», и Сэм не собирался и дальше терпеть подобную несправедливость.
Утром во вторник 14 июля 2004 года он отправил Дженнифер Коулб, исполнительному директору «Rockstar», электронное письмо, продублировав его Доновану и Дэну: «[Д]женнифер, как бы нам подтвердить определенную часть контента в sa [San Andreas], который, на наш взгляд, добавит в игру новую функциональность и взаимодействие с „атмосферой“ игры? C этой целью, вдобавок к насилию и ругательствам, мы хотим включить сексуальный контент, который, как я понимаю, некоторым кажется странным, хотя, если вдуматься, абсолютно естествен (больше, чем насилие), учитывая тот факт, что игры предназначены для взрослых. Вот несколько примеров контента, который будет изображен графически:
– оральный секс;
– обычный секс (несколько позиций);
– секс с дилдо (включая возможность убить кого-нибудь с помощью дилдо);
– связывание (и возможность самому быть связанным);
– мастурбация (один из персонажей ею одержим; это НУЖНО оставить).
Все это будет появляться как в кат-сецнах [sic], так и в игре. Я знаю, что это скользкая область, но хочу найти способ обойти запреты; ситуация, когда известный магазин [„Уолмарт“] говорит нам, что мы можем / не можем добавлять в игры, кажется мне совершенно неприемлемой. Весь этот материал является абсолютно нормальным для взрослых [еще бы нет!], так что надо продолжать давить, чтобы нашу отрасль признали и уважали как крупную развлекательную индустрию. Мы всегда раздвигали границы; нельзя останавливаться сейчас… как нам это сделать? Мы действительно хотим оставить эту часть. Посоветуй плиз».
Реакция Коулб не воодушевляла: «Есть две основные проблемы, с которыми мне приходится бороться, – отвечала она. – Первая – ESRB и то, как долго мы сможем повышать градус контента, прежде чем игра превратится из „М“ в „АО“, что, как правило, лишает нас 80 % каналов распространения (по всей вероятности, учитывая, что мы говорим о „San Andreas“, эта цифра снизится до 60 %). Но я точно знаю, что любой вид сексуального насилия немедленно передвинет игру в категорию „АО“, а туда из всего перечисленного тобой контента попадает лишь убийство с помощью дилдо, как бы смешно это ни звучало. Я проверю и посмотрю, как подобные прецеденты развивались в прошлом и что можно сделать».
Однако это было не все. «Вторая проблема, – писала Дженнифер, – заключается в распространителях. Надо изыскать возможность гнуть свою линию, не переходя абстрактную, но четкую грань, установленную наиболее консервативными дистрибьюторами для категории „М“. В противном случае наши игры не попадут в магазины вроде „Уолмарт“ или „Бест бай“: оба они заявляли, что полная нагота для них неприемлема. Впрочем, как мы видим по эпизодам с Кэнди Сакс в „Vice City“, существует уровень дозволенного содержания в зависимости от контекста и изображения сцен в игре. По поводу всех версий „Grand Theft Auto“ мы оговаривали, что происходящее продиктовано контекстом сюжетной линии; думаю, что здесь имеет смысл поступить так же.
В ближайшее время мне нужно провести КУЧУ исследований существующих игр категории „AO“, чтобы составить список запретного контента и сравнить с существующим содержанием „San Andreas“. Если эти игры такие жесткие и бессмысленные, как я слышала, то с большой долей вероятности мы сможем остаться в категории „M“, ведь сексуальные сцены в „San Andreas“ являются лишь частью сюжетной линии, а не составляют всю суть игры».
Сэм пробежал глазами последнее предложение, содержащее неизбежную дань приличиям. Да, Дженнифер поняла, что от нее требуется. «Задача предельно ясна, – писала она. – Нужно как можно дальше отодвинуть границы дозволенного, чтобы не пострадала целостность игры, но при этом сохранить наш уровень дистрибуции, чтобы не пострадали продажи». Иногда ханжество приемной родины поражало Сэма. Его неизменно удивляли нравы таких штатов, как Юта, где правили мормоны. Почему же игровая индустрия должна соответствовать тем же замшелым нормам? Неужели весь народ живет в виртуальной Юте?
«Нужно действовать ОЧЕНЬ быстро, – отвечал Сэм. – Все запланированные сцены вполне вписываются в категорию для взрослых („M“). Но даже если мы получим рейтинг „АО“ (чего не должно произойти), почему это настолько уменьшит дистрибьюцию? Разве магазины могут нам указывать, какие игры делать? Это нонсенс. А как же свобода слова? Разве не ее защитой Америка оправдывает вторжение в Ирак и прочие страны? Необходимо бороться с подобным жутким лицемерием, границы нужно расширять. Это главное. В конце концов, игра совсем не похожа на реальный мир, и если в фильмах, которые куда реалистичнее, такие вещи разрешены, то какой смысл запрещать их нам».
Донован не одну неделю проводил исследования для Сэма, пересматривая сексуальные сцены из игры и выискивая по миру, что и где можно делать, а что нельзя. Сэм изо всех сил пытался успокоить разработчиков в Шотландии: «Как вы знаете, [в Соединенных Штатах] секс на экране воспринимается серьезнее, чем убийства, – писал он „Rockstar North“ в электронном письме, – … так что мы постараемся вести себя как можно умнее. Мы определенно сделаем отдельную версию для „Уолмарт“. Так что, какой бы контент мы ни решили засунуть в игру, необходимо предусмотреть возможность легко его убрать… Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы оставить его. Будет нелегко, но мы ведь любим сражаться».
Как-то летним утром Фил Харрисон ехал через Лондон на работу. Теперь он служил старшим вице-президентом по разработке продуктов в «Sony Computer Entertainment Europe» и стал одной из главных звезд команды «PlayStation». Высокий, лысый, с проницательным взглядом, он был из тех начальников в индустрии, которых геймеры готовы были считать своими. Как и Сэм, он хотел вывести видеоигры на массовый рынок. После успеха «GTA» Фил поставил перед собой новую задачу – делать игры не только для взрослых, но и для всей семьи.
Ответом стала «EyeToy»: считывающая движения камера, которая позволяла взаимодействовать с программой без помощи контроллера – достаточно было просто двигать руками. В одной игре на экране телевизора появлялись пузыри, и дети соревновались, кто лопнет больше радужных сфер, размахивая руками в воздухе. «В такие игры сможет играть вся семья, – утверждал Харрисон. – Мы давно пришли к идее убрать из уравнения контроллер. Это отлично мотивирует людей, ведь если тому, кто никогда не играл на компьютере, дать в руки контроллер, он обычно держит его, как гранату без чеки».
«EyeToy» появилась в продаже летом 2003-го и к концу года разошлась тиражом более 2,5 миллионов экземпляров. Другие семейные игры, такие как «SingStar» (караоке), помогали еще больше расширить рынок. Для Харрисона это было триумфом – доказательством того, что в промежутке между «GTA» и «EyeToy» найдется игра для каждого. Когда по дороге на работу ему позвонила сестра, он ждал поздравлений с успехом. Но не дождался.
– Видел утреннюю «Daily Mail»? – спросила сестра.
– Я не читаю чертову «Daily Mail», – отмахнулся Фил.
– Думаю, тебе стоит взглянуть. Сходи купи.
Харрисону сразу бросился в глаза заголовок: «Убийство из-за „PlayStation“». Вот дьявол, подумал он. В статье речь шла о семнадцатилетнем Уоррене Лебланке, который недавно признался, что убил своего четырнадцатилетнего друга Стефана Пакира с помощью молотка и ножа. Теперь мать Пакира требовала справедливости. От друзей мальчиков она слышала, что они были одержимы видеоигрой «Manhunt», которую она и обвиняла в трагедии. «Эту игру нужно запретить, – говорила она корреспонденту „Daily Mail“. – Она превозносит насилие ради насилия и вредит юной психике… Во имя памяти Стефана мы должны заставить заплатить тех, кто наживается на продаже этой игры».
Со времени выхода игры в ноябре 2003-го «Man hunt» уже устроила бурю в профессиональной прессе из-за леденящего душу натуралистичного изображения насилия. Журналистам вместе с игрой для обзора присылали удавку из колючей проволоки. Однако нынешний случай заставил Харрисона застыть на месте. Он годами видел, как хомяк игрового насилия бегает по прессе, но статья в «Daily Mail» ознаменовала наступление в Англии новой эры. Зверское убийство не было уловкой Макса Клиффорда, это были настоящая мать и настоящий мертвый мальчик. Харрисон очень сочувствовал им, но злился, что во всем обвиняют игру. «Определенный сегмент потенциальной аудитории игр мог поверить этому заголовку», – говорил он позднее.
Но истерия вокруг «Manhunt» только начиналась. Вскоре весть об очередной трагедии разлетелась по миру и игру, которая уже была запрещена в Новой Зеландии, убрали с полок самой крупной сети магазинов в Великобритании «Диксонс». И наконец в стране появился собственный, английский Джек Томпсон – член парламента от Восточного Лестершира Кейт Ваз.
В ходе конференции с премьер-министром Гордоном Брауном Ваз потребовал принять защитные меры, хотя «Manhunt» и так имела рейтинг «от 18 и старше». «Это не цензура для взрослых, – говорил член парламента, – а попытка защитить детей и подростков».
Среди всех этих дебатов хранила подозрительное молчание лишь одна сторона – «Rockstar». Вместо того чтобы выступать публично, Донован в частном порядке советовался с Саймоном Харви, представителем британской игровой индустрии, чтобы выработать достойный ответ клеветникам. В своем последующем заявлении Харви отметил: «Если кто-то всего лишь купил игру, это не может и не должно считаться причиной подобных трагических событий».
Со своей стороны, Харрисон по-прежнему пытался продвигать идею игр для семейного отдыха, но в условиях разгорающегося скандала это было непросто. Как и Левенштейн в Штатах, Харрисон не мог