Они приехали на саммит «D. I. C. E.» («Дизайн, инновации, коммуникации, развлечения») 2007-го, самое эксклюзивное мероприятие отрасли в году. Будучи желанной передышкой от балагана «E3», эта более изысканная закрытая встреча давала лидерам индустрии возможность просто пообщаться и спокойно поиграть в покер. Гвоздем программы была ежегодная церемония вручения наград «Interactive Achievement Awards», «Оскара» игрового мира. В этом году лист номинантов ознаменовал конец эпохи.
Пискельная стена между геймерами и остальным человечеством исчезала. Все десятилетие с момента выхода первой «GTA» сложность игровых контроллеров с их запутанными кнопками и рукоятками разделяла два поколения геймеров: маленьких детей и взрослых фанатов. Обычному человеку нужны только глаза и уши, что прочитать любую книгу, послушать любую песню, посмотреть телешоу или фильм, но когда дело доходит до игр, большинство людей теряются. Вернее, они совершают лишь неуклюжие попытки поиграть. Они «чайники», им не хватает координации между зрением и руками, чтобы выжить в виртуальных мирах.
«Великое разделение чайников» имело огромное значение – как экономическое, так и культурное. Вдобавок к потере толпы клиентов, оно стало причиной социополитического давления, которое в итоге привело Сэма на Капитолийский холм. Политики и ученые мужи не умели играть и вместо этого полагались на короткие и часто впечатляющие видеоролики, которые не похожи на процесс игры – как просмотр порно не похож на секс. А ведь игры по сути своей являются эмпирической средой. Легко ненавидеть геймеров, если не можешь играть. И наоборот.
Но перемены наконец пришли. Началось все в конце 2006 года с выходом «Nintendo Wii», новой консоли с чувствительным к движениям контроллером. Вместо того чтобы нажимать хитроумные комбинации кнопок, теперь можно было играть в виртуальный теннис, просто взяв в руку контроллер «Wii Remote» и взмахивая рукой, будто держа настоящую ракетку.
В первые четыре месяца было продано более шести миллионов приставок, что сразу сделало «Wii» самой быстропродаваемой консолью в мире, от Соединенных Штатов до Великобритании, и снова привело «Nintendo» на вершину индустрии. И это несмотря на то, что по сравнению с конкурентами «Wii» недоставало графики высокого разрешения и фотореализма. Спустя полгода после выхода «Wii» превзошла по продажам «Sony PlayStation 3» и «Xbox 360» от «Microsoft» вместе взятые.
Тогда же хитовая франшиза «Guitar Hero» с контроллерами в виде гитар раздвинула границы индустрии еще дальше. Расширенная «Rock Band» принесла создателям более миллиарда долларов. Все больше и больше людей играли в кэжуал-игры онлайн, на «Facebook» и недавно выпущенном «iPhone». Положение «чайников» наконец улучшалось.
Но нынешний саммит «D. I. C. E.» стал не только концом эры сложных контроллеров, он стал концом Дага Левенштейна, президента Ассоциации развлекательного программного обеспечения, который был лицом индустрии еще со времен ее позорной юности. Заняв свой пост в 1994 году, когда проходили слушания по «Mortal Kombat», Левенштейн защищал отрасль в суровые дни Колумбины и «Hot Coffee», а теперь собирался создать частную трейдинговую компанию. Но разработчики игр и журналисты, собравшиеся в зале послушать его прощальную речь, обнаружили, что он намерен воздать кое-кому по заслугам.
– Ничто так не раздражает меня, как выпускающие лейблы и разработчики, которые создают спорный контент, а потом, когда приходит время защищать свой творческий подход, бегут с поля боя, – заявил Левенштейн. – Если вы хотите иметь право поступать по-своему, если вы стремитесь раздвигать границы, я готов защищать ваши права. Но, черт возьми, вы тоже должны сражаться за свои художественные решения. Публика в зале недоумевала.
– Хотите быть противоречивыми – отлично, – продолжал Левенштейн. – Но не надо прятать голову в песок, едва запахнет жареным. Вставайте и боритесь за ваши творения.
Впрочем, Левенштейн имел в виду не только «Rockstar»: он упрекал всю игровую индустрию, которая молчала в тряпочку и оставалась политически инертной. Когда Левенштейн спросил, сколько человек в зале присоединились к группе активистов «Video Game Voters Network» («Сеть защитников видеоигр»), и увидел всего пару рук, он буквально взорвался:
– Это смешно!.. Мы боремся за правое дело, но, как бы правы мы ни были, нельзя выиграть войну без армии. А армия – это вы. Однако б[о]льшая часть людей в этом зале, для которых ставки особенно высоки, слишком ленива, чтобы вступить в ряды ополчения.
Далее он обрушился на игровую прессу, которая охотно предоставляла платформу для высказываний самому упертому борцу за нравственность.
– Знаете, кто больше всех уделяет внимания Джеку Томпсону? Игровая пресса! – возмущался Левенштейн. – Журналисты носятся с ним, а потом все начинают сокрушаться, что он такой влиятельный. По-моему, вы сами виноваты.
Сколько бы геймеры ни думали, что знают Джека Томпсона, на самом деле они не знали ничего. Да, у него на полотенцах были вышиты маленькие распятия, а на холодильнике висел магнитик с Бушем, но у этого человека была и другая сторона: не только Джек Потрошитель, но и Джек Свой Парень.
После долгих лет борьбы с мерзостями поп-культуры с ним произошла удивительная метаморфоза: Томпсон будто бы стал модным. Не то чтобы по-настоящему крутым, но во всяком случае понимающим. Неожиданным побочным продуктом его одержимости своей целью, бесконечного изучения телеканалов, видеоигр и радиопередач стала искушенность в поп-культуре. Будучи в душе аутсайдером, он тяготел к черным комедиям: больше всего ему нравились шоу «Али Джи» и «Умерь свой энтузиазм», которыми был забит жесткий диск его компьютера и которые он мог цитировать по памяти. Также Джек питал слабость к Фрэнку Заппе. «Думаю, Заппа был провидцем, – говорил он. – И я обожаю его живой альбом, записанный в Филлмор-Ист».
Жарким весенним утром 2006 года Томпсон выглядел, как слегка потрепанный 55-летний куратор студенческого братства. Теперь он носил просторные шорты цвета хаки и выцветшую белую футболку-поло, да к тому же отрастил модную козлиную бородку. Он частенько употреблял слово «чувак», а когда получал по электронной почте хорошие новости, отвечал фразами в духе «афигеть как круто!» крупным красным шрифтом.
Ему не давала повзрослеть не только собственная культурная война, но и сын Джонни, который теперь превратился в спортивного четырнадцатилетнего паренька. Они регулярно бросали мяч в корзину на заднем дворе у бассейна. По доброй памяти Джонни продолжать помогать отцу в его начинаниях. После выхода видеоигры «The Warriors» он вновь с готовностью отправился в «Бест бай», чтобы выяснить, продаст ли кассир ему игру с рейтингом «М», – пока отец снимал покупку с улицы на камеру.
Но в то же время Джонни успел и приобщиться к культуре геймеров. Он умолял родителей купить ему карманную приставку «Sony PSP» или «Xbox». Однажды утром перед отъездом в лагерь по лакроссу подросток набрался смелости отстоять свое мнение перед отцом.
– Папа, – сказал он, – если ты не возражаешь, я лучше не буду говорить в лагере, что я твой сын.
Когда пару дней спустя Томпсон вспоминал слова сына в разговоре со мной, его лицо погрустнело, взгляд потух, а обычно громкий голос стал слабым. На какой-то момент он перестал быть мужественным борцом за нравственность и стал просто отцом, который сталкивается с одновременно горьким и сладким осознанием того, что его ребенок растет. Когда я поинтересовался, что он ответил сыну, Томпсон выпрямился и прищурил глаза.
– Я сказал, что сожалею, поскольку ему пришлось пройти через это, – признался он. – Но я не жалею о том, что сделал.
Честно говоря, на волне победы над «Hot Coffee» борьба Томпсона против геймеров шла довольно успешно. Однажды группа игроков из разных стран решила собрать деньги, чтобы послать Томпсону букет цветов в качестве издевательского знака примирения. Самого Джека организатор кампании охарактеризовал как «прекрасный пример истеричного антимолодежного деятеля в американском правительстве и СМИ».
Кампания, названная «Цветы для Джека», со временем обрела популярность, принося новости и деньги со всего мира. Получив букет, Томпсон переправил его в «Take-Two» – как он написал в приложенной записке, «в память обо всех людях, погибших благодаря вашим безумным играм, их рекламе и продаже взрослых симуляторов убийств детям».
Но это была не только война роз. Битва Томпсона против «Bully» тоже набирала обороты. Он наводнил Сеть скриншотом с дерущимися детьми из игры, которая, по его словам, «дает подросткам возможность попрактиковаться в избиении виртуальных одноклассников». К удивлению геймеров всего мира, правозащитник смог убедить местный школьный округ Майами-Дэйд, четвертый по величине в стране, единогласно выпустить заявление, где содержались просьба к «Take-Two» не выпускать «Bully» и призыв к родителям не покупать ее. И это несмотря на то, что игра пока не вышла и ее никто в глаза не видел!
Но Томпсон не собирался на этом останавливаться. В июне 2006-го законодательное собрание Луизианы приняло составленный Томпсоном закон, запрещающий продажу жестоких видеоигр несовершеннолетним. Затем в сентябре правозащитник направил «Rockstar», «Take-Two» и «Sony Corporation of America» 600-миллионный иск о неправомерном причинении смерти. В иске утверждалось, что «Grand Theft Auto: Vice City» вдохновила подростка Коди Пози убить в 2004 году троих человек на ранчо телеведущего Сэма Дональдсона в Нью-Мехико.
В конце октября, в преддверии выхода «Bully», Томпсон написал петицию, призывая «Уолмарт» и других крупных распространителей отказаться от продажи игры на основании того, что она нарушает закон Флориды об охране общественного порядка. Как выразилась «Washington Post», для Томпсона стало «большой победой», когда в итоге «Take-Two» было велено предоставить суду предварительную копию «Bully», чтобы правоохранительные органы могли удостовериться, действительно ли она нарушает закон. Однако, взглянув на игру, окружной суд округа Майами-Дэйд отклонил запрет на продажу дисокв несовершеннолетним, вопреки надеждам Томпсона. Игра окончательно получила рейтинг «Teen» – от тринадцати и старше.