– Куда бежим, цыпочка? – спросил верзила в майке, тронув Долорес за подбородок.
Она резко отбила его руку.
– Пошел прочь, недоумок!
Парни возмущенно загудели.
– Ты что, шлюха, – рявкнул верзила, – жить не хочешь?
Рассвирепев, он схватил Долорес за обе руки. Она хотела ударить его коленом в пах, но тот был начеку.
– Смотри-ка, брыкается, – обрадовался он. – Значит, в постели горяча. Педро, ты смотри, какая у нас горячая сучка завелась. Будет с кем позабавиться.
Один из тех, кто стоял за спиной Романа, заржал.
– Давай оттащим ее в тачку.
– А с этим что делать? – спросил третий.
– Забери у него бабки и пускай валит, куда хочет, – распорядился верзила.
Романа тронули за плечо.
– Эй, puto! Давай кошелек.
Он понял, что пора вмешаться в происходящее. Тем более что хмель под влиянием минуты отступил.
Не оборачиваясь, Роман локтем в голову того, что стоял прямо за ним, и с ходу врезал ногой по колену верзиле. А заодно, когда тот отпустил Долорес и согнулся, рванул его за ухо, да так, что кровь хлынула ему на плечо, заливая майку.
Раздался крик боли.
Тот, в которого Роман угодил локтем, лежал на земле, не шевелясь.
Его дружки, отскочив, вытащили ножи и свирепо полосовали ими воздух.
Зажимая левой рукой ухо, верзила тоже выхватил нож, вопя от ярости.
– Ну все, – прорычал он, – ты мертвец. Я буду не я, если не порежу тебя на лоскуты.
– Зачем вы, Роман? – подала голос Долорес, в волнении заговорив с ним по-испански. – Вы же видите, как их много.
– Простите, что не вмешался сразу, – отозвался он, пятясь от нападавших и толкая Долорес себе за спину. – Всему виной ваш ром.
Она было засмеялась, но тут же вскрикнула, потому что верзила сделал выпад, зверски махнув ножом.
Роман отклонился назад, еще раз саданув своего противника по колену.
Тот захромал и уже не решался атаковать первым.
– Давайте, – приказал он своим дружкам. – Педро, пырни его!
Педро выступил вперед, водя перед собой длинным, широким лезвием.
– Парни, – предложил Роман, следя за всеми сразу. – Нам делить нечего. Давайте мирно разойдемся. Я даже дам вам на выпивку.
– Чертов турист! – заорал верзила, вдвойне оскорбленный. – Режьте его, ребята. Педро, чего встал? А ну, покажи ему!
Педро ринулся вперед, размахивая ножом. Видно, урок вожака его ничему не научил.
Роман перехватил кисть, вырвал у него нож и легонько полоснул по бедру, так, чтобы не задеть артерии, но и чтобы из строя вывести надежно.
Педро, зажимая рану и испуская стоны, откатился назад, под прикрытие дружков.
Те, испугавшись и от этого еще больше свирепея, всем скопом ринулись в атаку.
Долорес закричала, не в силах сдержать страх.
Роман оттолкнул ее назад и, чтобы ускорить развязку, бросился в гущу нападавших.
Через секунду ничего нельзя было разобрать. Мелькали ножи, раздавались стоны и ругательства, кто-то бросился бежать.
– Роман! – позвала Долорес, почти ничего не видя в темноте.
– Да, – отозвался тот, тяжело дыша и оглядывая поле боя.
На ногах остался стоять он один. Все его противники либо лежали на земле, либо пустились наутек, придя в ужас от той расправы, которую он над ними учинил.
Роман никого не убил. Он просто сделал отметины на память. Чтоб в другой раз неповадно было.
Кому-то досталось по плечу, кому-то по бедру, кому-то по голени. Пока парни бестолково махали ножами и топтались, мешая друг другу, Роман по всей науке ножевого боя методично и точно наносил короткие режущие удары, мелькая среди нападавших с невообразимой скоростью. Не прошло и полминуты с начала схватки, как все было кончено.
Он тоже получил повреждение, чего, конечно же, не произошло, будь он совершенно трезв. Но ром, зараза, оказался действительно крепок.
– У вас кровь, – бросилась к нему Долорес, заметив на рукаве его рубашки темное, набухающее пятно.
– Пустяки, – отмахнулся Роман.
Он посмотрел на поверженных врагов. Все они, зажимая раны, смотрели на него, как побитые собаки. Даже верзила, которому досталось меньше всего, не решался что-либо сказать.
– Эй, мужик, ты кто? – прохрипел Педро.
– Бэтмен, – сказал Роман и повлек свою спутницу прочь, резонно опасаясь, что вот-вот могут подоспеть головорезы из другой шайки.
Когда они оказались на людной улице, Долорес усадила его на бортик фонтана и достала носовой платок.
– Я должна обработать вашу рану, – решительно оборвала она протесты Романа.
Рана оказалась не заслуживающей внимания царапиной, уже подсыхающей. Но Долорес не успокоилась, пока не смыла кровь и не убедилась, что немедленная кончина Роману не грозит.
– Вам надо сделать противостолбнячную прививку.
– Мне надо выпить, – возразил Роман.
Он закатал рукава рубашки так, чтобы пятно не бросалось в глаза. Чувствовал себя Роман вполне сносно. Только голова начала побаливать от преждевременно наступившего похмелья.
– Как выпить? – изумилась Долорес. – Вы же недавно одолели целую бутылку рома!
– Во-первых, всего лишь бутылку, – заметил Роман. – А во-вторых, на данный момент для меня это лучшее лекарство. Скажите, Долорес, как называется ваша водка? Кажется, чича?
– Чиче, – смеясь, поправила Долорес. – Где ваш нож?
– Это не мой нож, – сказал Роман, доставая из кармана наваху, отобранную у Педро.
Долорес молча взяла у него нож, тщательно прополоскала в фонтане, благо было темно и никто не видел, чем она занимается, и бросила его в урну.
– Для майора безопасности ваши действия не совсем правомерны, – заметил Роман.
– Сейчас я обыкновенная женщина, которая не хочет лишних проблем, – возразила Долорес. – Идемте.
– Куда?
– Но вы же интересовались чичей.
– О, да… – засмеялся Роман.
До дома они добрались через полтора часа. Чиче, местная водка, оказалась отличным лекарством. Двух рюмок, выпитых в ближайшем ресторанчике, хватило для того, чтобы головная боль исчезла без следа.
А выпив еще три, Роман начал подпевать оркестру, игравшему умопомрачительную хабанеру.
Смотревшая на него не без содрогания Долорес с трудом уговорила его идти домой.
– А вы, милая Долорес, пойдете со мной? – с прямотой пьяного человека брякнул Роман. – А то я буду сидеть здесь до утра и пить. Все равно ваш противный генерал отстранил меня от дел, так что мне можно завтра вообще не выходить из дома.
Он взял рюмку и опрокинул содержимое себе в рот.
– За здоровье вашего президента. Да хранит его Бог.
Долорес улыбнулась.
– Так что скажете? – спросил Роман.
Она посмотрела ему в глаза. В них появилось какое-то новое выражение, смысл которого Роман не мог понять, но которое не имело нечего общего ни с ненавистью, ни с презрением, которые она до сих пор к нему испытывала.
– Хорошо, я пойду с вами, – решилась она.
– Тогда еще по рюмочке – и все, – обрадовался он. – Эй, mychacho?
Все оказалось даже лучше, чем представлял себе Роман. Помимо внезапно охватившей ее страсти Долорес проявила столько нежности, что Роман, чей хмель быстро улетучился, при всем желании не мог обвинить себя в нарушении данного самому себе слова. Долорес осыпала его бурными ласками, происхождение которых никак не могло быть вызвано приказом, полученным от Торреса. Так могла вести себя только женщина, которой нравится ее мужчина, – в этом Роман мог бы поклясться всем своим внушительным сексуальным опытом.
Впрочем, вскоре и сама Долорес объяснила причину столь внезапно нахлынувших на нее чувств.
– Ты такой мужественный, – сказала она, опираясь локтем на подушку и поглаживая Романа по груди.
Ее черные прямые волосы свесились, как крыло, и вся она была похожа на большую, прекрасную птицу, случайно залетевшую в окно.
– Ничего особенного, – ответил Роман, беря сигарету. – Просто я много выпил.
– Нет, – возразила Долорес, касаясь чуткими пальцами его тела. – У тебя столько шрамов. Ты воин. И, как настоящий воин, ты скрываешь это.
Роман закурил, поглядывая на крутой изгиб ее бедра, переходящий по немыслимой траектории в осиную талию. Ее кожа источала то особое свечение, которое присуще только очень чувственным женщинам. Он ощутил, как в нем снова нарастает желание.
– Как ты расправился с этими подонками, – продолжала полушепотом Долорес. – Я даже испугаться как следует не успела. Думала, тебя изрубят на кусочки. А у тебя только одна царапина. Я ничего подобного не видела.
– Я всего лишь хорошо обученный агент, – возразил Роман. – И делал то, чему меня научили.
– Может быть, – прошептала Долорес. – Но не каждый агент – воин. И не каждый обладает твоим мужеством.
Роман улыбнулся.
– Это ты о моих сражениях с ромом и чичей?
Долорес засмеялась, щекоча губами кожу возле его подмышки.
– А признайся, ты всех нарочно завела меня в этот квартал? – сказал Роман.
Долорес внезапно припала головой к его плечу.
Роман почувствовал, как вздрагивает ее грудь, прижатая к его боку. Она смеялась без удержу, как нашалившая девчонка.
– Но я же не думала, что там будет целая банда, – давясь смехом, призналась она.
– Хорошо, что у них не оказалось автоматов, – сказал, посмеиваясь, Роман.
– Я думаю, ты бы справился!
– Я бы справился, – согласился он. – Но было бы очень много шума. А это, как я не понимаю, не входит в наши планы.
– Не входит, – продолжая смеяться, подтвердила Долорес.
Роман загасил сигарету и опрокинул майора Эсперанце на спину.
Она смирно лежала под ним, улыбаясь и ожидая его действий.
Он не спеша провел губами по ее шее и сместился ниже, к покорно раскинутым полушариям груди. Медленно, словно наслаждаясь вкусом изысканного блюда, он принялся целовать ее соски, пока они не увеличились и не затвердели.
К этому времени Долорес уже громко дышала, издавая протяжные звуки. Руки ее то и дело пробегали по волосам и шее Романа, и перемещались дальше, лаская его плечи и спину.