«Более застенчивый, нежели предприимчивый», как вспоминали современники, Иван Иванович Барышников прекратил откупные дела отца и занялся «устройством имений своих, заведением хуторов, но всего более и с особенным знанием дела и любовию родовыми постройками». В Москве по его заказу была построена знаменитым Матвеем Казаковым усадьба на Мясницкой улице, которая, к сожалению, не сохранилась до нашего времени.
Был он одним из крупнейших коллекционеров картин того времени, в его картинной галерее хранились произведения Брюллова, Левицкого, даже Рафаэля. В имении Алексино работала школа крепостных художников, был создан оркестр из крепостных музыкантов. Для семьи Барышникова более пятнадцати лет рисовал портреты Василий Тропинин. Вот такой обычный необычный уездный дворянин, известный и в наше время, жил в Дорогобуже.
Солидный доход Барышникову приносили торговля хлебом, садоводство, аренда мельниц, бондарное дело[1], он владел бумажной, суконной и стекольной фабриками, кожевенным заводом, то есть по нашим временам был почти олигархом. Другой разговор, что он сам поднял дело и сам заработал состояние, а не получил его в виде откатов и взяток. Было ему на это время уже шестьдесят два года, по тогдашним меркам – достаточно возрастной человек.
Гордостью дорогобужан является архитектурный комплекс села Алексино, принадлежащего с конца восемнадцатого века Барышниковым. Там находился крупнейший конный завод, лошадей которого поставляли военному ведомству. Здесь были возведены замечательные сооружения: дом-дворец, постройки конного двора, кремль с башенками и другие здания. Лепные украшения, роспись стен и потолков, мебель усадьбы – все это было создано алексинскими крестьянами. Ими был посажен парк, выкопано подковообразное озеро в центре усадьбы, построены ажурные мостики и беседки. Строительство в Алексино велось крепостными архитекторами Яковом Ждановым и Дмитрием Поляковым под руководством знаменитого зодчего Доменико Жилярди. В парке по проекту Матвея Федоровича Казакова была сооружена Михаило-Архангельская церковь, украшенная классическими портиками с колоннадой. Не Архангельское, конечно, но тоже очень красивое место. Но в данное время строительство только началось и определялось.
Но продолжим экскурсию по городу. Главная улица в Дорогобуже называлась Московской, именно на ней располагались все главные административные задания и многочисленные соборы. На нее, как на шампур, были нанизаны главные городские достопримечательности – торговые ряды, пожарная и полицейская части, городской бульвар, дом исправника и другие присутственные места. Именно здесь, на главной улице, и происходила вся общественная жизнь. Церквей в Дорогобуже было много, более десяти. Некоторые из них возводились на личные пожертвования горожан и при их желании.
Нам, сегодняшним атеистически настроенным людям, такое не всегда можно понять. Наши современники сносят церкви, а если где-то хотят построить новую или восстановить ранее снесенную, другие люди могут устроить митинги против этого. Наши предки были иными. Они не представляли себе жизнь без веры, без красивых храмов.
И чем больше Наталья погружалась в прошлую жизнь, тем больше понимала, что искренняя вера действительно нужна людям, она поддерживает их в трудные минуты жизни. Только молитва и вера должны быть не обменом: «Боже, сделай так, как я ХОЧУ, а я, так уж и быть, тебе свечку поставлю и службу закажу», а искренней просьбой от всей души. Тогда ее и выполнят.
Более значимой, но не главной, была Екатерининская церковь, которая находилась на крепостном холме у Московской улицы. Еще были Покрово-Пятницкая церковь, Казанско-Пятницкая церковь, Никольская церковь, Федоровская церковь, Успенская церковь, Дмитровская церковь, Одигитриевская церковь, Архидьякова-Стефана церковь, монастырское подворье. Так что не только «Москва златоглавая» красива своими куполами, Дорогобуж тоже был таким.
Названия улиц уезда были нередко красивыми, нарядными: Стрелецкая, Новая, Ямская, Спасская, Средняя Спасская, Нижняя Спасская; переулки: Межовский, Трубицын, Конная площадь и другие. А сейчас в Дорогобуже улицы носят названия в основном политические: Карла Маркса, Интернациональная, Октябрьская, Урицкого, Ленина, Горбачева, Советская… Как говорится, почувствуйте разницу!
Книжный магазин, точнее, книжную лавку, хоть и небольшую, но достаточно уютную, нашли довольно быстро, и зависли они там с Машей надолго. Маша разглядывала книги, а Наталья общалась с хозяином лавки. Управлял магазином человек, ужасно похожий на завхоза лицея, где работала учительница, и звали его также Петром Степановичем. Оказался он таким же прижимистым, как и его тезка из будущего, и разговор между Натальей и им сильно напоминал диалоги, которые происходили, когда она у него что-то просила для класса или ремонта.
Увидев ее, он оживился, поприветствовал и начал разговор, в ходе которого оказалось, что и раньше барыня здесь частенько бывала. Поэтому диалог шел спокойно и свободно:
– Здравствуйте, сударыни, рад вас видеть! Давненько вы ко мне не заходили! А я уж для вас и новинку припас из нового поступления – книгу «Баллады» Василия Жуковского. Многие дамы уже заинтересовались, душевная вещь!
– Здравствуйте, Петр Степанович, и я рада вас видеть! Вы, наверное, слышали, что крестница моя хворала, вот и не до поездок было. Теперь, слава богу, все в порядке, вот даже на бал смогли выбраться да знакомых своих проведать! А книжку я обязательно куплю, а может, что еще присмотрю.
А Наталья подумала, что это идея неплохая, и надо книгу обязательно купить, тем более в будущем учительница читала не все баллады, будет интересно с ними познакомиться подробнее. Да и продать эту книгу и другие издания можно будет очень дорого при желании.
Но Наталья продолжала:
– Но есть у меня другая просьба к вам, решила я издать песенку, которую пела на своем приеме, уж больно она заинтересовала дам. И вальс красивый придумался. Автора его я не знаю, а песенка – народная, крестьяне мои мне пели. И еще рецепты должны мне необычные помочь издать в монастыре, да таких блюд, каких еще не было, думаю, будет интересно и другим дамам их приготовить.
И дальше Наталья интригу гнет:
– Да и сказку забавную мне ключница рассказала про репку, тоже монахи должны издать, да не просто так, а с картинками, которые дети смогут раскрашивать без ворчания родителей, что вечно они хорошие взрослые книжки портят своими каракулями. Авось, тоже кому интересны будут.
– Да вот только не знаю, к кому бы обратиться с просьбой – попробовать продать эти издания с выгодой для меня и других, – закончила Наталья как бы задумчиво.
Глаза Петра Степановича заблестели, но он, притворяясь равнодушным, поинтересовался, насколько хороши эти песенки, блюда да книжки?
– Хороши, хороши, вот увидите, в накладе не останетесь!
Наталья прекрасно видела, что он заинтересовался этой идеей, но продолжал все обсуждать и торговаться. Да и непривычно было ему говорить на такие темы с барыней, но коммерческий интерес возобладал.
Он предложил все-таки свою помощь в продаже и только уточнил, сколько штук книжечек Наталья хочет продать. Наталья ответила, что пока должны сделать по пятьдесят книжечек с песнями и штук сорок сборничков с рецептами, да сказок на пробу тоже штук пятьдесят обещали напечатать, а если дело пойдет, то и больше можно заказать, архимандрит не откажет. Предложила ему двадцать процентов от выручки проданных изданий. Сначала, правда, Наталья беспокоилась, что этот термин еще неизвестен, но оказалось, что он в ходу, и ее отлично поняли.
На это Петр Степанович всплеснул руками и возмущенно произнес, что его без ножа режут, что вдруг их не купят, и предложил другую цифру – сорок процентов. Наталья сказала, что все купят непременно, и чтобы он не сомневался, будет он еще и в прибытке, и предложила тридцать процентов, и ни копейкой больше! Да еще и пригрозила, что и с монахами о продаже книжек может договориться, хоть это и не очень следовало правилам – там продавали только церковную литературу! Но для нее архимандрит и исключение может по-соседски сделать.
На что Петр Степанович как бы неохотно согласился на договор, добавив, что делает это только из уважения к помещице. Тогда Наталья предложила составить договор о сотрудничестве. Заверять юридически его не будут, но прописать на бумаге все нюансы все-таки надо. На это торговец опять всплеснул руками и возмущенно произнес, что все сделает честно, без всякого договора, и что она должна ему во всем верить. Но по его хитрым глазам было видно, что он был готов обмануть при первой возможности, и верить ему особо нельзя.
Поэтому Наталья сказала, что верить-то ему верит, но, как говорится, доверяй, но проверяй. Попросила также до поры до времени не рассказывать, от кого он эти песни да рецепты получил, она сама про них расскажет. Так они и договорились, но Наталья решила, что надо будет потом проконтролировать, сколько книжек он продаст, и за сколько рассчитается, хитрец, видно, он еще тот, выгоды нигде не упустит.
С этим они и вышли из лавки, прикупив две книжки баллад, одну Наталья взяла себе, другую – отдала Машеньке в подарок. И та начала читать баллады сразу вслух, зачаровавшись прекрасным слогом Василия Андреевича Жуковского. Приобрела Наталья еще «Оды» Державина и три номера журнала «Вестник Европы» с неоконченным романом Николая Михайловича Карамзина «Рыцарь нашего времени» (почти как у Лермонтова), которые завалялись в лавке. Видно, посмотрев, что конца романа нет, их и не покупали, не брали, а Наталье сгодится, да и прочитать интересно, про что там. Тем более вид у книги и журнала был уже несколько потрепанный, их легко было внести в будущее.
Зашли они и на почту, узнать новости, причем почтмейстер очень сильно напомнил знаменитый гоголевский персонаж пьесы «Ревизор». Он тоже был суетлив, любил совать нос в чужие дела. Там Наталья держалась официально, много не разговаривала, отдала только письма для отправки.