— Иногда жизнь преподносит нам самые невероятные сюрпризы, — философски заметил Чад. — Взять хотя бы мое знакомство с Брендой.
Со слов друга Коул знал, что Чад и Бренда познакомились на улице возле газетного киоска. Бренда выронила журнал, Чад наклонился, чтобы ей помочь, потом выпрямился, посмотрел ей в глаза… и влюбился с первого взгляда. Через две недели они поженились. Судьба подарила им несколько лет безоблачного счастья и очаровательную дочку, но счастье оборвалось так же внезапно, как пришло: через четыре года после свадьбы Бренда погибла под колесами грузовика, управлял которым в дым пьяный водитель.
— Согласен, но такое случается редко.
Чад пожал плечами.
— Как знать, может с тобой как раз и случится. — Он наставил на Коула палец. — Я видел, как вы друг на друга смотрите.
— То, что ты видел, это похоть, ее я не отрицаю. Но Миа не хочет большего.
— Миа. А ты?
Коул поморщился. Нечего было и надеяться, что Чад не заметит его промашку.
— Я тоже.
Формально Коул сказал правду, хотя при других обстоятельствах он, пожалуй, не возражал бы против продолжения их отношений. Он и сейчас не исключал, что его и Миа связывает нечто большее, чем давнее соперничество, но перед лицом реальной жизни это не имело значения.
— Да если бы и хотел, ничего не выйдет, слишком много препятствий.
— С каких это пор тебя пугают препятствия?
Коул решил не отвечать. Чад возвел глаза к потолку.
— Ладно, замнем. А что за препятствия?
— Хотя бы наша служба. Я хочу завязать с работой тайного агента, а Миа к ней стремится.
— Вот как? — Чад нахмурился. — Странно. Она точно этого хочет?
— Да, а чему ты удивляешься?
— Дело в том, что мне доводилось читать ее отчеты.
— И что из этого?
— Она отличный специалист в своем деле. Странно, что она хочет его бросить.
— Хочет, я точно знаю.
— Некоторые тайные агенты умудряются завести семью, вы могли бы… — Чад многозначительно оборвал фразу.
С любой другой женщиной, возможно, с горечью подумал Коул, но не с Миа. У нас разные жизненные планы, и не просто разные, а несовместимые.
Коул еще в детском саду усвоил, что невозможно ввернуть круглый болт в прямоугольное отверстие, как бы ты этого ни хотел. А Коул, помоги ему Бог, хотел. По иронии судьбы ему была нужна единственная женщина, которую он не мог получить и с которой ему вообще не стоило связываться. Почему-то он не нашел в себе силы объяснять это Чаду.
— Вы собираетесь не куда-нибудь, а в «Приют любви», — заметил Чад. — Помяни мое слово, всякое может случиться.
— Только не между мной и Миа, — упрямо возразил Коул.
Эта мысль угнетала его сильнее, чем он готов был признать.
— Откуда ты знаешь, пока не попытался? — не унимался Чад.
— Чад… — В тоне Коула послышалось предупреждение.
— Я серьезно. Ты явно заинтересован этой женщиной…
— Ничего подобного, — солгал Коул, но Чад не позволил себя обмануть.
— Не морочь мне голову, я слишком хорошо тебя знаю. Признаться, не думал, что доживу до того дня, когда Коул Рэйн спасует перед трудностями. — Бросив эту словесную бомбу, Чад замолчал и углубился в бумаги.
Чад прав, думал Коул, я никогда не пасовал перед трудностями, а Миа Брэдли определенно попадает в эту категорию. Решение пришло неожиданно. Коул выпрямился, словно ставя точку в мысленном споре с самим собой. Риск, конечно, есть, но ему не привыкать рисковать. Миа ему нужна и, пропади все пропадом, он будет за нее бороться! Остался только один вопрос: как победить?
Когда Коул и Миа подъезжали к «Приюту любви», солнце клонилось к закату.
— Приехали, — сказала Миа.
— Нервничаешь?
Конечно, Миа нервничала, но признаваться в этом не собиралась.
— С какой стати? Это же моя работа.
Коул засмеялся.
— Ну и что, что работа? Разве это мешает волноваться?
Миа вскинула голову.
— А я не волнуюсь!
— Угу.
Коул явно ей не поверил, но почему-то это не рассердило, а тронуло Миа. Коул понимает, что она чувствует. Пожалуй, впервые кто-то проникся ее чувствами, и это оказалось на удивление приятно.
— Помню, когда я впервые выполнял секретное задание, то волновался ужасно, — признался Коул. — Какая уж там погоня за преступниками, я боялся, что меня стошнит от волнения.
Миа засмеялась.
— Не может быть! Ты шутишь!
— Скорее слегка преувеличиваю. — Коул улыбнулся. — Но нервничал я не на шутку. — Он накрыл руку Миа своей и слегка сжал. — Но я с этим справился, справишься и ты.
— У тебя было время привыкнуть. — Миа сразу же пожалела о своей резкости и попыталась ее загладить. — Я хочу сказать, это первый случай, когда меня выпустили из клетки. Удивительно, что мне выпало работать именно с тобой.
Коул нахмурился. Он сбавил скорость, следя не столько за дорогой, сколько за Миа.
— Это уже во второй раз.
— Во второй раз… что?
— Ты во второй раз говоришь нечто, что, на мой взгляд, не имеет смысла. Ты уже упоминала, что наше свидание в Куантико отразилось на твоей карьере, но не на моей.
Миа кивнула.
— Так и есть. Это называется «двойной стандарт».
Миа старалась говорить не слишком резко. Коул не виноват в существовании двойного стандарта, даже если он послужил ему на пользу.
— Извини, я по-прежнему не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Нас тогда кто-то видел.
— Ну и что? Личные отношения между курсантами не поощряются, но не запрещены.
Миа фыркнула.
— Не запрещены, но, если тебя застукают, твоей карьере конец. — Видя, что Коул собирается возразить, Миа отмахнулась, не желая выслушивать оправдания действий руководства. — Не будь наивным, твоя карьера не пострадала, потому что ты — мужчина.
— Миа, ты не права, нет никакого двойного стандарта.
— А я говорю — есть! Иначе почему тебе поручали самые интересные задания, а я все это время торчала в конторе?
Коул пожал плечами.
— Может, потому, что ты хороший аналитик?
— Но это не то, чем я хотела бы заниматься. Пойми, я не раз и не два просила перевести меня на оперативную работу, но мои просьбы просто игнорировали. Нас кто-то видел тогда, и, если тебе, мужчине, это не повредило, меня заперли в конторе, потому что я женщина. — Она откинулась на спинку сиденья и скрестила руки на груди, пытаясь совладать с гневом.
— Миа, ты ошибаешься. Поверь, я видел твое досье. — Коул чуть-чуть повернул голову, Миа поняла по его лицу, что он говорит правду. — Гам нет ни слова о нас с тобой. Никаких замечаний по поводу личной жизни.
Миа нахмурилась и отвернулась к окну. Если Коул прав, почему ее заперли в конторе? По официальной версии причина заключалась в ее неуправляемости, в склонности играть не по правилам. Но Миа не верила в эту версию. Ее отец тоже всегда играл по собственным правилам, но это не помешало ему работать тайным агентом. Она ощутила приступ знакомого страха: что, если она недостаточно хороша для любимой работы? Что, если ей не хватает каких-то необходимых качеств? Нет, не может быть! Она докажет, что может стать отличным тайным агентом! Она отдаст этому заданию все силы, выполнит его с блеском и тогда, может быть, ей поручат следующее.
Миа заёрзала на сиденье и покосилась на Коула. Прошлой ночью она допустила слабину, они оба притворились, что секс необходим для успеха их миссии, но Миа знала правду: она наслаждалась каждой минутой, каждой секундой их близости, а успех миссии, конкуренция — все это лишь надуманные предлоги. Она до сих пор помнила ощущения от прикосновений Коула, помнила, как он вознес ее к немыслимым высотам наслаждения и бережно опустил обратно на землю.
Это было чудесно, но этому нужно положить конец. Нужно сосредоточиться на работе, а не на требованиях тела. Миа сказала себе, что с этой минуты будет делать только то, что абсолютно необходимо для выполнения их задания. Она должна добиться успеха, и, если ради этого ей придется обуздать свои инстинкты, так тому и быть.
Миа облизнула губы, понимая, что не сможет игнорировать Коула полностью. Как-никак, полем деятельности будет «Приют любви», значит, на публике им неизбежно придется играть влюбленных, но наедине они могут и должны сосредоточиться на поиске преступника — а не эрогенных зон друг друга. Оно и к лучшему, сказала себе Миа. У нас с Коулом в любом случае нет будущего, нет и не может быть.
Размышлять на эту тему и дальше Миа было некогда: они подъехали к комплексу зданий, образующих кантри-клуб «Приют любви».
Миа, знакомая с планом территории, показала Коулу, куда сворачивать, и постаралась сосредоточиться на предстоящей работе. Чад поделился с ними сведениями, которыми располагал, но добавил к тому, что уже содержалось в отчете Миа, очень мало. В распоряжении Миа и Коула имелся полный список обслуживающего персонала отеля, и они знали, что кто-то сдает вещи в местный ломбард. Факт, казалось бы, совершенно не имеющий отношения к делу, но Чад упомянул его хотя бы затем, чтобы показать, как мало им известно.
Проанализировав эту информацию, Миа и Коул составили план действий. Поселившись в отеле, они попытаются в ближайшие пару дней встретиться и поговорить с как можно большим числом потенциальных подозреваемых. Тем временем группа поддержки будет продолжать собирать информацию о служащих отеля. К сожалению, схемы, составленные Миа, не давали им имен подозреваемых, но она на это и не рассчитывала. Миа несколько раз перелопатила всю информацию, однако ни к каким выводам не пришла. Миа неохотно делилась результатами своих исследовании, но понимала, что это необходимо. К тому же ей хотелось произвести впечатление на Коула. Гордясь тем, что смогла поделиться с ним результатами, Миа втайне радовалась, что никому другому не удалось установить связь там, где ее не увидела она.
По плану они должны были сообщать обо всем подозрительном, что удастся обнаружить, коллегам, находящимся за территорией клуба, а те, если нужно, вызовут подкрепление. Предполагалось, что Миа и Коул будут только собирать информацию, не предпринимая никаких действий. У них даже не было с собой оружия — предосторожность на случай, если шантажистом окажется одна из горничных, которой не составит труда обыскать номер.