— О, ясно.
Я подошел еще ближе, и он вроде бы собрался отступить в глубину лавки, но потом замер, по-прежнему загораживая мне вход. В результате я оказался довольно близко от него.
Прошел миг, и он взглянул на небо.
Неплохой сегодня денек, верно?
— Да, очень мило, — согласился я, поглядев на то же самое небо.
Похоже, его такой ответ удовлетворил, и он шагнул вбок. Затем вошел в лавку вслед за мной и скользнул за прилавок.
— Так, значит. Чем могу служить?
— Мне немного надо, — сказал я. — Во-первых, шесть банок тушеной фасоли.
— Ах да, — сказал он. — Вам же фасоль нравится, верно?
— Ну, с ней не надо беспокоиться о еде и прочем.
— Лучше ничего не изобрели, фасоли этой, — провозгласил он. — Стало быть, так, шесть банок — готово.
— Яйца у вас эти свежие же, да? — спросил я, показывая на картонку.
— Да, вполне свежие.
— Ладно, и еще полдюжины яиц, пожалуйста.
Еще я купил пакет молока, после чего заплатил ему.
Отдавая мне сдачу, он сказал:
— Мотоцикл этот у вас. Не думаете его продать?
— Вообще-то нет, — ответил я.
— Я заметил, одна из первых моделей.
— Да, — сказал я. — Еще раздельной конструкции.
— Но не продается?
— Нет.
— Ну, если б да, Томми вам бы его мог продать. На аукционах собаку съел.
— Вот как?
— О да. Вечно что-нибудь покупает и продает.
— Ага, что ж, — сказал я. — Буду иметь в виду, если вдруг решу продать.
Он странно глянул на меня, когда я это произнес, но меня это никак не задело — такие расспросы я счел несколько фамильярными. Я же, в конце концов, гощу в этих местах временно, решил вот продуктами запастись. На что он рассчитывал? Что я ему всю свою жизнь выложу?
Я вышел из лавки и направился через площадь. Отчего-то решил вернуться в кемпинг прямо по общей дороге. У меня в голове шевельнулась смутная мысль все-таки проверить мотоцикл, а потом, может, хром надраить. Пока хорошая погода, наверное, стоит. У «Вьючной лошади» разгружался фургон пивовара, забирал и несколько пустых бочонков. Рядом стоял один бармен и, когда я проходил мимо, узнав меня, кивнул.
— Как оно? — бодро осведомился он.
— Нормально, спасибо, — ответил я, не сбавляя шага: интересно, думал я, что за жизнь будет у этих людей, когда сезонный наплыв спал. Несмотря на солнышко и птичий щебет, вокруг не было ни души, кроме меня.
Я только остановился полюбоваться плотностью и толщиной стены церковного погоста, когда возле меня притормозил пикап с пустым грузовым прицепом. За рулем сидел мистер Паркер.
— Подбросить?
У меня было чувство, что это предложение следует отклонить: в такой приятный денек обязанность моя — все же ходить пешком. Но я все равно к нему сел.
— Спасибо, — сказал я, устраиваясь рядом в кабине. Мы тронулись, а он сказал:
— Ничего, если я спрошу, но вот эта ваша работа, что у вас была…
— Так-так?
— Чем вы занимались?
— Ничем особенным. Я работал на фабрике.
— Да ладно.
— Нет, — сказал я. — По правде. Работал.
— Что, с трубами и прочим?
— Одна труба там была, да.
— А я думал, все фабрики уже давно позакрывались.
— Эта — нет, — сказал я. — У нее вообще-то дела шли хорошо.
— Это на юге, что ли?
— Ну, скорее на юго-западе.
— Но сами вы с юга, нет?
— Э… нет, — сказал я. — С середки, если точнее.
— Потому что большинство тех, кто к нам приезжает, — с северо-востока.
— Да, я заметил.
— Не все, конечно, но главным образом.
— Да.
У меня заняло почти час дойти до лавки от кемпинга — я все-таки побродил немного вокруг проката лодок и прочее, — но в грузовичке обратный путь занял всего несколько минут. Мы очень быстро приехали к главным воротам мистера Паркера, и он остановился. Переключившись на нейтралку, он сидел и барабанил пальцами по рулю.
— Так что же делали на этой вашей фабрике? — спросил он.
— Ну, фабрика, вероятно, — громко сказано, — ответил я. — Там утилизировали бочки для нефтепродуктов. Знаете, отмывали их, вмятины выправляли, заново красили.
— А потом распродавали их, нет?
— Верно.
— И вы говорите, такие дела у них неплохо идут?
— Насколько мне известно, да.
— У меня на верхнем дворе несколько таких бочек валяется. Как считаете, они у меня их купят?
— Вообще-то я не знаю, — сказал я. — А сколько их у вас?
— С дюжину, — ответил он. — Гуртом купил когда-то.
— Ну, я там временно работал, но решил бы, что хотя бы сотня нужна, тогда оно того для них бы стоило. I — А, — сказал он. — Ясно.
Чтобы полный кузов нагрузить, раз им в такую даль ехать.
— Да, надо, наверно. — Он опять постукал по рулю. — Так и что за работа у вас там была?
— Я был в покрасочном цеху.
— Красили?
— Ну, вообще-то брызгал.
— Не кисточкой?
— Нет.
Прошло несколько мгновений.
— Но с кисточкой обращаться умеете, нет? — спросил он.
— Да, недурно, — ответил я. — Хоть и немного приходилось.
— Ну, есть у нас для вас одна задачка, если вам интересно.
— О, — сказал я, немного удивившись. — И что же это?
— Эти ворота нужно покрасить.
Я перевел взгляд на ворота, раскрытые рядом с нами и зацепленные крючками. Из стальных трубок, выкрашенных в красный и подвешенных на крепкие бетонные столбы.
— Они уже покрашены, — заметил я.
— Не тот цвет, — сказал он. — Надо, чтоб зеленые были.
— А, — сказал я. — Ну, я могу их вам покрасить, если хотите.
— И сколько тогда возьмете за такую работу?
— Деньги меня не особо заботят.
— Ну, за так вы ж не захотели б работать, нет?
— Я вам вот что скажу, — ответил я. — Скостите мне остаток платы за жилье, и этого хватит.
— Уверены?
— Да, совершенно. Мне будет чем заняться. Красить мне нравится.
— А, ладно, — сказал мистер Паркер. — Ну тогда, как будете готовы, зайдите в дом, я вам краски выдам и прочего.
— Вот и ладно.
Я вылез из грузовичка и посмотрел, как он едет дальше по бетонке к дому. Как только он скрылся, мне пришло в голову, что я, вероятно, сам себя облапошил. Надо было взять с него пятерку, а он, скорее всего, остаток за жилье мне бы и так скостил. В конце концов, я ж у него на поле места почти не занимаю. Но все равно теперь из-за этого суетиться было поздно, да и, сказать правду, не очень-то хотелось. Вообще-то вполне приятно чем-нибудь полезным заняться для разнообразия, и потому, сбросив покупки в палатке, я сразу же направился к дому.
Поле для кемпинга было на ровной земле, но сразу за душевым блоком бетонка довольно круто забирала вверх. На каком-то отрезке по бокам она была обсажена редким терновником, а затем выходила на двор с утоптанным гравием. Поднимаясь по склону, я сознавал, что надо мной высится дом, нависая и над двором, и над дорогой, и над полями ниже. Я обогнул нижний угол здания и загреб ботинками гравий.
— Быстро вы — должно быть, вам не терпится, — сказал мистер Паркер.
Я поднял голову и увидел, что он стоит на террасе сбоку дома, на вершине бетонной лестницы.
— А чего тянуть? — ответил я.
— Вот это нам по нраву.
Войдя во двор, я сразу увидел: то, что раньше я принимал за амбар, на самом деле лучше всего описать как сарай из гофрированного железа. Он располагался напротив дома на громадной бетонной платформе, уходящей в склон. Спереди у него были большие складные двери, а на платформу вел бетонный погрузочный пандус. Из бетона также был отлит фундамент древней зеленой бензоколонки, размещенной рядом с платформой.
Я огляделся, и мне стало интересно, сколько бетона вообще залили в этот склон. Казалось, он выходит на поверхность повсюду, словно скальная порода.
Рядом с железным сараем стоял фургон «моррис», который, судя по виду, уже много лет никуда не ездил. Дальше располагались несколько каменных надворных построек, среди них — сеновал, равно как и небольшой флигель для работников, очевидно, никем не занятый. Верхняя часть двора была обнесена стеной из сухой каменной кладки, в ней — калитка на еще один бетонированный участок, через которую я разглядел несколько старых нефтебочек. Это, надо думать, и был, как его раньше назвал мистер Паркер, «верхний двор».
Не то чтоб у меня было много времени подробно все осматривать. Не прошло и нескольких мгновений после моего прихода, как он спустился ко мне по ступеням.
— Так, — сказал он. — Пойдемте поглядим в сарае с краской.
Он подвел меня к одному флигелю и толкнул дверь. Внутри на нескольких полках стояли десятки банок краски, некоторые девственно непочатые, другие не слишком новые. Он выбрал одну, вручил ее мне, а затем извлек с другой полки дюймовую кисть. При этом дверь он распахнул чуть пошире, и дневной свет обнаружил, что в глубине сарая сложены еще банки краски.
— Ну, стало быть, — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Умеете банку с краской снова запечатывать?
— Нет, — сказал я. — Извините, не умею.
— Странно это слышать. Мне показалось, вы говорили, что работали в покрасочном цеху.
— Да, но там у нас были пульверизаторы. Вся краска подавалась по трубкам под давлением.
— А, ладно, — сказал он. — Это несложно. Как закончите красить, просто крышку потуже прижмите, а потом переверните банку на полминуты.
— А, — сказал я. — Ладно.
— И когда ее опять крышкой вверх перевернете, она будет запечатана. Ясно?
— Ну.
Банку, которую я держал в руках, еще никогда не открывали. К тому же я заметил, что этикетки на ней нет.
— Откуда вы знаете, что тут за краска? спросил я.
— Зеленая, — ответил он.
— Да, но откуда вы знаете?.
— Я ее гуртом купил, — сказал он. — Все банки без этикеток — зеленые.
Я обвел взглядом двор: зеленая бензоколонка, зеленые двери большого сарая.
— Приятный цвет, — заметил я.
— Сам я терпеть его не могу, — сказал мистер Паркер. — Но выбора у меня нет.