— В чай как бы.
— Да.
Брайан поставил бутылку на полку за дверью, потом повернулся ко мне.
— Кстати, — сказал он. — Томми спрашивал, не могли бы вы оставить фургон тут, а его пикап пригнать обратно.
— Ну ладно.
— Чтоб ему лишний раз не ездить.
— Ага.
Легче сказать, чем сделать, однако. Голландский амбар, где раньше размещался грузовик мистера Паркера, теперь стал домом для собственных пикапа и трактора Брайана. Другой пикап стоял за ними, и, чтобы вывести его оттуда, потребовались большие маневры. Следующие пять или десять минут мы деловито двигали взад и вперед различные транспортные средства, меняли их друг с другом местами, пока в глубине амбара не оказался фургон мороженщика, а пикап Томми — на дворе. Тут мы оба остановились немного поболтать.
— Те лодки-то уже закончили? — спросил Брайан.
— Ну, вся подготовка завершена, — ответил я. — Как только выдастся свободная минутка, начну на самом деле их красить.
— Что? Вы еще не начали? — Похоже, он очень удивился.
— Нет, но говорю же — очень скоро начну.
— Так вы их к Рождеству, значит, не закончите?
— Закончу, — сказал я. — Это ж вообще раз плюнуть.
— Попотеть придется, а? Декабрь уж на носу.
— Ну, вообще-то разницы никакой. Они до Пасхи все равно никуда не поплывут.
— Может, и так, — сказал он, со значением постукав себе по короне. — Но тут ведь Рождество важно, разве нет?
Я не очень понял, что он хотел этим сказать, а потому просто кивнул и ответил:
— Ага, вы, наверное, правы.
Он долго смотрел на меня, а потом по его лицу медленно расползлась ухмылка. Я ухмыльнулся ему в ответ, а он захохотал и хлопнул меня по плечу.
— Вот молодец! — сказал он. — Чуть не обдурили меня!
Я тоже засмеялся, а Брайан похохотал еще немного, и тут я сказал, что мне, наверное, пора.
— Не опаздывайте завтра, — сказал он, когда я уезжал.
— Не, не буду, — ответил я.
Поскольку назавтра был четверг, я допустил, что он имеет в виду следующий матч по дротикам во «Вьючной лошади». Его замечание я истолковал так, что мое изгнание завершилось, и я снова могу там выпивать. Вполне себе облегчение. Моя решимость накануне вечером — вообще нигде пока не пить — казалась весьма безрадостной в холодном свете дня. В конце концов, какой смысл работать, если вечером я не могу сходить в паб? А теперь мне подтвердил сам капитан команды: завтра вечером я волен вернуться во «Вьючную лошадь».
Меж тем у меня надвигалась обещанная встреча с Гейл, поэтому я втопил педаль и поспешил домой. Заехав во двор «Дома на холме», заметил, что перед большим сараем стоит пикап Дикина. Рядом топтались мистер Паркер и Кеннет Тёрнер, увлеченные какой-то беседой. Увидев, как я подъезжаю, они поманили меня к себе.
— Мы перекинулись тут словом с парой человек, — сказал мистер Паркер. — И думаем, что вам с таким же успехом можно сразу взять на себя доставку молока.
— Взять на себя?
— Да, тогда у вас все будет готово ее не прекращать.
— По большому счету так лучше для всех, — добавил Кеннет. — Людям молоко всегда нужно.
— Да, но… — замялся я. — Но я ж не могу просто захватить в текущем деле власть?
— Почему нет?
— Ну… это как-то неправильно, только и всего.
Повисло долгое молчание, затем мистер Паркер сказал:
— Я думал, Дикин вам нравится.
— Да, — ответил я. — Мне он вполне нравился.
— Ну, если возьмете на себя доставку молока, то и будете действовать в его лучших интересах, нет?
— Наверное — если с этой стороны посмотреть.
— Никого не подведете.
— Ну.
— Так можно прямо сразу и начать, нет?
Я пожал плечами и показал подбородком на пикап Дикина.
— А он сейчас в полном порядке?
— Угу, — ответил Кеннет. — Еще год нормально проработает.
— А как я буду знать, куда развозить молоко?
— Книга заказов Дикина в кабине, — сказал мистер Паркер. — Там все подробности.
Голова у меня по-прежнему шла кругом от внезапности такого поворота событий, а мне уже показывали книгу заказов, а также маршрут доставки. Кеннет затем вручил мне пачку бланков заказа для молочной фермы в Гринбэнке.
— Если приедете пораньше, кто-нибудь поможет вам погрузить ящики, — сказал он.
— Вы под «раньше» что имеете в виду? — спросил я.
— Ну, Дикин обычно начинал в пять.
Пять утра! То была часть уравнения, какую я не учитывал. Работая на фабрике, я всегда думал, что встаю рано, но там работа начиналась в восемь. Пять — это на три часа раньше, и мне стало совсем непонятно, на что же я подписался. Чтобы хорошенько семь часов выспаться, мне придется ложиться где-то в половине десятого. А в это время я обычно хожу в паб. Меня осенило, что, беря на себя предприятие Дикина, я прощаюсь со всей своей светской жизнью, какой бы та ни была. С другой стороны, я не мог не воодушевиться от перспективы — у меня будет своя служба доставки молока! Я решил собраться с силами и привыкнуть к мысли, что теперь начну вставать рано.
Как только все уладили, мистер Паркер повез Кеннета домой, я пошел к себе во флигель выпить чаю. Около семи в дверь ко мне постучали. То была Гейл.
— Ну как, готовы к уроку? — спросила она.
Звучало так, что учить меня будет она, а не наоборот, но я пропустил ее замечание мимо ушей и вытащил из-под кровати доску для дротиков. Увидев ее, Гейл забрала ее у меня и подержала в руках, похоже, с какой-то нежностью. После чего повела меня к сеновалу.
— Кстати, — сказал я. — А что у нас будет вместо дротиков?
— Там есть, — ответила она.
Путь на сеновал вел вверх по деревянной лестнице и через люк в потолке. Гейл нашла выключатель и стала подниматься первой, я за ней. Перебравшись через тюки сена Брайана, мы оказались на площадке фута четыре шириной и десять длиной. Как раз для дротиков хватит. Когда я туда выбрался, Гейл уже повесила доску на крюк в одном конце. Стена вокруг доски, как я заметил, являла признаки того, что в нее много раз попадали острыми предметами. Кроме того, на ближайшей доске мелом были записаны какие-то счета. Кто-то даже отметил на полу линию броска.
— Стало быть, вы уже это проходили? — спросил я.
— Еще бы, — сказала она. — Тыщу раз.
— С кем?
— Со всеми, кто тут оказывался.
— Так я, значит, не первый?
— Нет, конечно.
Она открыла ящик в углу и вытащила несколько дротиков. Грубо сработанные, с дешевым пластмассовым оперением, но для тренировки сойдет. Мне она дала набор красных, а себе взяла желтые. И мы начали.
Наверное, всего в тот вечер сыграли мы игр пятнадцать. Гейл умела принимать правильную стойку на линии броска и целила тоже неплохо. Подводила ее тактика. Она понятия не имела о важности восьми и шестнадцати для двойного финиша, да и не осознавала необходимости «блокировки», пока не становилось слишком поздно. Снова и снова полагалась она на три дротика для победы, а затем проигрывала просто потому, что не видела закрывающего броска. Тут-то я и пришел ей на выручку. Смог намекать и подсказывать ей то, чего сам нахватался за годы, и ее игра постепенно крепла. Поначалу я выигрывал раз за разом, но немного погодя начала постепенно выигрывать и Гейл. Когда она удовлетворительно разгромила меня несколько раз подряд, мы закруглились на вечер и убрали дротики на место. Оба согласились, что доску можно и оставить висеть тут.
— Кстати, — спросил я. — А откуда она взялась?
— Не знаю, — ответила она. — Марко откуда-то притащил.
— Марко — это кто?
— Тот, который до вас тут был.
Тем вечером я совершил ошибку — лег спать пораньше, предполагая, будто так поступают все, кому вставать в половине пятого утра. Уже в десять я закутался в простыню, уложил голову на подушку, но сна не было ни в одном глазу. Мне не пришло в голову, что доспать можно будет после того, как я недосплю, а не до. В результате несколько долгих часов я отчаянно пытался задремать, не прекращая меж тем беспокоиться, как бы мне не проспать.
Наконец, часа в четыре мне надоело вертеться и ворочаться, поэтому я встал и поставил чайник. Глаза у меня слипались, но, выпив полный чайник, я себя почувствовал лучше. Без двадцати пять я вышел во двор, нашел в темноте пикап Дикина и отправился на молочную ферму в Гринбэнк. В ту сторону я никогда раньше не ездил, но маршрут на карте был вычерчен ясно, и к пяти часам я туда добрался. Когда подъезжал к зданию, передо мной проступила погрузочная рампа, у которой ожидало еще несколько машин. Вокруг прохлаждалось несколько человек в робах, и один знаками показал мне сдать задним ходом к штабелю полных ящиков. Когда я вылез из кабины, он уже грузил их один за другим в пикап, поэтому я влез в кузов ему подсобить.
Утро, — сказал он, не представившись. — Заказ для меня есть?
— Ой, да, извините, — ответил я, извлекая из кармана бумаги. — Я в этой игре новенький.
— Не волнуйтесь, — ухмыльнулся он. — Скоро привыкнете.
Я отдал ему бланк заказа, он его разделил надвое и нижнюю половину вернул мне. Затем попросил расписаться в фактуре у него на планшете.
Закончив с погрузкой, он сказал:
— Так. Вот ваша партия. Послушайтесь моего совета — сперва объедьте площадь по одной стороне, избавьтесь от золотых крышечек, а потом до самого Миллфорда можно с пастеризованным гнать. После этого все уже само пойдет. А, и не забудьте — гомогенизированное в «спецзаказах» по средам и пятницам.
— Спасибо, — сказал я, стараясь ничего не забыть.
Вся эта информация не имела для меня никакого смысла, пока я снова не залез в кабину фургона и не сопоставил книгу заказов с маршрутом. Тут я понял, что планировать доставку молока — прикладная наука, никак не меньше. Маршрут включал в себя петли, напрямки и неизбежные тупики, но все усилия прилагались к тому, чтобы минимизировать пустые прогоны. Начав доставку, я постепенно осознал, что человек на погрузочной рампе говорил со мной мудрым голосом опыта. Как он и предсказал, когда я выехал с площади под Гринбэнком, ящик с золотыми крышечками (повышенной жирности) опустел, и мне после этого осталось развозить пастеризованное с серебряными аж до самого Миллфорда без сбоев.