Н. А. РынинВ воздушном океане(фантазия)
Вместо предисловия
Совокупность современных достижений аэротехники, успехи радио, исследование воздушных течений на больших высотах, возможность летать на этих высотах с большими скоростями, многие другие изобретения в деле постройки аэропланов, геликоптеров и дирижаблей и, кроме того, перспективы новых возможных открытий в этой области побуждают меня заглянуть немного вперед и рассказать о всех этих достижениях и проектах в форме описания как бы осуществленного будущего полета. Многие из описываемых впечатлений испытаны мною лично, часть взята из дневников летчиков, совершивших перелеты, например, из Лондона в Австралию, из Шотландии в Нью-Йорк, в полярной области над Шпицбергеном, и все излагаемые, как факты, детали будущего перелета и аэрокораблей имеют под собой техническую, вполне реальную основу.
Что действительность часто опережает предположения, показывает следующий факт: предположенный мною месяц тому назад, при написании этой книги, полет со скоростью в 500 километров в час уже достигнут во время последних американских состязаний.
Глава 1. Секретное предписание
Центральное Управление всеми делами России, находившееся несколько столетий в Петрограде, было перенесено после великой революции в Москву. Там были сосредоточены все народные комиссариаты, и кремль, обнесенный вековою стеной, — это сердце Москвы, — сделался сердцем России, куда стекались донесения со всей необъятной страны и откуда разносились обратно разнообразные приказания.
Проживая в Петрограде, я уже много лет занимался вопросами воздухоплавания, принимая участие во многих технических работах правительства Республики. Живо интересуясь всеми новейшими достижениями в этой области, я естественно стремился не терять связи с новой столицей России — Москвой, так как туда прежде Петрограда поступали все новости аэротехники, и там ранее других мест становились известными проекты новых воздушных линий, путешествий, открытий в области радио и т. п.
Поэтому я с большой охотой и благодарностью принял предложение народного комиссариата X быть членом особого совета по делам авиации в Москве. Это место, с одной стороны, давало мне возможность жить в Петрограде, где у меня была обширная библиотека по воздухоплаванию, и где я жил вместе со своей семьей уже много лет, а с другой стороны, периодические поездки в Москву позволяли мне быть в курсе всех упомянутых новостей.
Так текла спокойно моя жизнь.
Но вот однажды, — это было в 7 час. утра 30 июля 192… г., — когда я еще только что встал, раздался телефонный звонок в моей квартире.
«Алло. Кто говорит?»
«Из Москвы. Сегодня будьте в Москве и явитесь к народному комиссару. Получите важное поручение. Захватите самое необходимое для дальней командировки».
Голос замолк. Личность звонившего была мне хорошо знакома: это был секретарь народного комиссара.
Теряясь в догадках о цели поездки, я наскоро собрался. Впрочем, это не представляло больших хлопот, так как совершенные мною ранее многочисленные путешествия по земле, воде и воздуху выработали у меня большой опыт в быстрых сборах.
Так как приказ предписывал мне сегодня же быть в Москве, то приходилось ехать не по железной дороге, которой я обыкновенно с удобством пользовался при обычных своих служебных поездках в Москву, а аэропланом. Таковой постоянно находился в моем распоряжении в ангаре на комендантском аэродроме в Петрограде. Это был славный быстроходный металлический самолет, с мотором в 400 сил., на два места — для меня и пилота, с крытой каютой для обоих. Он покрывал расстояние между Петроградом и Москвой—650 километров — в 2½ ч., делая около 275 километров в час.
Отдав распоряжение, чтобы аппарат приготовили к 10 ч. утра, я вызвал автомобиль из центрального гаража городской станции и, попрощавшись с семьей, отправился на аэродром.
Аппарат уже стоял на поле и ожидал моего прибытия. Погода была ясная, небольшой попутный ветер дул, как это почти всегда бывает в Петрограде, с моря и обещал ускоренный перелет.
Я уселся в кабину вместе с пилотом. Загудел мощный мотор, и аэроплан, как птица, взвился в небо, направляя свой путь к Москве. Быстро промелькнул подо мною Петроград: Нева, Петропавловская крепость, Проспект 25 октября… Дорога, которой мы летели, достаточно хорошо была уже известна и не представляла ничего особенного. Черная линия Николаевской железной дороги и белая линия шоссе в этот ясный день облегчали ориентировку. Страшные своими вихрями в прежнее время Валдайские возвышенности теперь не представляли ничего ужасного, так как эти вихри нас не достигали (мы шли на высоте 2 километров), а если бы и достигли, то скорость и устойчивость нашего аппарата прекрасно справились бы с ними.
Постепенно под нами прошли Любань, река Волхов, Малая Вишера, Окуловка, Бологое, Вышний Волочек, с его озерами и истоком Волги, Спирово, Тверь и Клин. Вот уже видна Москва. Тщетно во все время полета я старался отгадать, что за причина моего столь спешного вызова, но положительно терялся в догадках. Приближаемся, наконец, к Ходынскому аэродрому. Мотор стих. Мы великолепно планируем и садимся почти у ангаров.
Пересадка на автомобиль занимает несколько минут, — и я уже мчусь по Москве, к месту службы. Еще не было и 1 часа дня, как я уже ожидал в приемной народного комиссара и говорил с его секретарем. На мой вопрос о причине вызова, он ответил полным незнанием. Очевидно, предполагалось какое-то секретное поручение, но куда, зачем — оставалось по-прежнему тайной.
Наконец, меня позвали в кабинет комиссара. Там уже находился мой ближайший начальник, инженер М.
И вот что сказал мне комиссар:
«Вам предстоит завтра утром вылететь из Москвы и возможно скорее быть в Нью-Йорке. Там, послезавтра, т. е. 1 августа, открывается воздухоплавательный конгресс, на котором вам поручается быть представителем нашего комиссариата.
Это официальная сторона дела. Но, помимо этого, вам предлагается войти в секретное соглашение с правительством С.-А. Соединенных Штатов о порядке срочного заказа серии быстроходных аэропланов с условием возможности превращения их в военные. Технические подробности заказа, порядка его выполнения и условий командировки вы получите у инженера М. После исполнения поручения в Нью-Йорке вы можете использовать время для своих целей. О дальнейшем вам будет сообщено по радио.
Кроме того, в Париже вы получите некоторые данные о новейших конструкциях, которые необходимо учесть при заказе».
С этими словами народный комиссар встал, давая понять, что аудиенция окончилась. Мне оставалось откланяться, и я вышел из кабинета с инженером М.
«Так вот в чем загадка! Полет в Америку, секретный заказ аэропланов, быть там через два дня, и потом возможность совершить несколько экскурсий по Америке».
Все это было весьма интересно, но требовало быстрых действий.
Я немедленно получил в Комиссариате все условия заказа, чек на Нью-Йорк, командировочные деньги. Заграничный же паспорт был мне вручен уже при выходе из кабинета комиссара.
Оставался лишь вопрос о выборе аэроплана. Из газеты я узнал, что завтра утром из Москвы в Европу летят два аппарата: один по морской линии — через Петроград, Стокгольм, Христианию в Лондон, и другой через Берлин, Париж, Брест, — прямого сообщения, согласованного с атлантической линией на Нью-Йорк. Так как мне предстояло взять еще пакет в Париже, то следовало выбрать южный-континентальный маршрут.
Позвонив по телефону на Ходынский аэродром, — центральную аэробазу Республики, — я узнал, что завтра, в 8 час. утра, состоится отправление пассажирского быстроходного аэроплана на Брест.
Я заказал себе спальное место в этом аэроплане и остаток дня провел в Москве, заканчивая сборы в дорогу; кроме того, я сообщил в общих чертах семье в Петроград, что отправляюсь по служебным делам в Америку и вернусь недели через две и, наконец, вечером поехал на аэродром в гостиницу, где имелись удобные комнаты для пассажиров, отлетающих на другой день.
Из окна моего номера открывался широкий вид на аэродром и его жизнь. Десятки пассажирских аэропланов готовились к полету, часто спускались аппараты, прилетевшие из разных городов России — Астрахани, Киева, Архангельска, Одессы и др.
Вот прилетел маленький быстроходный аэроплан — весь из металла. Это аппарат фирмы Юнкерс — с дипломатическим курьером из Тегерана. Вот загудел большой почтовый аэроплан из Лондона, из него вышла группа — 25 англичан, в их характерных шлемах и пледах.
Наступила ночь. На аэродроме зажглись огни. Заблистал высокий аэромаяк, посылая перемежающиеся снопы света далеко к горизонту и ввысь, к небесам. Загорелись сигнальные огни в уровне земли в центре аэродрома. Эти огни указывают ночью летчику направление и место спуска, который должен всегда производиться против ветра. То там, то сям вспыхивали прожекторы, освещающие какой-нибудь аэроплан. Моторы стрекотали, как ночные сверчки. Сигнальные же огни — белые, красные и зеленые улетающих и спускающихся аэропланов напоминали мне феерическую картину, виденную мною много лет тому назад в Америке, когда в лесу мимо меня носились десятки светящихся жуков, сверкающих разноцветными огнями.
Наконец, усталость взяла свое. Я закрыл окно и улегся спать.
Утром, в 7 часов, я уже был на ногах. Слегка позавтракав, я взял свой небольшой походный чемодан, спрятал пакет с бумагами в карман и отправился на аэродром к большому железобетонному зданию пассажирского вокзала. Здесь проверили мой заграничный паспорт, слегка ознакомились и с чемоданом, так как, в виду перелета без спуска через границу, здесь был и таможенный осмотр. Затем я отправился к ангару и стал ожидать аэроплан. Вскоре растворились двери, и из сарая специальный автомобиль выкатил величественный аппарат, которому предстояло совершить без спуска полет из Москвы в Брест, длиною почти 3.000 километров.