Фэйн пристально уставился на нее, и Суонну послышался низкий безнадежный звук, похожий на стон.
Боли?
Или голода?
– Ах ты господи… – тихо вздохнула Фельдман, пытаясь унять кровь. – Мистер Фэйн…
При виде крови у Фэйна загорелись глаза, и он потянулся к ней, стараясь сесть на кровати.
– Я… Я…
Макс подошел ближе и уперся широченной лапищей Фэйну в грудь, прижимая его к постели. Он явно рассчитывал уложить пациента на лопатки без особых усилий, но его толчок возымел действие далеко не сразу. На руке вздулись рельефные мускулы, лицо побагровело от натуги и раздражения. А еще на нем промелькнуло удивление.
– А ну быстро лег на место, и чтоб не рыпался, – прорычал Макс.
Фэйн через силу оторвал взгляд от окровавленного носа Фельдман, посмотрел на Макса и взмолился абсолютно прежним, человеческим голосом:
– Убей меня, – прошептал он.
Все застыли.
– Что? – спросил Макс.
– Убей меня, – умолял Фэйн. – Немедленно. Пожалуйста, ради бога.
Макс на мгновение смутился.
– Послушайте, сэр. Успокойтесь. Перестаньте… дурака валять, ведите себя прилично, ладно? Никто не хочет вам зла, так что…
– Господи, какие же вы тупые бараны, – прошептал Фэйн. Он повернулся к Суонну. – Слышь, ты! Ты же в курсе, в чем дело. Ну объясни им, ради бога, скажи, чтобы меня прикончили.
Санитары посмотрели на Суонна, и Элис Фельдман, которой наконец удалось унять кровотечение, тоже.
– Скажи им, кто я! – заорал Фэйн. – Объясни им, что я проклятый вампир!
– 20 –
12 октября, 20:24, Больница Беллвью.
Ноль дней до события В.
Юки Нитобе вскрикнула и чуть не уронила мобильник.
Скрытая камера передавала на ее айфон изображение отменного качества с ясным звуком. Она все видела и слышала.
До мельчайших деталей.
– О боже!
Так и подмывало расхохотаться. Это же безумие. Какой-то балаган. Наверняка это копы подстроили, чтобы развести психически больного.
И в то же время хотелось бежать. Эти бездонные темные глаза. Голос.
Но деваться некуда, надо было наблюдать. Записывать. Готовиться к лаврам самого знаменитого корреспондента в истории журналистики. Поэтому она осталась в пустом кабинете и продолжала наблюдение, не обращая внимания на бисеринки холодного пота, скатывающиеся по горлу в ложбинку между грудей под бешеный стук сердца.
– 21 –
12 октября, 20:28.
Ноль дней до события В.
– Вампир? – хохотнул рыжий бугай-санитар. – Что за хрень ты…
– Молчать! – одновременно рявкнули Суонн, Шмидт и Фельдман.
В палате воцарилась зловещая тишина.
– Расскажи им, – просил Фэйн слабеющим, тихим, срывающимся голосом.
Макс выудил из кармана несколько салфеток и передал их Фельдман.
– Док, вам бы выйти отсюда. Надо бы заняться собой.
Элис Фельдман раздраженно замотала головой.
– Профессор Суонн? – обратилась она.
Суонну нестерпимо хотелось выскочить за дверь и свалить отсюда ко всем чертям, как можно дальше.
– Лютер, – прошептал Шмидт, впервые обратившись к нему по имени.
Суонн набрал побольше воздуха, стараясь не подавать виду, как ему страшно.
– Мистер Фэйн… Майкл… – начал он, – вы понимаете, что происходит? Хорошо понимаете?
В темных глазах Фэйна не осталось ничего человеческого, кроме слез. Он медленно покачал головой.
– Мы не можем поспешно вешать ярлыки, Майкл, – продолжал Суонн. – Вы это прекрасно понимаете, верно?
Фэйн кивнул. Из его груди вырвался всхлип.
Суонн шагнул вперед, немного помедлил, переводя дыхание, потом решительно направился к кровати. Он осторожно обошел Макса и остановился рядом со связанным арестантом.
– Я представляю, как это все выглядит со стороны, – продолжал Суонн, – но поймите, мы хотим не просто раскрыть какие-то преступления и…
– Убийства, – резко перебил Фэйн. – Нечего миндальничать, называй вещи своими именами. Надеюсь, хоть на это у тебя достанет мужества.
Суонн взглянул на Шмидта, который едва заметно кивнул.
– Убийства, – неохотно повторил Суонн, и как ни странно, это слово придало ему уверенности. Убийства – все еще, как никак, часть этого мира. – Мы не просто убийства расследуем. Вам это понятно, да? Если бы речь шла только о них, меня бы не пригласили, и вас бы сюда не привезли.
Фэйн подумал немного и кивнул.
– Дело-то гораздо сложнее, – продолжал Суонн. – Гораздо глубже. Нам надо знать причину.
– Причину?
Суонн кивнул.
– При нашем прошлом разговоре вы упомянули, что это происходит во время провалов в памяти, и что эти провалы, именно такого рода, появились сравнительно недавно. Вы помните эти слова?
Фэйн снова кивнул.
– Это правда?
– Да, – ответил Фэйн совершенно нормальным голосом, только тихим, каким-то по-детски потерянным и срывающимся.
Он прикрыл глаза.
– Мы должны узнать, как это произошло. Когда и почему, – пояснил Суонн.
Фэйн с отвращением помотал головой, не открывая глаз.
– Да блин, ты что думаешь, я до сих пор об этом не задумывался? Если бы знал, с чего все началось, нафига мне было это скрывать? Да я бы всем рассказал! Господи! По-твоему, меня какой-нибудь сраный граф Дракула цапнул, что ли?
– Нет. Дракула – выдумки, а то что происходит с вами – реальность.
Суонн услышал, как Макс за спиной шепчет Фельдман:
– Что он, черт побери, несет?
Фельдман на него шикнула.
– Если все происходит на самом деле, – продолжал Суонн, – то этому должно быть объяснение. Материальное подтверждение. То есть… вы же чувствуете изменения в собственном теле?
– Да, – сдавленно бросил он, словно ругательство.
– Значит, это проявление чего-то материального, измеримого. Доктор Фельдман собрала лучших специалистов и собирается повторить анализы крови, сделанные при вашем аресте. Причем не только крови. Майкл, она проведет полное обследование. Компьютерную томографию, анализ ДНК. Все, чтобы обнаружить какое-нибудь объяснение происходящему.
– Какое объяснение? Крохотных летучих мышей, порхающих у меня в крови? – усмехнулся Фэйн.
– Нет, – ответил Суонн. – Что-нибудь, более приземленное. Бактерии, или вирус. Какая-нибудь инфекция, генетическая аномалия.
Фэйн наконец открыл глаза. Белки глаз почти посветлели, а на радужках сквозь кирпично-красный местами проглянул карий цвет. Сердце Суонна забилось спокойнее.
Фэйн недоверчиво скривился.
– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, это какая-то зараза?
Суонн попытался выжать улыбку.
– А почему бы и нет? – спросил он.
– Глупости, ты знаешь, кто я.
– Нет, Майкл… В том-то и дело. Мы не знаем.
– Я вампир! – не выкрикнул, а прошептал Фэйн, словно это был их общий секрет. Словно проклятие, которое проявляется в полную силу, только если произнести его во весь голос. Словно грешник, признающийся в самом серьезном проступке.
– Вампир.
Санитары и детектив Шмидт беспокойно затоптались. Удоктора Фельдман наконец унялось кровотечение, и она комкала в руках окровавленные салфетки. Суонн посмотрел на них, а потом перевел взгляд на Фэйна.
– Допустим, – согласился он, – но что это значит? В смысле… Кто такой вампир?
– Я… – начал было Фэйн, но только покачал головой, не в силах подобрать слова.
Суонн оглядел комнату.
– А кто-нибудь из вас знает? Если вампиры существуют, кто-нибудь из вас верит, что они относятся к сверхъестественным силам?
Никто не ответил. Никто даже не кивнул.
– Вот так-то, – многозначительно подытожил Суонн. – Никто не знает. Если вампиры действительно существуют, если вы, Майкл, вампир, то к делу надо подойти с умом, а не бросаться в крайности, ведь нельзя же начинать со сверхъестественного. Ни в коем случае. Начинать надо с позиций здравого смысла, с общепризнанных фактов. С того, что можно потрогать, взвесить, измерить и сфотографировать. Вот что такое наука. Прагматичный подход.
Присутствующие, арестант, привязанный к кровати, и все остальные, внимали каждому слову, прислушивались. Суонн вздохнул:
– Я всю жизнь изучаю вампиров. Я написал о них больше книг, чем кто-либо. Меня привлекли к расследованию, потому что обстоятельства дела… и жертвы, и сам подозреваемый, натолкнули полицейских на мысли о вампиризме. Согласен, от такого поворота событий немудрено и с ума сойти. Но все-таки надо взять себя в руки. Даже вам, Майкл. Будь вы каким-то сверхъестественным чудовищем, разве нам удалось бы вас тут удержать?
На лице Фэйна мелькнуло сомнение, и он ухватился за него как утопающий за соломинку.
– В преданиях вампиры превращаются в животных или растворяются в воздухе. Вы ведь этого не умеете, верно?
– Я… не знаю, – ответил Фэйн.
– Ну конечно знаете. Если бы умели, вас бы тут не было. Превратились бы во что-нибудь такое, что никакими фиксаторами не удержишь.
Фэйн промолчал, выжидая.
– Здесь вас не держат ни волшебными заклинаниями, ни святыми реликвиями, ни амулетами из палисандра или чеснока. Ничего этого нет.
– Нет, – тихо признал Фэйн.
– Господи, – прошептал Макс, и Суонн быстро взглянул на него и предостерегающе слегка качнул головой.
Суонн присел на краешек кровати. Нарочно, чтобы продемонстрировать уверенность санитарам, но главное – дать понять Фэйну, что он его не боится.
Однако он боялся. Просто до ужаса. И, подобно остальным присутствующим, цеплялся за собственные слова, как за спасательный круг, чтобы не кануть в пучину безумия.
– Выслушайте меня, Майкл, – спокойно сказал Суонн, – вот уж в чем нас, ученых, не переплюнуть, так это в способности найти всему весьма логичное и порой чрезвычайно занудное объяснение. Мы сопоставляем фольклор с наукой, чтобы понять причину тех или иных суеверий. Множество легенд о вампирах основано на искаженных фактах, потому что те, кто их сочинял, пытались описать явления, выходящие за рамки их понимания, представлений об окружающем мире.