Бобби покачнулся на стуле.
– Это и так можно выпытать. Крест ему в глотку запихнуть или чесноком напичкать, пока кишки не вытекут.
На вампиров такие штуки не действовали. Это была просто мутация.
Просто закодировано в ДНК. Это вам не Брэм Стокер или «Дневники вампира». Бобби сказал, что Суонн и эта сучка, репортерша Нитобе и все, кто у власти, врут людям. Сговорились с вампирами – отдали им простой народ на заклание, чтоб шкуру свою спасти, и спокойно врут себе дальше.
– А ну выбей из него все про них, – вскочил Бобби со стула с «тридцать восьмым» в руке и прицелился в Томпсона. – Живо.
– Бобби, не надо, – сказал Уокер.
Боди застыл как вкопанный за стойкой, остальные посетители замолкли. Страшила стоял за спиной Бобби, сунув руку за пазуху. Томпсону пришла в голову шальная надежда, что Страш собрался пристрелить Бобби в спину, если тот пойдет вразнос. Хотя это навряд ли.
– Парни, что происходит? – с дрожью в голосе спросил Боди.
Он, очевидно, не слышал ни слова, и ему было невдомек, что стычка возникла из-за него.
На улице послышался рев трех мотоциклов. Бобби опустил руку с револьвером и остекленевшими глазами уставился на дверь кабака. Вскоре там послышался смех, тяжелый топот сапог байкеров. Первым ворвался Джонни Ракета, ухмыляясь во весь рот – славно поохотились сегодня.
– Есть! – закричал Джонни. Раздался одобрительный гул. – Одного подстрелили и домой привезли.
– Какого черта? – спросил Уокер.
– Он там, на улице. Говорит, что брат Боди, – объявил Джонни Ракета.
Все уставились на Боди. Бармен побелел и поставил стакан, который вытирал полотенцем.
– Есть у меня брат. Стэном зовут, – сказал он.
Он вышел из-за стойки и направился к выходу. Бобби двинулся за ним, потом гуськом вышли остальные байкеры и все посетители.
На залитой лунным светом захламленной стоянке возле бара с остатками асфальта, казавшимися крупными островками гравия, стоял на коленях связанный человек, понуро свесив светловолосую голову.
По бокам его стерегли Бугай и Токсин.
– Стэн? – окликнул Боди.
Бугай наклонился, запустил пятерню пленному в волосы и запрокинул ему голову, показав лицо, похожее на лицо Боди. Человек застонал от боли. На мужчине была джинсовая куртка, пропитанная кровью. Крови было столько, что он давным-давно должен бы умереть, если она была вся его.
– О Господи. Что вы с ним сделали? – закричал Боди.
Собравшись вокруг, посетители бара наблюдали, как Боди кинулся к Стэну, но Джонни Ракета схватил его за руки и рванул назад. Боди вырывался.
– Пусти меня! Ему больно, – закричал Боди.
Бугай потянул сильнее за волосы, и Стэн сморщился, обнажив острые клыки вампира. Толпа ахнула и отпрянула назад. В заплывших глазах на покрытом синяками лице Стэна мелькнуло красное свечение. Да, он точно был вампиром. Томпсон переводил взгляд со Стэна на Боди, потом на Уокера.
– Боди, – слабо, отчаянно позвал Стэн.
– Как же ты в это вляпался? Кто тебя так? – спросил Боди.
– Я не знал, куда мне еще податься, – признался Стэн. – Как только я понял, то бросил Джейн и поехал…
– А, что я говорил? – заорал Бобби. Он махнул рукой на Боди. – Он такой же кровосос!
– Нет, нет, ничего подобного, – сказал Боди испуганно… и неуверенно.
– Это в крови, – заявил седой старик, который угощал Бобби текилой. – Это в роду.
– Нет, надо, чтобы они на человека напали, – возразила женщина.
– Это все гены, – добавил еще один.
Томпсон взглянул на Уокера, мысленно запустил свое воображаемое колесо фортуны, и оно остановилось на секторе «Пигалица».
Конечно, никто не забыл о том, что если родители Мендоса были вампирами, то их дети тоже могут превратиться в кровопийц. Просто об этом никто не заикался, ведь Пигалицу с Мэнни крышевали байкеры.
Стэн зашипел. Хуже этого нельзя было и придумать: страшный зловещий звук, от которого женщина в обтягивающем топике и самой короткой юбчонке в Аризоне испустила истошный визг.
– Ну, дошло наконец? – закричал Бобби толпе. – Соображаете, что мы для вас делаем? Спасаем вас!
Он поднял пистолет, прицелился в Стэна и спустил курок. Под истошный рев Боди пуля пробила Стэну грудь. Вампира отбросило назад, и он рухнул навзничь. Он извивался, шипя, как ядозуб, словно чихал. Кровь фонтаном била из раны.
– Смотрите, чтобы на вас не попала кровь! – заорал Бугай, уворачиваясь от брызг.
Потом примчался седой старикан с бейсбольной битой, которую Боди держал под барной стойкой, и врезал Стэну по лицу. У кого-то нашелся кусок трубы, она тоже пошла в дело. Прогремел еще один выстрел. Уокер отвернулся, его вырвало. Потом он побежал к мотоциклам, завел свой и уехал. Никто даже не заметил.
Томпсон проделал то же самое. Его тоже вряд ли кто заметит.
Томпсон ехал за Уокером, который мчал к дому, оглядываясь через плечо, когда увидел, что его догоняют. Уокер не захлопнул за собой бирюзовую дверь с крестами, и Томпсон вошел в дом за ним следом.
Уокер прошел по коридору к спальням, тихо постучал в дверь, на которой висел лист бумаги с корявой надписью карандашом «Анхела» и позвал:
– Анхела, это я.
Из-за двери послышался ответ, Уокер вошел в комнату, многозначительно взглянув на Томпсона и на этот раз притворив за собой дверь. Томпсон остался в коридоре, прислушиваясь, не идет ли кто из других байкеров. В клубе еще до его появления наверняка прикидывали и так, и сяк, стоит ли опекать детей Мендоса, ведь если у них родители вампиры, они и сами могут в них превратиться.
А если Мендоса никто никогда не считал вампирами? Может, они погибли из-за чего-то другого – разборок между бандами, сорванной сделки с наркотой? Может, их убили из-за посылок, получаемых по почте?
В первую очередь надо было разобраться с почтовыми отправлениями. Из-за них-то его и внедрили в эту банду. Томпсон знал, в какой комнате живет Бобби. Конечно, она должна быть заперта. Но нет, она оказалась открыта.
Томпсон еще раз прислушался. Сверчки стрекотали как ни в чем не бывало. Удивительно, но несмотря на столько смертей, в пустыне все равно кипела жизнь. Совы, летучие мыши, зайцы.
Поворачивая ручку двери, он все старался себя убедить, что содержимое посылок, приходящих Бобби почтой, его совсем не интересует, но это было неправдой. Просто интересовало не настолько, чтобы так рисковать. Только, может, на этот раз ничего не выяснится.
Дверь чуть приоткрылась. Кроме света из коридора, внутри было темно. А свет включать он не мог.
Он снова закрыл дверь, и в этот момент открылась другая. Появившийся на пороге Мануэль хмуро посмотрел на Томпсона, а потом расплылся в хитрой улыбке, от которой у того волосы встали дыбом.
– Что ты там делал? – спросил Мануэль, окинув его проницательным взглядом.
– Я туда не входил, – сказал Томпсон.
Мануэль усмехнулся:
– Ага.
Томпсон стоял спокойно, расслабленно. И как ни странно, вдруг он вспомнил, как сильно проголодался. Они же поехали в бар за бургерами. А Боди их так и не приготовил. Интересно, что они с ним сделали. Со Стэном все было ясно, такой же крепкий орешек, как Мончо. Может, в этом хоть какой-то плюс вампиризма, только сегодня все равно не поможет.
– Что ты хочешь? – спросил он мальчика.
– В следующий раз возьми меня на охоту, – ответил Мануэль.
«Эх, не совался бы ты куда не следует. Серьезно», – подумал Томпсон, но знал, что он ошибается.
Мануэль понимал, что это не игрушки, и все равно хотел участвовать. У Томпсона на душе стало погано.
Рев мотоциклов заглушил стрекотание сверчков. Сейчас заявятся байкеры.
– Обещаю замолвить за тебя словечко, – сказал Томпсон.
Мануэль оттопырил губу – в конце концов, ему было всего девять лет.
– Скажи ему, чтоб меня взял.
– Не могу же я ему приказать, – сказал Томпсон. – Это ведь Бобби.
И вдруг по наитию выпалил:
– А что Бобби забирает на почте?
Мотоциклы уже приближались к дому. Мануэль помедлил в раздумьях и наконец решился:
– Если меня возьмут на охоту – расскажу.
– Я сам тебя возьму, – пообещал Томпсон.
Он подошел к двери Пигалицы и постучал.
– Уокер, – позвал он.
Уокер показался из комнаты Пигалицы, весь всклокоченный, распространяя запах дешевых духов, и тут с грохотом распахнулась входная дверь.
Вошел Бобби в сопровождении остальных. Он уставился выпученными глазами на Томпсона с Уокером, но вряд ли их признал. У Страшилы и Джонни Ракеты были бледные лица, практически безжизненные. Бугай отставал. Токсина с ними не было.
– Жрать охота, – объявил Бобби.
Они пошли в кухню, и Страш вытащил хлеб и салями из холодильника, а Джонни Ракета притащил из кладовки две бутылки текилы. Бобби плюхнулся на металлический стул и ухватил салфетку – из тех, что Пигалица купила во время поездки в город, разрисованную медвежатами с сердечками на груди, вытер лоб и сжал ее в ладонях.
Томпсон подошел, чтобы не показаться невежливым, но старался держаться поодаль. Подальше от того, что бы они там ни затевали. Уокер поколебался, потом обошел Томпсона и встал рядом со стулом Бобби. Братья не перекинулись ни единым словом.
Джонни Ракета передал открытую бутылку Бобби, тот сделал большой глоток и вручил ее Уокеру, который пить не стал, а вяло поинтересовался:
– Прикончили его?
– Ну и живучий оказался, падла, – ответил Бобби. Он поднялся, шатаясь поплелся в коридор и скрылся у себя в комнате.
Тут Томпсон вспомнил, что Мануэль до сих пор торчит в коридоре, обернулся и увидел, что мальчишка все слышал и теперь стоит, сжимая кулаки, словно на что-то решаясь. Мануэль умоляюще смотрел на Томпсона, забыв от испуга о своем шантаже и напускной храбрости. Томпсон промолчал.
– А где Токсин? – совсем по-детски пискнул Мануэль.
– Тише, – предостерег его Уокер.
Джонни Ракета выхватил у Уокера текилу и основательно приложился к бутылке, подрагивающей в руке.
– Козел был этот Токсин.