– Он не явился в суд по обвинению в насилии в прошлом году. Жена сенатора сказала, что они не видели мерзавца целый год.
– И он заражен вирусом I1V1?
– Похоже, так. Лютер Суонн сказал, что он…
– Вриколакас?
– Gesundheit. Будьте здоровы, – Трухильо попытался улыбнуться, но получилось плохо. – Да, думаю, что так, я получил СМС от Суонна.
– В этом есть смысл – Людоед, грек.
Трухильо это не волновало, он просто хотел без лишней шумихи закрыть дело. По его мнению, дело было в шляпе – виноват племянник.
Единственной проблемой была пресса, особенно с предварительными выборами завтра. Но, по крайней мере, сейчас детектив мог расплатиться с Фитцсиммонс. Рядом затормозил полицейский фургон, двое полицейских вывели Нейта Капсиса в наручниках и посадили в него. Нейт был высокий и худой как жердь.
Трухильо посмотрел на Фитцсиммонс.
– Мы закончили?
– Вы сказали, что сенатора разорвали на куски? – Трухильо кивнул, и она продолжила: – Как же такому доходяге это удалось?
Пожав плечами, Трухильо ответил:
– Он вампир. Они, говорят, все сильнющие и все такое.
Фитцсиммонс покачала головой.
– Только не вриколакас. Они могут кормиться только за счет семьи…
– Что? Как та сука с телевидения из Чикаго?
– Да, – Фитцсиммонс выдохнула. – Возможно, Нейт пришел к сенатору и перекусил, но у него нет сил…
Трухильо поднял руки.
– Даже слышать не хочу. У меня тут дело верняк, и нехрен малину ломать. Это сделал племянник с вампирской болезнью. Он завидовал дяде, уже был в бегах. Все сходится, и нечего усложнять. Мы квиты за Рохас?
– Конечно, – но Фитцсиммонс уже не обращала внимания на Трухильо. – Тут нужен кто-то помощнее, покрупнее… – пробормотала она.
Трухильо, со своей стороны, было наплевать. У него был убийца в наручниках, закрытое дело в послужном списке, и с журналисткой наконец расплатился. Как ни крути, вечер удался.
– 12 –
Запись фрагмента «Глас народа» передачи «Доброе утро, город Нью-Йорк»
«Доброе утро, Нью-Йорк»:
– Сегодня «Глас народа» рассказывает о вчерашнем первом этапе выборов на пост окружного прокурора Бронкса. Мы опрашивали людей, выходивших из трех избирательных участков в Ривердейле, Моррисании и Эденвальде, за кого они голосовали и почему.
Первый человек (Ривердейл):
– Простите, но это не ваше дело, что я голосовал за Большого Чарли.
Второй человек (Моррисания):
– Никаких вервольфов, ясный перец. Да здравствует Солано!
Третий человек (Эденвальд):
– Я вырос с Большим Чарли. Он хороший человек. Лучший. Мне все равно, в кого он там превращается, хоть в ведьму, все равно он хороший человек. А я голосую за хороших людей.
Четвертый (Ривердейл):
– О Господи, пришлось голосовать за Солано. Не доверяю я Чарльзу, знаете. Вся эта история с вирусом паршивая.
Пятый (Моррисания):
– Ну вервольф он, и что? Женщина превращается в чудовище из ада раз в месяц, и я голосую за женщину – окружного прокурора, так почему не голосовать за Большого Чарли? Ну, вы меня поняли.
Шестой (Эденвальд):
– Вы тут чокнулись, потому что он лугару. Какой *** лугару? Никто бы даже не ***, если б он был просто *** Большой Чарли, баллотирующийся на *** должность. Я три раза, ***, за него голосовал, ни одна *** не спросила меня, за кого, а тут с камерами…
– 13 –
Миа Фитцсиммонс сидела в редакции «Дейли ньюс» и писала статью о победе Большого Чарли в первом этапе. Официальных итогов еще не подводили, но опрос избирателей на выходе с участков позволял заметить, что Хью Чарльз легко выиграет у Мики Солано.
К ней подошел ее редактор Барт Мосби.
– Похоже, твой парень выиграет.
– Барт, он не мой парень.
– Чушь. Смотри только, чтобы великан помнил, сколько твое лицо мелькало во время выборной кампании.
Мия состроила рожицу.
– Барт, серьезно.
– Серьезнее не бывает. Вампирское дерьмо хорошо его разрекламировало, и теперь окружной прокурор в долгу у моей сотрудницы. А убийство Капсиса только подлило масла в огонь. Люди купились на эту вампирскую херню.
– Да, – Мия просматривала начальный доклад судмедэксперта по делу убийства Капсиса – все было сделано по горячим следам, потому что жертва была сенатором, и у Мии был друг в медэкспертизе, и нахмурилась. – Интересно. Я-то думала, что это повредит Большому Чарли, ан нет!
– А что? – спросил Барт.
– А? Да убийство. Тут ведь очевидно, что убийца – носитель вируса I1V1.
– Да, племянник.
Мила покачала головой.
– Сомневаюсь. Он вриколакас. Они просто кормятся, пьют кровь, но не убивают, не таким образом. Да у него и сил нет, чтобы разорвать на куски. А тут в докладе медэксперта написано, что есть следы зубов и когтей.
– Да кому нужна эта хрень? – спросил Барт. – Он вампир. Они обычно такое делают. Ну да ладно, пойду покурю. Наихудший день в мировой истории…
Конец тирады Барта раздавался уже вдали. Мия и раньше, с первых дней работы в редакции, слышала от него брань по поводу законов, запрещающих курить в помещениях, но не обращала на это внимания.
У Нейта Капсиса когтей не было. Что-то тут не сходилось.
По телевизору показывали Большого Чарли, выходившего из здания избирательной кампании, спрашивали об убийстве сенатора.
– Натан Капсис всегда был неблагополучным субъектом, его склонность к насилию прослеживалась много лет назад.
– Да, – сказал один из репортеров вне камеры, – но он никогда не убивал. Вы верите, что вирус I1V1 сделал его…
– Как я сказал, – раздраженно повторил Большой Чарли, – он всегда был неблагополучным молодым человеком. I1V1 ничего не изменил. Вспомните, что он не явился в суд, когда напал на сенатора.
– Сенатор Капсис ведь не был вашим лучшим другом, – сказал тот же репортер, и Мии захотелось узнать кто это.
– Мы с сенатором дружили много лет.
Мия нахмурилась. Отрепетировано, явно.
– А ведь он вас подставил позавчера на шоу Хелен Лашмар. Думаете…
В этот момент появилась Джуди Алехо и прекратила вопросы. Капсис, конечно, не очень был похож на друга Большого Чарли во время той передачи. Может, это показалось предательством?
Мия закончила свои записи для статьи, которая выйдет завтра в «Новостях», и для истории о Большом Чарли, которую она набрасывала в свете убийства сенатора. Наступила ночь.
Мимо прошел Барт, сообщив, что сейчас покажут новости. Мия с любопытством открыла ноутбук.
Большой Чарли выиграл шестьдесят три процента голосов, при явке в семьдесят процентов зарегистрированных демократов Бронкса. Обе цифры, как считала Мия, были рекордными.
– Теперь дело за окончательными выборами, – пробормотала она.
Барт засмеялся.
– Точно. А республиканцы хоть кого-нибудь выставили?
– Нет, – сказала Мия, – но в списке будет еще Эскобар.
– Это кто?
– Кандидат от движения «Право на жизнь». Черт, Большой Чарли будет в списке консерваторов вместе с либералами и «зелеными».
– Вот именно, чтобы у людей был выбор, – фыркнул Барт и вышел.
Да уж, если Большой Чарли попадет в тюрьму за убийство и сойдет с дистанции, вот это будут выборы. Мысль совершенно безумная. За последние четыре месяца Мия почти не отходила от Хью Чарльза и не заметила в нем ничего агрессивного.
Но и в Нейте Капсисе тоже. И в Данике Дубов, и Майкле Фэйне. Может, тут и нет ничего, но надо доиграть игру до конца. А вдруг? Хорошо, что Барт не против ее активного участия в продвижении команды окружного прокурора.
– 14 –
Публицистическая статья. Мия Фитцсиммонс в нью-йоркской «Дейли ньюс»
Началось все здесь, в Нью Йорке, с Майкла Фэйна.
И стало намного, намного хуже.
В Лос-Анджелесе на болельщицу «Лейкерс» напал какой-то тип, похожий на обезьяну, который высосал из нее все жизненные силы.
В Чикаго ведущая телешоу Даника Дубов держала жертв в доме, а конгрессмен от штата Иллинойс Уильям Блевинс и его жена были жестоко убиты.
В Париже кровавая резня на улицах.
Здесь, в Нью-Йорке, Ансон Моррис расправился с женой и лучшим другом.
С каждым выпуском новостей на телевидении или в газетах, на сцене появляется новый вампир.
Год назад Хью Чарльз поклялся, что будет баллотироваться на четвертый срок на пост окружного прокурора Бронкса. Полтора года назад он выиграл предварительные выборы, а также общие выборы, несмотря на то, что публично объявил себя лугару. Сейчас было бы трудно представить, что Большой Чарли будет иметь успех после такого. Границы установлены, человек против вампира, и нет ясного понятия, кто в этом противостоянии победит.
Хотя Большой Чарли знает, на чьей он стороне. На пресс-конференции в первый день суда над Ансоном Моррисом окружной прокурор Бронкса сказал: «Не имеет значения, что я лугару, так же, как и то, что у меня темная кожа, или что моя мать родилась в Порт-о-Пренсе. Имеет значение лишь то, что меня избрали люди, чтобы карать преступников. Ансон Моррис – преступник. И неважно, что у него когти и клыки, которых два года назад не было. Важно лишь то, что он совершил гнусное преступление, и за это будет наказан».
В наши дни такая уверенность Большого Чарли звучит словно глас вопиющего в пустыне. Волна жестокости зараженных вирусом I1V1 захлестывает день ото дня, что сопровождается насилием против них. Один ученый назвал это превентивной самозащитой.
До сих пор Большой Чарли не опускался до перебранок. Вопрос в том, сколько он еще продержится.
На мой вопрос он, как всегда, ответил прямо: «Мне незачем опускаться до скандала. Для меня прежде всего – дело, работа, которую я выполнял двенадцать лет, и я намерен ее выполнять еще по крайней мере четыре года». Это меня удивило, ведь поговаривали, что он уходит в отставку.
«Не хочу заниматься предсказаниями. Четыре года назад я и представить не мог те обстоятельства, с которыми мы столкнулись сейчас. Мое присутствие как прокурора большого города может быть важным для людей, тех, кто страдает от этого вируса, тех, кого называют вампирами. Мы все просто люди. За последние пятьдесят лет было разрушено столько барьеров, столько предрассудков. Гражданские права, браки между ЛГБТ, афроамериканский президент. Но теперь мы нашли еще одну группу людей для притеснений».