– Они не люди, черт возьми, – огрызнулся генерал. – Они чудовища.
– Это больные люди!
– Они убийцы. Они там уже организуются, – генерал показал на окно. – Вы читали сводки? Они сколачивают шайки. Банды!
– Допустим, они организовали банды. Это плохо, это проблема, но вы их считаете чуть ли не террористами.
– Именно так, сэр, потому что с моей точки зрения это, черт возьми, одно и то же.
– А у простых людей другая точка зрения, генерал, – с жаром сказал Суонн. – Может, вам стоит к ним прислушаться вместо постоянного бряцанья оружием.
– Нет, погодите…
– Нет уж, дослушайте, – прошипел Суонн прямо в лицо генералу. – За последний месяц зафиксировано больше трехсот новых случаев. Трех сотен! И изо всех зараженных убийцами стали меньше одной десятой. О чем это говорит? А о том, что люди стараются сдерживаться. А может, о том, что жажда крови не всегда такая уж неудержимая. Самое главное, это значит, что не стоит валить всех без разбору, мол, на том свете разберутся. Это мышление неандертальца. Они все еще американские граждане. У них есть права.
– Они приравниваются к вражеским силам и представляют угрозу государственной безопасности. Это слова Главнокомандующего, профессор. Политика – не мое дело. И не ваше, насколько я понимаю.
Суонн резко отвернулся от генерала, чтобы сдержать порыв вытолкнуть его в окно. Снаружи выли сирены, в воздухе кружили вертолеты новостных каналов и армейские штурмовые. На улицах собрались многотысячные толпы людей, в основном рвущихся к Белому дому с протестами против жестокого обращения с зараженными. Суонн подозревал, что среди толпы были и настоящие вампиры. Может, как разжигатели беспорядков, а может как организаторы демонстрации протеста, чтобы не допустить более серьезных последствий для обеих сторон. Даже сквозь закрытые окна доносились выкрики и требования, что скандировала толпа.
Суонн глубоко вздохнул и снова обернулся к генералу:
– Пожалуйста, выслушайте меня, – сказал он тише, но не менее настойчиво. – Возможно, мы присутствуем при возникновении новой расы людей. Или возрождении древней расы. В любом случае, они являются частью общей человеческой расы, близкими или дальними родственниками. Уничтожение их всех – равноценно этническому геноциду.
– Ой, да хватит чушь пороть, – фыркнул генерал.
– Это вовсе не чушь. И должен вас предупредить, если вы не остановитесь, я то же самое повторю для мировой прессы, – ответил Суонн.
Генерал подошел к Суонну вплотную и тихо произнес:
– А вот это серьезная ошибка.
Суонн кивнул.
– Я представляю, что со мной могут сделать. И даже примерно представляю, что вы сделаете. Но я не останусь в стороне, чтобы наблюдать, как моя страна творит то же самое, против чего мы боремся со времен войны против Гитлера.
Не дожидаясь ответа генерала, Суонн развернулся и направился прочь, но у двери остановился.
– И подумайте еще вот над чем, – добавил Суонн, – пока многие зараженные даже не думают скрываться. Они обращаются за медицинской помощью, организуют группы поддержки. Пока большинство из них на нас не нападает. Но если вы развяжете против них войну, то им придется защищаться. Не забудьте при этом, генерал, что они сильнее нас, быстрее, а выглядят почти все как мы. И мы понятия не имеем, сколько их среди нас. Может, миллионы. Только задумайтесь на мгновение – миллионы существ, стоящих выше нас в пищевой цепи. Вы точно собираетесь развязать против них войну?
Не дожидаясь ответа генерала, Суонн развернулся и вышел.
Охота на Анну Ли. Часть 2
– 9 –
И что прикажете делать в незнакомом городе, где копы хотят тебя повязать, а бандиты прикончить?
А тут еще и с политиками связался.
В данном случае мне надо выследить одного конгрессмена. Меня не сильно заботило, живой Уильям Блевинс или нет, но он мог навести на след сестры, и грех было не воспользоваться возможностью. Когда приспичит, отыскать нужного человека не так уж сложно. А уж известного – тем более. Политики относятся к знаменитостям, что бы ни говорили. А как иначе, если хочешь, чтобы тебя переизбрали? Ладно, может, это и не так, но я всегда об этом думаю во время предвыборной компании.
Во всяком случае, у Блевинса в городе есть контора, он же заходит туда. Не знаю, чего я ожидал. Я видел его несколько раз по телевизору, слышал отрывки его речи об ужасных вампирах, о том, что за нами нужен глаз да глаз, а не то…
Короче, я себе представлял неординарную личность. Но кое-что упустил. Человек, которого я искал, только что потерял сына. Когда он вышел из офиса и сел в машину, чтобы ехать домой, я едва его узнал. По жизни худощавый, с жиденькой шевелюрой, он хоть и был выше меня ростом – ненамного, а во мне пять футов восемь дюймов, – но так съежился от холода, что словно усох. Да, у него был водитель. Может, обычно он сам водил машину, но в связи с недавней смертью сына его подстраховали.
Я ему сочувствовал и не хотел, чтобы сестра присоединилась к его сыну в загробной жизни. Именно поэтому я за ним следил. Но, видите ли, следить за тем, кого охраняет наряд полиции, чрезвычайно сложно. Полицейские машины были повсюду. Они не включали сирен, зато мигалки светили вовсю, а он чертовски спешил. И, в отличие от меня, ехал на машине. Я не мог полагаться на старую развалину, поэтому был на своих двоих. Как я уже говорил, я шустрый, но подбегая к его дому, пыхтел и хрипел.
Дом был обнесен высоким забором, а перед ним расстилалась гладкая лужайка без единого куста. Дом просматривался со всех сторон, и охрана мне бы явно не обрадовалась. Но нет худа без добра – на соседском участке было много кустов и несколько деревьев. Я добрался до славного вяза и передохнул после забега.
Пока, согнувшись, я пытался отдышаться, то пару раз подумал, а не осмотреть ли его дом со всех сторон? Серьезно, я насмотрелся фильмов о вампирах вместе с сестрой. Ей нравились гламурные парни. Ну ладно, а я пялился на девчонок, но в тех фильмах вампиры могли делать все что угодно, и после этого благоухали как розы. А от меня уже козлом несло, весь дезодорант выветрился миль пять назад, так что ни хладнокровия тебе, ни крутизны. Сердце так грохотало, что того и гляди заметят. Так что я ждал снаружи до заката солнца, потом еще немного. К счастью, полицейские машины наконец разъехались и только время от времени проезжали мимо. Убедившись, что они появляются через равные промежутки времени, я попытался проникнуть в дом.
Вот тут здорово пригодились сила и скорость, ну и ночное зрение тоже. Одним прыжком я перемахнул через забор и оказался у стены дома так быстро, что даже если бы просчитался с расписанием появления патрулей, меня бы никто и не заметил. Но я не просчитался. Дом был построен из кирпича – и смотрится прилично, и на отоплении с кондиционерами можно сэкономить. Но знаете, в чем проблема? По кирпичу трудно карабкаться. Если у тебя нет когтей, конечно. Я разулся, снял носки и полез. Дело непростое и спешки не терпит, что не добавляет уверенности, особенно когда того и гляди из-за угла вывернет патрульная машина, но вполне посильное. До появления полиции я как раз успел добраться до балкона на втором этаже, где по моим прикидкам должна быть главная спальня.
Ни разу в жизни не приседал так низко и так долго, но пришлось переждать, пока машина с черепашьей скоростью ползла по улице. Я ждал, что дом осветят прожекторами, но мне повезло, что патрульные не хотели беспокоить жильцов.
Балконная дверь была открыта. Серьезно. На его месте, если бы у меня убили ребенка и теперь охотились за мной, я бы дома вообще не появлялся. И уж точно бы запер все окна и двери, вот такой я параноик.
Впрочем, я ведь не из тех, кто бы смылся. Доказательства? Я вламываюсь в дом высокопоставленного правительственного чиновника и готов на все, чтобы разыскать сестренку. Я не из тех, кто бежит от проблем, если вы меня понимаете.
О вампирах существует много поверий. Одно меня всегда ставит в тупик: без приглашения в чужой дом попасть нельзя. Знаете, что мне в этом больше всего нравится? Это вранье. Я спокойно проник внутрь, крадучись на цыпочках. Вот будет номер, если меня после стольких усилий заметут из-за скрипучей половицы. Блевинса я нашел без хлопот. Он спал на кровати, стоявшей посреди комнаты. Рядом с ним была женщина, наверное, жена. Не помню, попадалась ли мне ее фотография, но она оказалась пожилой, полноватой и спала как убитая. Явно не из тех, с какими политики изменяют своим женам. Так дрыхнуть можно только после лошадиной дозы снотворного, впрочем, таблеток на тумбочке я не заметил.
Вот такие дела. Теперь оставалось только надеяться, что я прав, и проклятый зеленый людоед явится за стариком, и желательно поскорее, а то торчать в углу спальни до самого утра радости мало. При дневном свете прятаться намного труднее, и в облике чудовища или нет, мне не хотелось объяснять, что я тут забыл, полиции или доброму политику, который уже заранее решил, что мое место – под замком.
В детстве у меня был знакомый полицейский, здоровый парень, по крайней мере, таким он мне тогда казался. Когда ему нужно было заполнить бумаги, он заходил в один и тот же ресторан. Владельцем был мой дядюшка, и мы с Анной часто сидели у него, пока родители были на работе. Так вот, копа всегда распирало от информации. Мне кажется, ему нравилось слушать себя любимого, но нам с сестренкой тоже нравилось, так что все были довольны. Мне навсегда врезалась в память его фраза, что в засаде главное – терпение. Сначала сидишь и ждешь, долго-долго, а потом еще немного. Похоже, так оно и есть. Казалось, я там проторчал несколько дней, но судя по часам на тумбочке, эта зеленая тварь явилась где-то через полчаса.
Я, когда входил, старался не шуметь. Серьезно. Лез как можно скорее и тише. Скажу без ложной скромности, получилось просто блестяще. А этот людоед? Да похоже, просто сиганул на балкон от самой земли, аж полы затряслись. Тут я и проснулся – а как же в засаде не вздремнуть-то – и тихонько подобрался в ожидании дальнейших событий.