Могу вешать лапшу на уши, как я отбивался на краю гибели, но этого не было. Он дал мне хорошую взбучку. Саданув коленкой по лицу, он ударил меня в горло. Пока я соображал, как дышать, парень выхватил нож из моего живота и, довольный собой, отошел подальше, наверное, наблюдать, как я умру. И я мог умереть прямо тогда, на месте. Вполне вероятно.
Но я же вампир. Инстинкт взял верх. Я вспылил. В груди у меня вспыхнул голод, словно крошечное солнце, и требовал удовлетворения. Я имел в виду парня с наколками, но его не увидел. Вместо него потребности организма удовлетворил ублюдок из числа его болельщиков. Я питаюсь жизненной силой. Знаю, что уже рассказывал. Пытаюсь использовать разные источники, потому что помните, что я сделал с собакой? Мне больше не хочется слышать такой визг и чувствовать свою вину.
Вся энергия, поддерживавшая его жизнь и дыхание, передалась мне, словно гигантская волна, и сшибла с ног. Будто я подключился к генератору и превысил лимит, словно умирал от жажды и внезапно напился приятной прохладной воды. Я бы мог придумать кучу сравнений, но приберегу для вас еще один пример. В тот момент я понял, почему людей тянет к наркотикам. Я был доволен, сыт, переполнен энергией, и все части моего организма работали превосходно. Рана в животе? Исчезла. Затянулась. Челюсть? В порядке. Глаз, который мог пострадать? Ничего подобного. Человек, у которого я вырвал жизненную силу?
Он умер с криками, тело дрожало и тряслось, и волосы на голове повылезли. Глаза выскочили из глазниц, вырванные неведомой силой. Он был мертв.
А я себя чувствовал прекрасней, чем когда-либо. То чувство? Приятнее секса.
Зеленый людоед выступил вперед и захлопал в мохнатые ладоши. Один только взгляд на него вернул меня с небес на грешную землю. Но я все еще чувствовал себя непобедимым. Я смотрел на Си-Сю-Куи и удивлялся. Чего это я его боялся? В тот момент я думал, что запросто переломлю проклятущего через колено с первой же попытки.
А он смотрел на меня и улыбался.
Парень с наколками снова решительно кинулся на меня, но зеленый людоед поднял руку и остановил его. И хорошо. А то я уже был не прочь еще раз пообедать, и держу пари, мой дружбан с ножиком тоже на вкус ничего. Что хуже всего? Я был в ужасе от этого возникшего чувства, а в то же время мне было все равно. Мне этого хотелось. Я хотел, чтобы он умер, хотел взять себе его жизненную силу.
– Ну хоть сейчас ты это понимаешь, Джонни?
При этих словах я взглянул на людоеда. Я смотрел, как на моих глазах он уменьшался, меняя форму. Анна называла меня чудовищем, когда я превращался. А я и не догадывался, что и она это умела. Сестра безо всякого смущения стояла обнаженная перед десятком мужчин и смотрела на меня.
Я знал, что она моя сестра. Мне знакомы были все ее ужимки и гримасы, все родинки и шрамы на лице и руках, до самых крохотных. Эти царапины появились у нее на моих глазах, я сам их забинтовывал. Она же моя сестра.
Но сейчас я ее не узнавал.
– 14 –
– Джонни, скажи что-нибудь.
– Что за черт?
Я уставился на нее, и она подошла поближе, лицо ее было до боли знакомым и в то же время чужим.
Она моя сестра, да, но сестра не могла сделать то, что делал зеленый людоед. Она не могла быть убийцей, калечить людей и пожирать их тела. И это моя сестра? Невероятно.
– Я хотела, чтобы ты понял, почувствовал, каково это.
Она положила руку мне на плечо, и я содрогнулся. Мне хотелось одновременно бежать от нее и защитить ее. Наверное, это была какая-то безумная ошибка.
– Что я должен понять? – признаюсь, я перешел на крик.
– Ты моришь себя голодом, не даешь организму то, что ему требуется. Мы такими созданы.
Она говорила так спокойно. Мне трудно было это понять. Как можно быть спокойным, когда мир рушится? Что скажут родители? Что скажут все?
– Анна, ты убила много людей. Но нам могут помочь. Мы найдем хорошего адвоката.
Я пытался все это ей объяснить. Хотел, чтобы она поняла. Это не конец всего. Если она просто поедет со мной домой, мы могли бы все обсудить.
– Не глупи. Я знаю, что сделала. И я сделала это специально.
У меня звенело в ушах. Я ее слышал, но не хотел слышать. Ее слова были бессмысленны. – Это то, что нам требуется. Вот почему мы избраны. Мы будем здесь править, Джонни. Ты можешь править вместе со мной. Мы можем управлять всем.
Она взглянула мне в глаза, долго смотрела, легко читая мысли, как я считал когда-то, что могу читать ее, потом отвернулась, качая головой.
– Ты ничего не понимаешь, не хочешь понять.
– Понять что? Что ты убийца?
– Так и ты тоже!
Анна показала на человека, которого я убил. Его тело выглядело странно. Я не мог точно сказать почему, кроме того, что он был мертв. Но к этому добавлялось что-то еще. Я так сильно подействовал на него, что его тело высохло.
– Ты убил его, и тебе это понравилось.
– Нет, – соврал я.
Мне понравилось. Я никогда не чувствовал себя так хорошо. Я до сих пор это ощущал. Но разница в том, что я больше не хотел этого. Меня уже тошнило от того, что произошло.
Анна презрительно отвернулась, потом повернулась снова и, размахнувшись, ударила меня в челюсть, снова превратилась в чудовище. Меня словно ударило шаровым тараном, которым разрушают здания, и я упал без чувств. У парня с наколками была сноровка, а у Анны только грубая сила и скорость. Она была сильнее меня. Моя маленькая сестренка, которую я всегда защищал, была круче меня. Сильнее, чем можно представить. Прежде, чем я пришел в себя, она нанесла второй удар, третий. Каждый удар был сокрушительным. Я пытался защищаться, да. Правда. Но она действовала быстро, сильно, слишком сильно. Когда последний удар поверг меня на землю, она отошла и отогнала от меня своих людей.
Я был у нее в руках. Я не мог себя заставить с ней драться. Анна презрительно смотрела на меня.
– Вот и все. Держись от меня подальше. Поезжай домой в Сан-Франциско. Держись подальше от Чикаго, не то я убью твою подружку и ее ребенка. Понял? Пока тебя здесь нет, они в безопасности. А вернешься – я их убью.
Еще бы не ясно. Анна слишком хорошо меня знала. Она знала, что Лайза была мне не безразлична. Всегда знала. Когда она приехала в Чикаго, то знала, что я рано или поздно встречусь с Лайзой, так же, как и то, что последую за сестрой, как только она покинет Сан-Франциско.
– Анна, почему ты так себя ведешь?
Я больше ничего не мог сказать. Я не мог просить. Она бы не послушалась. Я уже это понял. Какие бы перемены с ней ни произошли, когда она подхватила вампирский вирус, они повредили ее мозги. Она подошла ко мне, наклонилась, пока ее людоедская морда не оказалась рядом со мной, и посмотрела мне в глаза. Наши облики сильно отличались, ее глаза изменились, и все-таки я удивлялся, как это я раньше не сообразил, что она и была Си-Сю-Куи.
– Потому что я устала быть младшей сестрой Джонни Ли. Устала быть папиной дочкой. Потому что я это я. А теперь все узнают, что я тоже личность.
Тут она ушла, и я ее не держал.
Пришлось, потому что я точно знал, что она хотела сказать. Она и раньше это говорила, только я не обращал внимания. Мир меняется. Каждый раз становится теснее. В некоторых странах Ближнего востока женщины наконец получают права. В Китае и Гонконге тоже есть места, где у женщин тоже есть кое-какие права. Но в Сан-Франциско? В Чайнатауне? Мне даже в голову не приходило уточнить, нужна сестре моя опека или нет. Я никогда не задумывался, что ей хочется чего-то большего, не только слыть умной сестрой – отличницей. Не знаю, что на нее так повлияло: моя работа на мафию, или ей просто хотелось проявить себя там, где у девчонок не было никаких шансов, но она без сомнения была сильнее парней, какими себя окружила. Черт, а ведь кроме нее и нескольких других парней все верили, что это я приложил руку к убийству Чоу Лю. Может, мне и удалось не засветиться в деле об убийстве Блевинсов – время покажет – но в том, что я причастен к смерти главы китайской мафии в Чикаго, ни у кого сомнений не было. Для моей уличной репутации это, может, и неплохо, зато здорово снижает вероятность дожить до старости.
Анна повзрослела. Ей хотелось доказать миру свою самостоятельность.
Наверное, могла бы получиться занятная во многих отношениях история взросления, только это уже была не та Анна, моя младшая сестренка.
В тот же вечер я уехал из Чикаго. Я не зашел к Лайзе рассказать, что мы с Анной все уладили, зачем врать. Я не пытался отговорить сестру от выбранного ею пути, это было бесполезно. Короче, я отправился домой, назад в Сан-Франциско, к урокам, родителям, работе. Вряд ли я в ближайшее время смогу все это бросить, как бы ни хотелось. Понимаете, мне нужно знать, как дела у сестры, и лучшего способа, пожалуй, не придумать. «Триада» – такая организация, что даже чихнуть тайком не получится.
До поры до времени история Анны останется в тайне. Не знаю даже, что сказать дома, но что-нибудь придумаю.
А пока попытаюсь убедить себя, что кайф от поглощения энергии того бедолаги мне просто померещился. Знаете, так просто не бывает. Знавал я одного парня, который отказывался ловить кайф, мол, это перебор. Только теперь я его понимаю.
Подпитываюсь растениями, перехватываю понемногу там и сям и ничего, живу. А начнешь питаться за счет людей, сразу начнутся проблемы – такое блаженство выйдет боком, если не для тебя, то для окружающих тебя людей.
В общем, буду себя убеждать, что не так уж это и здорово. Всю дорогу домой, пока не поверю. А знаете что? Придется справляться, иначе, если не смогу обуздать эту жажду, то снова окажусь в Чикаго. Анна не шутила насчет своего предложения. Она бы приняла меня в свою банду. Мне только нужно будет питаться как она, а остальное – мелочи.
С этим вариантом, в принципе, только одна проблема. В любом обличье мне приходится каждый день смотреться в зеркало.