овы предложить этим сумасшедшим всё, что они требуют! Чёрт, собственно говоря, сам Панкарма должен понять, что он не получит того что требует. Рано или поздно он окажется перед необходимостью сказать нам на что действительно готов согласиться.
– Я полагаю, – уточнил Альберт, – возможно, что Панкарма действительно не понимает этого. Похоже, именно этот нюанс и беспокоит Керику, даже если местная политическая власть и не соглашается с его интерпретацией ситуации. В любом случае я сомневаюсь, что такие люди как президент Шангап и Палата Представителей, то есть люди, родившиеся здесь, утвердили бы наше решение, если бы считали, что мы совершаем серьёзную ошибку! Но что я знаю? Я здесь только год. Мы рассмотрели ситуацию со всех сторон и в результате мои собственные выводы полностью совпали с твоими. Заставь своих противников участвовать в работе твоей системы, купи их, продемонстрировав как они могут извлечь выгоду из неё, и они достаточно быстро потеряют всякое желание разрушать её.
На самом деле выводы Альберта быливыводами самого Сальгадо, уж это он знал точно. Но не было удачной идеей напоминать об этом человеку, которым он «управлял». И особенно не в тот момент, когда начальник этого человека только что отклонил указанные выводы.
– Но даже если Керику прав, – продолжал Альберт, – мы в состоянии, если захотим, затянуть переговоры с Панкармой практически до второго пришествия. Или, по крайней мере, пока не завершится Объединение, и тогда и он и его психи станут проблемой местных властей.
Сальгадо кивнул, потому что то, что только что сообщил Альберт, было само собой разумеющимся. Да, соратники Панкармы продолжали экономический бойкот любых фирм принадлежавших инопланетянам – или, иначе говоря, любого бизнеса янцзыцыацев, который «сотрудничал» с инопланетными фирмами. И он продолжал извергать потоки ура-патриотической риторики, которая так долго была его профессией. Но этого и следовало ожидать. Он должен был, по крайней мере, потворствовать предубеждениям и паранойе экстремистки настроенной части своих последователей, чтобы кто-нибудь из его более радикальных учеников не сверг бы его с вершины партийной иерархии. Но все козыри были в рукаве у Альберта. Он был тем, кто мог запросить помощи несокрушимой Имперской машины принуждения, при необходимости... а также тем, кто распоряжался всеми возможными льготами, которые Панкарма и его последователи могли надеяться когда-нибудь получить. Но уж во всяком случае не раньше, чем референдум об Объединении достигнет цели и золотой дождь тех благ прольётся в руки новых сенаторов Янцзы. После чего любые хулиганские выходки партии Панкармы также перестанут быть его проблемой.
– К сожалению, – продолжил Альберт более спокойным тоном, как бы размышляя, – Керику не считает, что эта наша политика приведёт к планируемым результатам. Он думает, что согласившись начать с Панкармой переговоры и позволив ему участвовать в общественных дебатах, мы «узаконили» его в его собственных глазах и глазах общественности, вместо объявления вне закона его самого и всех членов его партии, как уголовных преступников. И он судя по всему полагает, что Панкарма, как только поймёт, что мы водим его за нос, с новыми силами вернётся к своей старой тактике силового противостояния. А мы ведь и не собирались удовлетворять его требования.
Последнее, признался себе с сожалением Сальгадо, было именно так. Если Панкарма был настолько далёк от контакта с действительностью, чтобы по-настоящему поверить в то, что Империя может когда-нибудь по собственной воле отступить с Янцзы, то он был обречён на горькое разочарование. Как только планета попадала под имперский суверенитет – она оставалась там, особенно здесь, среди старых систем Лиги, самых близких к буферной зоне Миров Беззакония между Империей и Сферой Ришей.
Но Империя также ясно давала понять, что она всегда готова предоставить местным жителям широчайшую степень самоуправления. Причём, наиболее существенно местная автономия увеличивалась как только планета переходила к статусу Инкорпорированного Мира, дополнительно получая при этом возможность сенаторского представительства в Палате Миров. Симус II и его правительство не чувствовали необходимости в использовании диктаторской власти, не были они заинтересованы и в экономической эксплуатации пограничных миров межзвёздными корпорациями империи. Но эта местная автономия могла быть доступна только внутри Империи.
– Панкарма понимает это, Джаспер, – сказал, наконец, начальник штаба. – Он не может этого не понимать. По местным меркам – он хорошо образованный человек, и он никогда не производил впечатление невменяемого безумца.
– Я согласен, – сказал Альберт, отвернувшись от окна, и вопросительно взглянув на Сальгадо. – Я согласен, – повторил он. – Но что, если мы были неправы?
– Не правы? – удивился Сальгадо. – Не правы, что вовлекли Панкарму в дебаты об Объединении? Или в нашей оценке того, чего он действительно хочет?
– В обоих случаях! – Альберт пожал плечами и резко фыркнул. – Керику считает, что у него есть основания утверждать, что Панкарма ни в коем случае не отступился и не отступится от своего главного требования полной независимости Янцзы. Он может «участвовать» в дебатах по референдуму об Объединения, но единственное, что мы от него услышали – это многократные заявления, что он и его партия категорически против самой идеи интеграции планеты в политическую систему Империи, против даже нынешнего, ограниченного её присутствия на планете, а не только предстоящего референдума. И с тех пор как мы позволяем ему это в процессе дебатов, он получил намного более публичную, включающую даже зрителей головизионных каналов, трибуну для своих выступлений. Я не согласен с утверждением Керику о том, что этим мы фактически «придали легитимность» Фронту Освобождения Янцзы, но так или иначе это позволило им выйти на передний край здешней политической арены. И если он действительно является настолько фанатичным насколько выглядит в своих речах, то когда он наконец поймёт, что мы намереваемся закончить процесс Объединения независимо от его действий и желаний, ему останется только вывести своих сторонников на улицы – возможность, которой Керику, будь он проклят, обеспокоен.
– Мы оба знаем, что это маловероятно, – здраво заявил Сальгадо.
– Я не сказал – вероятно. Я сказал – возможно. И, Акос, давай смотреть на вещи трезво, если это действительно случится – то это кончится для меня по-настоящему плохо. Для нас обоих. Особенно после того как Керику бегал вокруг с криками: «небо падает»!
– Это довольно верно, – признал Сальгадо неохотно.
– Но что, чёрт возьми, нам делать с этим? – снова зарычал Альберт. – У Панкармы действительно есть место в политическом процессе – мы сами дали его ему. И если мы же внезапно пойдём на попятную – именно этого похоже и требует от нас Керику, – то, вероятней всего, натолкнёмся на его, мягко говоря, ожесточённое противодействие. Но если я неуберу его партию с политической арены, а Керику сможет убедить Стэнхопа, что мы нарушаем имперские политические стандарты, тогда действительно возможно, что я могу оказаться отозванным на Старую Землю…
Он твёрдо взглянул в глаза своего начальника штаба и Сальгадо понял непроизнесённое окончание фразы.
– Хорошо, – сказал он, немного погодя, – так как никто из нас не хочет бросить всё на полдороге, я предполагаю поискать способы устранить сделанные Керику замечания, – он поморщился. – Имей в виду, я всё ещё считаю, что и он и Обермейер шарахаются от призраков. Но будь что будет, у него в руках хлыст, а значит так или иначе нам остаётся только исполнять его желания.
– Это легче сказать, чем сделать, Акос.
– Вот именно, – согласился Сальгадо. Однако у него было не больше желания, чем у Альберта, видеть губернатора планеты – и себя, как начальника штаба Альберта – отозванным с ярлыком неудачника. – Однако с другой стороны его требования вполне можно оспорить. Я подразумеваю, – тут он злобно усмехнулся, – Губернатор Сектора Керику – единственный,кто заявил что «террористы» – обычные уголовники, а не политические деятели, получившие признание.
* * *
– Мне это не нравится. Мне это не нравится вообще,– категорически заявила майор Серафима Палациос.
– Шкипер, так или иначе никто из нас похоже не думал, что мы были любимейшими подчинёнными Альберта в исследованной вселенной, – указал капитан Кевин Треймел, командир Роты Альфа. Треймел был старшим из командиров рот Палациос, что делало его также её заместителем по батальону. Ещё он на восемь сантиметров превосходил её в росте и был настолько же темнокожим и черноволосым, насколько она – светлокожей блондинкой скандинавского типа.
– В данном случае, – тотчас продолжил он, – действительно ли вызывает удивление, что он, минуя Вас, обращается непосредственно к Ополчению? Я имею в виду, если Вы посмотрите на схему взаимодействия отделов в офисе губернатора планеты, он – непосредственный командующий Ополчением и у нас нет основанийтребовать, чтобы все контакты проходили через нас или с нашим участием.
– Проблема не в том, что он контачит с Жонгдомбой и Чарвой напрямую. Проблема в том, что он даже не поставилнас в известность, что делает это. Нравится ли ему это или нет, но в той же самой «схеме взаимодействия» чётко прописано, что я – его имперский военный советник. И предполагается, что он должен держать меня в курсе и фактически согласовывать со мной все контакты с ополчением, а он абсолютно проигнорировал это. И он не стал бы делать это тайком, если бы речь не шла о чём-то, что он и этот болван Сальгадо хотели бы скрыть; о чём-то, что мы – или любой на Мартинсене – не должны знать.
– Шкипер, по-моему, это слегка отдаёт паранойей, – заявил Треймел. Она впилась в него взглядом на мгновение, потом фыркнула.
– Если я всего лишь слегкапараноидальна после контактов с Губернатором Альбертом и господином Сальгадо в течение последних одиннадцати месяцев, то я очевидно ещё более психически