Гражданский (в настоящее время [медик Кадров в отставке.]) врач в гарнитуре синт-связи комфортно откинувшись на спинку кресла сидел за своим рабочим столом и наблюдал за Алисией. Причём, как она знала, если его собственные глаза рассматривали её снаружи, то диагностические аппаратные средства подключённые к его нейрорецепторам накладывали на эту картинку изображения мельчайших деталей её внутренних органов. Так что врач буквально виделеё «насквозь».
Честно говоря, Алисия уже слегка устала от медицинских процедур.
Она оказалась перед непрерывной чередой обещанных майором Андронико квалификационных тестов и успешно прошла их, официально став новобранцем Кадров, как раз к тому времени, когда пришла пора получать подарки на свой девятнадцатый День Рождения. У неё было сложилось впечатление, что она стала самым молодым рекрутом в истории Кадров – не слишком удивительно, решила она, если учесть обязательное требование наличия боевого опыта у потенциальных кандидатов. Однако, любое чувство превосходства, обусловленное таким ранним отбором, было весьма бесцеремонно сведено на нет в течение следующих четырёх месяцев.
И провела она их в основном там же, где находилась и сейчас – в руках медицинского персонала. Доктор Хайд, получивший звание майора ещё во время действительной службы в Кадрах (а сейчас, как вольнонаёмный персонал, занимал должность на государственной службе эквивалентную званию полного полковника), был успокоительно жизнерадостен, профессионален и компетентен, но полностью лишён каких-либо признаков тенденции нянчиться со своими пациентами. Что, в чём Алисия призналась самой себе, было именно той манерой общения медиков, которую она предпочитала. Но только до тех пор, пока не поняла, сколько и каких хирургических операций ей предстоит перенести.
Благодаря современным методам экспресс-заживления, она быстро выздоравливала после физических последствий тех глубоких изменений, которым подвергся её имплантированный ещё в Лагере Макензи первоначальный пакет матобеспечения. Фактически, её время восстановления после каждого очередного хирургического вмешательства было значительно меньше, чем это было там. Проблема была в том, что на сей раз было намного большехирургии... и некоторые из изменений требовали приложения значительных усилий для освоения.
Когда майор Андронико предупредила её, что способность к мультизадачности является одной из определяющих при выборе кандидатов, она не шутила. У Алисии никогда не было никаких проблем, подобных тем, что доставили столько неприятных часов большинству из её друзей-курсантов в Макензи в процессе адаптации к нейрорецепторам, но в то время у неё был только один канал синт-связи и один нейрорецептор. Теперь же у неё их было три, и её инструкторы настояли на том, чтобы она училась использовать их все одновременно. Она сделала это, но как и предупреждала Андронико, она отнюдь не опередила в этом прочих новичков. Она наконец столкнулась с тем, что для неё оказалось по-настоящему трудно, и окружающие с тех пор как оказались загруженными теми же самыми проблемами не были расположены проявлять большее понимание. Нельзя сказать, что никто ей не помогал, но она просто не была приучена к тому, что цель может оказаться настолько труднодостижимой.
Это были плохие новости. Хорошие же состояли в том, что она – также как и в Макензи, когда в силу юного возраста она оказалась неспособна соответствовать физическим кондициям лидеров в этой области – ответила на вызов, принимая его. Это не было столь же весело как в Макензи, но это всё ещё вызывало глубокое удовлетворение.
Также на более совершенное было заменено базовое матобеспечение для зрения и слуха. Данная технология входила в закрытый список и использование её где-либо вне Кадров было противозаконно. Кроме этого была добавлена система повышения осязательной чувствительности. Это была чрезвычайно дорогая обработка, не применяющаяся в Корпусе Морской пехоты по соображениям экономической эффективности.
Наибольшее время на восстановление потребовалось после операции по имплантации нейротехнической сети, по заявлению докторов реально обеспечивающей эффективную защиту от огня дисраптора. А установленные в её базовый пакет матобеспечения новые процессоры добавили свои собственные проблемы. При первом же включении, когда техники запустили испытательные протоколы, произошёл сбой в аппаратных средствах, активизировавший встроенный в них пакет отхода и уклонения. Ощущение собственного тела, перемещающегося под контролем компьютерной программы явно предназначенной для того, чтобы убить всё стоящее между ней и спасением, и всё это при потере сознательно контроля над движениями, было... неприятным. И если бы техники, привлечённые к программе тестирования, не были готовы отключить аппаратные средства в любой момент, то этот сбой мог бы дорого обойтись для кого-то… или для всех.
Этот, чуть было не ставший несчастным, случай потребовал повторного хирургического вмешательства для замены работавшего со сбоями устройства. Все вокруг в один голос уверяли её, что подобные вещи практически никогда раньше неслучались и что после повторной операции всё будет просто замечательно. В тот момент она не смогла избавиться от мрачных подозрений по поводу их очередных заверений, но кроме потребовавшегося на заживление дополнительного времени на сей раз они в действительности оказались правы.
Конечно были кое-какие менее кардинальные изменения, самым значительным из которых несомненно была её новая фармакопея. Её совершенно исправная индивидуальная аптека образца Корпуса была хирургическим путём удалена и заменена новой, большего объёма, резервуары которой содержали всё, что имел оригинал плюс несколько коктейлейпо собственным рецептам Кадров.
Правда объяснение действия пары из дополнительных веществ вызвало не один приступ растерянности, а имперский закон требовал, чтобы по крайней мере одно из них нужно былообъяснить – в мельчайших деталях – прежде, чем ей можно было разрешить официально присоединиться к Кадрам. Это касалось протоколов самоуничтожения, встроенных в её высококачественное новое матобеспечение.
Алисии не нравилась сама эта мысль. Впервые услышав об этом, она действительно серьёзно рассматривала отклонение приглашения Кадров. Мысль, что её собственная фармокопея содержит бинарный нейротоксин, который автоматически убьёт её, пусть и при абсолютно строго определённых и ограниченных обстоятельствах, не вдохновляла. Но в результате даже это не остановило её. Главным образом потому, что она представила, что может случится с любым десантником-командос Кадров, оказавшемся в руках противников Империи. Шансы долгосрочного выживания при тех обстоятельствах были в лучшем случае мизерными и она ясно понимала почему Империя должна быть уверенна в том, что кто-то, кто знает столько, сколько каждый коммандос Кадров должен будет знать, никогда не мог быть «выжат досуха» кем-то вроде Риши. Затем также, она была вынуждена честно признать, частично причиной послужила прятавшаяся где-то глубоко внутри уверенность, что несмотря на всё что она видела и испытала начиная со вступления в Корпус, что она была настолько хороша, настолько умна и компетентна, что очень возможно, что вероятность попасть в плен, беспокоящая других людей, никогда не возникнет в еёслучае.
И если быть честной до конца, подумала она с холодным решимостью, это в действительности является всего лишь страховкой того, что чтобы ни случилось – она будет всегда обладать средством для «окончательного бегства».
И всё же второеабсолютно секретное дополнение к её фармокопее в некотором отношении стало ещё более тревожащим чем пакет самоубийства. Не из-за угрозы, которое оно представляло, а из-за искушения, которое оно предлагало. Когда ей сначала объяснили эффекты препарата, называемого в Кадрах «тонусом», она не сумела полностью осознать всё, что это объяснение подразумевало. Фактически даже теперь она сомневалась в том, что полностьюоценила по достоинству все последствия использования тонуса, но конечно смогла понять, почему препарат– в действительности это был коктейль из полудюжины различных наркотиков, впрыскиваемых в кровь одновременно в точно определенной индивидуально для физиологии каждого коммандос дозировке – был в Официальном Списке Секретов.
И вот теперь она, взглянув на доктора Хайда, слегка насмешённая выражением преувеличенного терпения на его физиономии, осторожно ввела надлежащую последовательность команд фармокопеи.
В первый миг казалось вообще ничего не произошло. Но затем, так быстро и гладко, что переход казался почти мгновенным, вселенная вокруг неё резко замедлилась.
Алисия всё ещё сидела на стуле перед столом Хайда, наблюдая за ним, а её усовершенствованное зрение сфокусировалось на его сонной артерии и изменило масштаб изображения. Она чётко видела эту пульсирующую в такт сердцебиению жилку и смогла посчитать частоту пульса. У неё было много времени для расчётов, потому что именно это делал «тонус». Он покупал человеку, использующему его, самый драгоценный боевой товар – время.
Тонус лишь немного увеличил скорость физической реакции Алисии. Она двигалась немного быстрее, совсем чуть-чуть, препарат не позволял ей волшебно двигаться со сверхчеловеческой скоростью или голой рукой ловить пули в воздухе. То, что он действительноделал – это чрезвычайно ускорял её умственные процессы. У неё не могло быть сверхчеловеческой скорости реакции, но она имела всё время мира, чтобы оценитьвсе возможные угрозы, спланироватьсвои действиях и рассчитатьвозможный ответ на них своих врагов, прежде чем начать реагировать на них.
Она повернула свою голову – медленно, настолько замедленным всё вокруг выглядело – осматривая офис доктора Хайда сквозь кристально чистый армопласт тягучего потока времени. Казалось, что ей потребовалось по крайней мере целая минута, чтобы повернуть голову направо, но она знала, что это не так. Она видела голозаписи движений находящихся под воздействием тонуса людей. Более того, она видела голозаписи того, как она