В одном исследовании ученые генетически модифицировали крыс, скрещивая братьев и сестер на протяжении двадцати поколений, чтобы у них были похожие гены. Они выращивали грызунов с повышенным и пониженным уровнем дофамина. Крысы с высоким уровнем гормона были более мотивированы на то, чтобы искать вознаграждение – в виде еды, компании или секса, – но не демонстрировали больший уровень удовольствия, когда получали награду. Крысы с низким уровнем дофамина не были мотивированы на поиск вознаграждения. По сути, их уровень мотивации был настолько низок, что они предпочитали голодать, но не делали нескольких шагов к миске с едой. Однако, когда их кормили, они демонстрировали тот же уровень удовольствия от еды, что и любая другая крыса[214].
Важно понять разницу между «хотеть» и «наслаждаться». На пике моей зависимости влечение к алкоголю было настолько всепоглощающим, что я уже не контролировала себя. При этом я не получала практически никакого удовольствия от спиртного. Как-то я пила всю ночь, потом вернулась в свой номер в отеле и думала о том, сколько же я выпила и почему я ничего не чувствую. Моя устойчивость к алкоголю повысилась настолько, что мне было очень сложно напиться. Мое влечение усиливалось, а удовольствие уменьшалось. Мне казалось это странным, но исследования мозга все объясняют.
Дофамин не запускает удовольствие, он мотивирует нас. Этот нейромедиатор также важен для обучения и жизненно необходим для нашего выживания. Скажем, вы пещерный человек и исследуете новую территорию в поисках еды. Вы находите заросли малины. Это открытие вызывает у вас всплеск удовольствия. Удовольствие возникает в другой части вашего мозга – прилежащем ядре. В качестве сигнала, что происходит нечто важное, выделяется дофамин. Он помогает мозгу обрабатывать сигналы окружающей среды. Вы подсознательно учитесь, как лучше находить малину. Вы не будете этого осознавать, но ваш мозг запомнит окружающую растительность, количество тени и текстуру почвы. Вскоре вы будете находить малиновые кусты все чаще, сами не понимая, почему. Мы обладаем просто невероятной способностью к обучению. К сожалению, когда к выработке дофамина приводят наркотики, вы учитесь зависимости.[215]
Вентральная область покрышки стимулирует выработку дофамина[216]. ВОП – один из трех ключевых компонентов системы вознаграждения. Мы уже кратко упоминали прилежащее ядро, а третья область расположена в префронтальной коре. Удовольствие возникает в прилежащем ядре. Джеймс Олдс и Питер Милнер из Университета МакГилла подключали электроды прямо к этому участку мозга у крыс. Подопытные грызуны могли самостоятельно стимулировать центр удовольствия, нажимая на рычаг. И они нажимали на него раз за разом, игнорируя все остальное. Они пренебрегали потомством, отказывались от еды и секса и в конечном счете умирали от голодной смерти. Ради такой стимуляции крысы были готовы даже вытерпеть сильную боль[217]. Роберт Хит проводил противоречивые эксперименты на людях, во время которых наблюдал ту же самую повторяемую и неконтролируемую самостимуляцию[218].
Едва ли вы удивитесь, узнав, что наркотики стимулируют эту область гораздо более эффективно, чем повседневные вознаграждения. Просмотр фильма или вкусная еда также оказывают влияние, но наркотик делает это более непосредственно, создавая уровень активности, выходящий далеко за пределы нормы. На первый взгляд, звучит здорово – напрямую воздействовать на ту часть мозга, которая отвечает за наибольшее удовольствие. Но на самом деле это ужасно, потому что в попытках поддержать гомеостаз и защитить себя ваш мозг будет снижать стимуляцию, которую получает. Когда алкоголь воздействует на прилежащее ядро, в мозге активируется белок CREB, благодаря чему становится возможна выработка динорфина, естественного болеутоляющего.
Динорфин подавляет стимуляцию прилежащего ядра, и вы испытываете меньшее удовольствие от употребления спиртного. Так развивается устойчивость к алкоголю. Вам приходится увеличивать дозу, чтобы достигнуть такого же эффекта, и у вас формируется физическая зависимость. В конечном счете вам придется употреблять алкоголь, чтобы просто чувствовать себя нормально. Что еще хуже, вы станете менее восприимчивы к любым видам естественной стимуляции. Удовольствия от изысканной пищи или общения с друзьями уже не будут так воздействовать на прилежащее ядро. Восприимчивость этих центров притупится[219].
Окончательное изменение в вашем мозге происходит в префронтальной коре, которая ответственна за принятие решений. Кроме того, она отвечает за самоконтроль и не позволяет древним частям вашего мозга взять верх. Алкоголь повреждает префронтальную кору, и в результате вы оказываетесь неспособны принимать здравые решения.
Подводя итоги, можно сказать, что в результате употребления алкоголя в вашем мозге происходят следующие изменения.
• Алкоголь приводит к выработке дофамина, что усиливает влечение (но не удовольствие).
• Алкоголь искусственным образом стимулирует прилежащее ядро. Мозг пытается компенсировать эту чрезмерную стимуляцию, что ведет к развитию устойчивости к алкоголю и конечному притуплению центров удовольствия.
• Алкоголь повреждает кору головного мозга, и в результате вам труднее проявлять самоконтроль и воздерживаться от спиртного.
Вы оказались в ловушке ужасного цикла зависимости – больше влечения, меньше или полное отсутствие удовольствия и поврежденная способность вырваться из этого порочного круга.
Очень сложно контролировать, сколько вы пьете, потому что со временем употребление спиртного фактически меняет ваш мозг. Невозможно заранее предсказать, когда произойдут изменения или в какой степени они проявятся. И так же как диета психологически делает пищу более привлекательной, попытка контролировать количество потребляемого спиртного усиливает искушение. Хорошие новости в том, что, преодолев психическое влечение к алкоголю, вы сможете с большей легкостью сопротивляться физической тяге. Когда вы бросите пить, ваш мозг восстановится. Вы снова научитесь получать удовольствие от жизни – как раньше, до того, как вы вообще познакомились с алкоголем.
18. Лиминальный момент: это культурная особенность. Мне надо пить, чтобы не выделяться
Всякий раз, когда вы оказываетесь на стороне большинства, остановитесь и задумайтесь.
Вы наблюдаете, как все вокруг постоянно пьют. Это происходит практически на любом мероприятии: от кампаний по сбору средств до финиша марафона. Вы постоянно слышите разговоры об алкоголе – на работе, после работы, дома, по выходным и в средствах массовой информации. Вы предполагаете, что наша культура так тесно переплетена с алкоголем, что жизнь без него невозможна. Вы приходите к умозаключению, что наша культура диктует, даже обязывает пить, в противном случае вам будет трудно и одиноко.
Давайте рассмотрим, как все обстоит на самом деле.
Мы живем в алкоголецентричной культуре
Это наш последний «Лиминальный момент», и его сложнее всего преодолеть, потому что он очень похож на правду. Наша культура алкоголецентрична. В последние пару десятилетий мы коллективно отбросили все предосторожности, убеждая себя, что употребление алкоголя – здоровая и важная часть нашей жизни. Но хотя это так сегодня, это не обязательно будет правдой завтра. Нам нужно учиться самим и учить наших детей правильному отношению к алкоголю. Но, хотя мы можем работать над созданием светлого будущего, завтра – это еще не сегодня, так что нам надо кое-что понять про настоящий момент.
Часто громче всего защищают алкоголь те, кто больше всего беспокоится о том, сколько они пьют
Более семи тысяч людей вызвались прочитать эту книгу и дать на нее отзыв до публикации. Как оказалось, многие были убеждены, что они одиноки в своей борьбе, что все вокруг совершенно довольны своими алкогольными привычками и могут их контролировать. Однако это не так! Если вы сожалеете о попойке прошлым вечером, то, скорее всего, то же самое испытывают те, кто был с вами. Если иногда беспокоитесь о том, что пьете каждый день, велика вероятность, что это тревожит и вашего партнера. Если вы жалеете, что не остановились после пары бокалов, то, скорее всего, об этом жалеет и ваш лучший друг. Коварство алкогольной зависимости в том, как хорошо мы ее скрываем, даже от самих себя. Нам стыдно подвергать сомнению свои алкогольные привычки. Мы боимся, что, задавая вопросы, будем вынуждены бросить пить и жить обособленно от общества. Мы держим свои страхи при себе. Не задаем вопросов. И, поскольку никто не говорит о проблеме, свойственной столь многим, она становится все серьезнее.
Когда я бросила пить, десятки людей признались мне, что тоже хотели бы как минимум пить меньше. Помните, как карьера способствовала моему падению? Многие из моих коллег прочитали эту книгу, и оказалось, что все мы просто старались держаться на уровне друг друга! Каждый из нас переживал о том, что пьет слишком много, но никто не захотел произнести это вслух. Один из моих бывших начальников, прочитав эту книгу, сказал: «Энни, ты словно сняла тяжкую ношу с моих плеч. Мне казалось, что пить – практически обязательно. Я испытывал такое социальное давление, что даже не рассматривал возможность сказать “нет”». Теперь я осознаю, что могу просто отказаться. Это воодушевляет. Спасибо тебе».
Мы думаем, что классные люди пьют (или «Не пьют только зануды»)
Виновна! Я помню, как свысока смотрела на людей, которые пили меньше, чем я. Я гордилась своим пьющим образом жизни и тем, как «веселилась». Мне к