До водопада мы шли минут сорок. Могли бы дойти и быстрее, но необходимо было считаться с тем, что отца Александра, еще не конца пришедшего в себя, приходилось вести, придерживая под руки.
Большую, метров в сто в диаметре, каменную чашу заводи, в которую с обрыва падала речка, окаймлял неширокий галечниковый пляж, по краям которого, вплотную примыкая к каменистым обрывистым склонам, росли невысокие деревья и густые заросли колючего, даже на вид вечнозеленого кустарника. Одно из деревьев на нашем берегу заводи, коренастое и раскидистое, росло прямо на пляже ровно посередине между берегом и стеной зарослей.
Немного подумав, я приказал парням разбить в тени этого дерева лагерь и выставить посты, на случай появления опасных хищников или нехороших людей, буде такие здесь есть, и мои люди, скинув с плеч высокие рейдовые рюкзаки, приступили к работе. При этом и Анна Сергеевна, и ее детвора приняли в процессе посильное участие, в основном собирали и таскали хворост для костра. Один лишь Танцор на фоне этой бурной деятельности выглядел бесполезным и печальным бесплатным приложением к нашей команде. Он то и дело тоскливо вздыхал, с кислым видом озирался и морщился, при этом путаясь у всех под ногами.
А через некоторое время, когда лагерь был уже почти разбит, а дрова для костра сложены, я собрал на совещание отца Александра, который уже самостоятельно мог держаться на ногах, и Змея, как моего заместителя. Ну, а Кобра, пользующаяся в группе положением любимой всеми сестренки, конечно же, присоединилась к нам сама, ведомая обычным женским любопытством. Впрочем, я не стал ее гнать – девочка умна, смела, достаточно независима и смотрит на мир со своей колокольни, что сейчас будет весьма полезно.
– Значит так, товарищи, – сказал я, вытирая со лба пот, когда мы все присели в кружок на расстеленные в тени дерева пенки, – что мы имеем с гуся кроме шкварок? Отец Александр, вы ничего не хотите нам сказать?
– Сам ничего не понимаю, Сергей Сергеевич, – развел руками священник. – Все получилось как бы само собой. Сразу после того, как ударила та молния, я ощутил исходящее от этого существа большое зло и одновременно огромную, вливающуюся в меня откуда-то сверху силу, после чего сделал то, что должен был сделать – не более, но и не менее того. Ничему такому меня не учили и не могли учить, поскольку все случившееся выходит за всяческие разумные представления, поэтому я пока пас. Прежде чем говорить, мне сперва надо тщательно во всем разобраться, и в первую очередь в самом себе.
– Понятно, что ничего не понятно, – кивнул я, – скажу одно – задание мы выполнили, но при этом необъяснимым образом очутились неизвестно где, или же неизвестно когда. Предлагаю оставить на потом высокие материи и сосредоточиться на вопросах выживания. Змей, что ты можешь сказать?
– Никаких признаков присутствия человека не обнаружено, – бодро отрапортовал Змей, – место удобно для лагеря, но отсутствуют следы старых костров и сушняк в кустарнике не тронут. Для осмотра местности с высоты предлагаю сперва подняться ко входу в пещеру, а если этого будет недостаточно, то и по склону горы, насколько это будет возможно без большого риска.
Я немного подумал и сказал:
– Наверное, так мы и сделаем, причем еще сегодня, до наступления темноты. Группу из трех человек на восхождение поведу я, а ты, Змей и отец Александр останетесь в лагере за старших. Вопросы есть?
Змей и отец Александр кивнули, а Кобра провела языком по пересохшим губам.
– Товарищ капитан, – неуверенно сказала она, – не знаю, как насчет девочек, но мальчишки наверняка будут проситься с вами на восхождение к пещере и дальше в гору. Они, собственно, и шли сюда, чтобы полазить по этой пещере и даже то положение, в которое мы попали, совсем не отбило у них этой охоты.
После этих слов Кобры я на некоторое время задумался. С одной стороны, разведка местности – это довольно опасное предприятие, а с другой стороны, если мы не возьмем их с собой сейчас, то они непременно удерут в самостоятельный поход, и тогда может получиться еще хуже. Сам таким был в их возрасте.
К тому же, ни мы от них, ни они от нас никуда теперь не денутся, и нам всем вместе предстоят еще Бог знает какие опасности. Поэтому лучше испытать этих детей и их предводительницу сейчас, в относительно спокойной обстановке, и начать приучать их к нашей дисциплине и порядку, чем потом, в по-настоящему опасной ситуации, нарваться на какой-нибудь неприятный сюрприз из-за того, что дети не знают, как вести себя в подобных обстоятельствах.
– А ты что скажешь, Змей? – для порядка спросил я старшину, впрочем, уже приняв некое решение.
– Думаю, особо большого риска в этом нет, – пожал плечами тот, укрепив меня в уже принятом решении, – все равно от этого нам никуда не деться. Чем быстрее мы приучим их к порядку, тем лучше. Настоящими летучими мышами им, конечно, не стать, но мы хотя бы можем попытаться воспитать из них приличных кадетов. Если мы все равно не сможем избежать риска, то лучше заблаговременно возглавить процесс.
– Хорошо, Змей, – хлопнул я ладонью по колену, – так мы и сделаем. Как только закончится этот разговор, ты, Кобра, вызовешь ко мне этих орлят вместе с их самой главной орлицей. Будем вполне официально вызывать добровольцев. Кстати, как она тебе?
– Ничего девка, – ответила Кобра, – крутую из себя не строит, но и сопли не распускает и в истерику не впадает. Мандраж у нее, конечно, присутствует, но куда тут без этого. Думаю, товарищ капитан, что мы с ней вполне сработаемся. К тому же она неглупа и достаточно образованна, не то что мы, сирые и убогие.
– Ладно, Кобра, – сказал я, – разберемся. Теперь, товарищи, что у нас по бытовым вопросам?
– Лагерь почти разбит, – произнес старшина, – палаток у нас нет, но мне сдается, из-за горячей воды в речке ночь должна быть довольно теплой, так что обойдемся и пенками. Кстати, гражданским тоже надо выдать по листу пенки из наших запасов и, вообще, поставить их на довольствие. По продуктам в наличии имеется сухпай на трое суток, но из-за присутствия среди нас дополнительных людей необходимо как можно скорее перейти на снабжение местными ресурсами. Интересно, что за зверье здесь водится и можно ли его есть?
– Пенку им выдай, детям поменьше, взрослым побольше, – распорядился я. – А есть, Змей, при желании можно все что угодно. Даже саранчу, змей и лягушек. Китайцы уже доказали это на практике. Да, и что у нас, кстати, с водой – не уверен, что воду из этой речки можно пить.
– Вода в речке хоть и горячая, но сернистого запаха почти нет и она вполне пригодна для питья. Что же касается местных ресурсов, то вот, – быстро произнесла Кобра и с натугой вытащила из кармана явно цитрусовый, вытянутый в длину плод, похожий на заостренный к концам очень крупный лимон, – Птица говорит, что это цитрон, дикий предок всех лимонов, апельсинов и прочих грейпфрутов.
– Птица? – удивленно переспросил я.
– Ну эта, Анна Сергеевна – она все время хлопочет вокруг детей как птица вокруг птенцов, поэтому и Птица. Да и сама она такая… – Кобра повертела пальцем в воздухе, – короче, воздушная и легкая на подъем…
– Хорошо, годится, – одобрил я, – пусть будет Птицей. А с этими цитронами ты не спеши, быть может, их еще и есть нельзя.
– А я уже, – беззаботно ответила Кобра, – попробовала. Кожура толщиной примерно в палец, а мякоть внутри сухая и горьковатая, гаже любого грейпфрута. Но пока нет ничего лучшего, морду кривить не стоит.
– А, ладно, – махнул я рукой, – что сделано, то сделано. Но в следующий раз, если найдешь что-то новое и будут сомнения, то сперва дай попробовать Танцору.
– Хорошо, товарищ капитан, – ухмыльнулась Кобра, – в следующий раз я так и сделаю. А сейчас позвать к вам Птицу, или пока немного погодить?
– Зови, – кивнул я, – и ее птенцов тоже. Пришло время для еще одного очень интересного разговора.
Анна Сергеевна Струмилина.
Лагерь спецназовцы ставили очень умело – куда лучше, чем наши вожатые. Было видно, что в этом у них большой опыт и сноровка. Первым делом они осмотрели и проверили все места, где могли бы прятаться скорпионы, змеи и прочие ползучие гады, после чего часть из них прогнали, а остальных просто истребили.
Я с гавриками тоже, как могла, помогала обустроить место нашей стоянки. Мы ломали пушистые еловые ветки на подстилку и собирали в кустарнике сушняк. Неожиданно ко мне сзади тихо подошла Ника.
– Птица, с тобой хочет переговорить товарищ капитан, – негромко сказала она, – идем.
– Не поняла, Ника… – переспросила я, – кто Птица – я?
– Да, теперь ты Птица, – терпеливо объяснила Ника. – С нами жить, по-нашему выть. И птенцов своих позови, к ним тоже будет серьезный разговор. Только Танцора не надо – с ним и так все ясно.
Я растерянно посмотрела сперва на своих гавриков, потом на Антона. Очевидно, теперь нам придется жить по чужим и неведомым нам правилам, но эта мысль меня даже успокаивала. Я лишь надеялась, что нам не придется теперь все время ходить по струнке и действовать исключительно по приказу.
– Да ты не бойся, Птица, – попыталась успокоить меня Ника. – Батя, то есть товарищ капитан, он совсем не злой и все, что он делает – это для вашей пользы.
Вот этого я и боялась, но, очевидно, раз уж мы попали в такую специфическую компанию, то придется подчиняться ее законам, в которых нет рассуждений и прав человека, но есть приказы и армейская дисциплина. Но раз уж для нашей пользы… словом, я не могла не согласиться в душе, что такая опека со стороны людей в камуфляже – это правильно. Приятно чувствовать, что кто-то взял на себя ответственность за всех нас в целом, и за мою непутевую голову в частности…
– Хорошо, Ника. Мы сейчас придем, – ответила я и тут же спросила, – а как же Антон?
– Танцор, что ли? – усмехнулась Ника, – За него не беспокойся. Он у нас числится чем-то вроде бесплатного приложения. Бросить мы его не бросим, но и никаких серьезных дел такому человеку поручать не будем. Все равно, кроме нытья, от него ничего не дождешься.