— О каком хозяине ты говоришь? Не тяни, добрый человек!
Койвунен пошарил в карманах, но спичек не оказалось. Ему протянули сразу десять зажженных спичек. Койвунен прикурил и досказал свою новость:
— Хозяином в этом доме отныне будет Микола Петрович Степаненко, муж нашей именинницы Оути Ивановны…
На некоторое время воцарилось молчание. Потом раздались дружные радостные возгласы и баянист заиграл торжественный марш.
Крики и шум далеко разносились в летней ночи, врываясь в открытые окна домов и привлекая все новых гостей. На столе появились полные бутылки. Степаненко подняли на руки и понесли вокруг дома. Оути Ивановну разыскали на кухне и, несмотря на ее сопротивление, вытащили во двор и тоже понесли на руках.
С трудом освободившись, Оути Ивановна бросилась на шею к Айно:
— Айно, дорогая! Николай сказал: мама, не оставайся одна! И сейчас нас уже трое. Анни тоже остается у нас…
Айно смеялась и ласково гладила Оути Ивановну.
— Такой человек, как вы, никогда не останется один.
На следующий день из запани в открытое озеро отправили последний плот связанных сплоточной машиной пучков. Длинный плот выпрямился. Маленький, бойкий буксир дал гудок, и плот, покачиваясь на волнах, стал удаляться все дальше и дальше.
С озера дул свежий ветер. Пенистые волны с шумом ударялись о прибрежные скалы и песок. По небу плыли лоскутки легких облаков. Высоко над волнами кружилась чайка с распростертыми крыльями. Казалось удивительным, как она держится в воздухе: ее крылья долго-долго оставались почти неподвижными. И вдруг, словно подстреленная, она камнем полетела вниз. А у самых волн опять круто взвилась вверх.
В чем-то неуловимом чувствовалась уже осень — то ли в запахе прелой воды, то ли в желтеющих лучах солнца.
Воронов, Кирьянен и Степаненко, словно по уговору, пришли на берег, чтобы проводить последние бревна.
— Смотри, как плещет! — проговорил Воронов, указывая на открытое озеро.
— Пусть плещет, места хватит! — улыбаясь, ответил Степаненко.
1952