— А вы, что ли, номер знаете?
— Номер у меня записан. — К. порылся в карманах, нашел какую-то бумажку и сунул ее под нос Пепи. Фрида, глядя на них, едва заметно качала головой. — Вот! — К. повертел бумажку, держа ее так, чтобы Пепи ее видела, но не могла ничего прочесть.
— Вправду, что ли, хотите позвонить в Замок? — Пепи вытянула шею, но приблизиться не посмела. — Там не снимут трубку. А если даже снимут, на ваш вопрос не ответят.
— Почему?
— Потому что... — Она подыскивала объяснение, которое убедило бы К. Было совершенно очевидно, если К. позвонит в Замок и спросит о Пепи, ответ ему дадут, причем такой, что Пепи окажется в затруднительном положении. Она кусала ногти, прикрывая рот рукой, и переминалась с ноги на ногу. Потом повторила: — Потому что... — Но, видимо, не придумала, как помешать К. исполнить угрозу, а в этом случае Пепи не ожидало ничего хорошего, и она это понимала. Не пытаясь что-либо объяснить, она опрометью выбежала за дверь.
К. вдогонку ей замахал руками, словно птичница, прогоняющая кур из огорода.
— И чтоб никто больше сюда не показывался! — крикнул он ей вслед.
Избегая недоумевающего взгляда Фриды, он отошел к стойке, над которой горела керосиновая лампа. В этом тусклом свете он разглядел другие лампы на столах и все их зажег.
— Хочу посмотреть, где мы находимся, — пояснил он и, взяв одну лампу, прошел вдоль зала, пересчитывая столы и лавки, — их было очень много, в праздничные дни в зале могла собраться добрая половина Деревни. Потом К. осветил стену, открыл дверь в коридор, хотя его не интересовало, что там находится, постучал по пивным бочонкам, — некоторые, судя по звуку, стояли пустыми, в других было пиво. Он провел пальцем по краю их круглых донышек, соскреб ногтем приставшие кое-где крошки, посветил лампой на пол. Огромный пустой зал с голыми стенами наводил тоску, и К. почувствовал легкий озноб. Фрида издали смотрела на него, однако по ее глазам невозможно было угадать, о чем она думает, глядя на К. Наконец он остановился перед дверью, которая оказалась запертой. Он слегка подергал ручку и, так как дверь не поддалась, сел неподалеку на одном из бочонков.
— Ты совсем ничего не помнишь? — послышался из темноты голос Фриды.
К. пожал плечами:
— Значит, все началось здесь?
— Ну как же ты мог забыть даже это!
— С моими воспоминаниями дела обстоят довольно плачевно.
— Плачевно? Скорей, дело безнадежное.
— По-моему, в некоторых ситуациях это одно и то же.
— Ты хочешь найти утешение, хочешь, чтобы к тебе снова вернулась надежда? — Она подошла к К., улыбнулась, и эта улыбка, несмотря на то что была печальной, осветила все лицо Фриды. Оно не выражало ни недовольства, ни вызова, — лишь полное доверие, и в нем раскрывалась тайна, которая испугала К. Если бы немота вдруг обрела дар речи, таким был бы ее голос, подумал он, а если это подарок ему, то такой, который ты, раз приняв, уже никогда не сможешь вернуть назад. Испуганный этой мыслью, он уставился на свои не достававшие до полу ноги.
— О чем мы говорили, когда тут была эта Пепи? — спросил он небрежным тоном.
— Хорошо, что теперь ее нет.
— Я тоже так думаю, — согласился К. — Но о чем мы говорили? Ты сказала: «Ох, что за создание...»
— Я помню, что я сказала, — перебила Фрида. — Нельзя мне было так нервничать. Вот уж напрасно забеспокоилась — Пепи ведь ничего не может сделать, она только пытается все время что-то предпринять, — Фрида поджала губы, и на ее лице появилось скорбное выражение — угас мягкий приветливый свет, озарявший его, когда она улыбалась. — Конечно, Пепи хотела сказать, что я не должна была позволять тебе смотреть на Кламма, у нее теперь, раз она об этом проведала, есть наконец кое-что существенное против меня. Нет, ничего запретного я не сделала, но мне показалось, что будет лучше для тебя, если никто не узнает, что ты смотрел на Кламма. Ты же все время тогда разыскивал Кламма, словно одержимый. Тебе непременно надо было его увидеть, тебе всякий встречный был хорош, лишь бы имел хоть какое-то отношение к Замку, ты искал знакомства даже с такими людьми, которые знали кого-то еще, кто имел связи с кем-нибудь из Замка, будь то мелкий служащий, посыльный или служанка. Стоило тебе услышать о таком человеке, ты тут же начинал добиваться его доверия. Но в то же время ты очень подозрительно относился ко всему, что тебе рассказывали. В общем, твои попытки сблизиться с кем-то из этих людей ни к чему не привели, да, впрочем, они не дали бы результата и в том случае, если бы всем стало известно, что ты видел Кламма.
— А вот это странно, — удивился К. — Тот, другой, был таким недоверчивым?
— Тот, другой... О Господи! Ну да, другой, — сказала Фрида. И снова возле ее губ появилась прежняя жесткая складка. — Пепи, должно быть, почуяла, что я кое-что утаила. Она, конечно, решила, что я скрываю что-то очень важное, вот и шпионила здесь, чтобы выведать, в чем дело, хоть и смешны ее старания. Да как бы она сумела разузнать что-то, о чем бы не знал кто-то другой, и уж тем более Замок. Разве только пустяк какой-нибудь могла узнать.
К. постукивал ногами по бочонку, звук был гулкий, значит, бочонок был пуст. Он поерзал на месте, и бочонок зашатался. Еще немного, и он опрокинулся бы.
— Хочешь посмотреть на тот глазок в двери?
— Раз ты считаешь, что это нужно...
— Нет. Только если ты хочешь. Если нет — не имеет смысла.
К. соскочил с бочонка.
— Надо посмотреть все. Все события должны происходить так же, как тогда.
— Нет! — крикнула Фрида. — Нет! Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Ничто не будет так, как было, это невозможно, недопустимо!
— Недопустимо? — К. сзади подошел к Фриде, и она со вздохом прижалась к нему, словно все это время только и ждала его прикосновения.
— Йозеф, — сказала она, — во второй раз ничто не может повториться так же, как в первый раз. Сейчас мы там, где началась наша связь и — теперь я это очень хорошо понимаю, — где она закончится. — Но покорная нежность, с какой она прижалась к К., противоречила ее словам.
— Ты хотела защитить того, другого? — тихо спросил К.
Она не сразу ответила:
— Ты и тот, другой, оба вы одинаково беззащитны.
К. обнял ее.
— Так ли уж беззащитны?
— Не надо, — сказала Фрида, но не оттолкнула его.
К. не мог бы сказать, сколько времени они простояли в молчании, жадно прильнув друг к другу. Первой опомнилась и отстранилась Фрида. Внезапно ее охватило беспокойство: ей надо наконец пойти и привести сюда людей, объяснила она, чтобы они подкрепились, чего-нибудь поели и выпили, ведь приглашение на ужин они получили давно, нельзя заставлять людей так долго ждать на улице. К. удивился и спросил, кто там ждет.
— Все, кто приехал вместе с нами. Все, кто здесь был тогда, раньше. Это предусмотрено.
К. спросил, означает ли это, что и Кламм здесь.
Нет, конечно, разве можно ожидать, чтобы чиновники, которые находились тогда в этой гостинице, лично прибыли, спустившись из Замка, только ради встречи с К.? Вместо Кламма, вероятно, появится кто-нибудь другой. И К. сможет посмотреть на него в дверной глазок, — добавила Фрида. Раньше здесь не на что было посмотреть, кроме двери, которая К. не особенно заинтересовала, тогда еще не было освещения, а сейчас она зажжет свет; большая часть приготовлений, к счастью, сделана заранее.
— Как же так? — удивился К. — Вокруг глубокая тишина.
— Тишина роли не играет. — Фрида включила электрический свет и, отвечая на удивленный взгляд К., объяснила, что керосиновые лампы оставлены просто для большего уюта, иногда их зажигают из соображений экономии. С этими словами Фрида подбежала к двери, выходившей на площадь перед «Господским двором», широко распахнула ее и крикнула, что гостиница открыта.
Деревенские устремились в зал, через другую, боковую, дверь вошел Хозяин и встал за стойкой, возле столов засуетились служанки, принесли хлеб и сало, и разом поднялся дикий шум, кругом пошла толкотня, раздавались крики, радостные возгласы, и К. стремглав бросился прочь. Он выбежал на площадь, где стояли повозки. Их число заметно увеличилось, теперь тут были не только крестьянские телеги, но и богатые экипажи. Деревню скрывал глубокий мрак, но площадь перед «Господским двором» была ярко освещена: возницы укрепили фонари на всех повозках. Несколько кучеров еще стояли на площади, но большинство уже было в гостинице. В одном из господских экипажей удобно расположился Учитель. К. спросил его, откуда взялись вновь прибывшие экипажи.
— Из Замка, — ответил Учитель. — Тогда, раньше, народу здесь было полным-полно, — прислуга чиновников, которая всегда приезжает в Деревню со своим начальством, конюхи, кучера.
— Большие затраты, — сказал К.
— Вот на это я и намекал, когда мы собирались ехать сюда, — сказал Учитель. — Ну да теперь все самое трудное уже позади; раз кучерам и крестьянам дали поесть и выпить, они мигом утихомирятся. Но до того мне стоило немалого труда обуздать гнев ожидавших на улице людей, вполне, впрочем, понятный. Хорошо, что мне дали полномочия выступать от имени деревенского Старосты в качестве его заместителя, а в данном случае, соответственно, и от имени Замка. Это редкая и потому тем более высокая честь. В противном случае неизвестно, чем бы закончилась вся эта история. Ведь на постоялом дворе «У моста» ситуация висела на волоске. Но теперь все позади. — Учитель устало откинулся на подушки кареты. К. возразил:
— История еще не закончилась.
— Разумеется, она закончилась. В этом отношении можете быть совершенно спокойны. Когда люди садятся за стол, едят и пьют, они добродушны, как овечки.
— Овечки, — повторил К. — Хороши овечки, нечего сказать.
— Вы сами спровоцировали их своим поведением и особенно своими речами.
— В таком случае их ожидает еще много провокаций, — заметил К.
— Уж не собираетесь ли вы... — Учитель резко выпрямился и сел, забыв об отдыхе.
— Нет, — перебил К., не дожидаясь, пока Учитель выскажет то, о чем говорил его взгляд. И все-таки история, как назвал Учитель происшествия последних дней, еще не закончена. К. повернулся и пошел назад, в зал гостиницы. Прислонившись к стене в углу возле стойки, он принялся наблюдать творившееся в зале. Пили много, все места за столами были заняты. Фрида бегала туда и сюда, подносила пиво, иногда отвечала на шутливые замечания холодным кивком, однако в более серьезный разговор ни с кем не вступала. Пепи К. нигде не обнаружил, Хозяин тоже куда-то исчез за те несколько минут, что К. пробыл на улице. Ольга сидела в компании своих знакомых. Раз или два он встретил ее взгляд, в котором был вопрос: не подойти ли ей к нему? Но всякий раз он отводил глаза и смотрел мимо Ольги. При этом его взгляд случайно упал на дверь, о которой в этот день упоминалось уже достаточно часто. Он подошел к двери и остановился в нерешительности, отвернулся, подождал и снова неуверенно повернулся лицом к двери. Не интересовали его ни эта дверь, ни Кламм! Но деревенские, по-видимому, ждали, что он посмотрит, кто замещает сейчас Кламма, и К., удостоверившись, что за ним наблюдают, нажал на ручку двери. Как и некоторое время тому назад, дверь оказалась запертой, и никакого глазка в ней не было. К. провел пальц