Игорь готов был предложить Леоновой выйти за него, когда под конец субботнего вечера (ничем не примечательного, к слову), попробовал курицу, запеченную в духовке с сыром, только бы она кормила его такими вкусностями почаще.
Сидя втроем в просторной столовой, Игорь вдруг почувствовал себя странно, будто бы все так и должно было быть, но вслух ничего не сказал.
– Папочка, Лия говорит, что из меня выйдет хороший художник… можно я буду рисовать, а не ходить на футбол? – Игорь так и застыл с поднесенной вилкой ко рту. Леонова усмехнулась и бросила на него беглый взгляд. Мол, получай и расписывайся. Сам захотел.
– Сынок… но ты ведь мужчина, должен заниматься мужскими вещами… – мягко попытался отстоять «свое» Игорь.
– Мне нравятся комиксы, а не толкаться на поле… – удрученно ответил Макс, ковыряясь в тарелке.
– Малыш, надо есть. – Лия кивнула на еду и Макс нехотя принялся поглощать ужин.
– Я не люблю мясо…
– Я не сомневался. – Игорь покачал головой. Сын был совершенно не похож на него. Если бы не тест ДНК, который Дима заставил его сделать давным-давно, он бы, наверное, разуверился в том, что ребенок от него, настолько Макс отличался от него буквально во всем. – А откуда ты вообще взял эти комиксы?
– Эм… – Пришла очередь Лии застыть с открытым ртом. – Я не думала, что это будет возбраняться… – Она пожала плечами.
– Да нет, все в порядке. Давай так, сынок, – Игорь обратился к Максу. – Доиграй этот сезон, а там, если тебе все еще не будет нравится футбол, я заберу тебя из команды, идет?
– Ладно… – грустно кивнул малыш.
– А давай я тебе лучше салата положу… – Лия улыбнулась и под молчаливый, но суровый взгляд Игоря, все же сделала намеченное. Хотелось, чтобы Макс поел хоть что-нибудь, а не шел в кровать с пустым желудком. – Ты в следующий раз скажи мне, что хочешь, и я приготовлю, идет? – Она улыбнулась ребенку и потрепала его по светлым волосам.
– Я люблю макароны, – принимаясь за салат, ответил Макс.
– С тебя во вторник макароны, – требовательно отчеканил Громов, тыча вилкой в сторону Лии. Последняя только сморщилась, считая, что Игорь этого не заметит.
– Спасибо, Лия.
– Пожалуйста, малыш.
На часах было начало десятого вечера, когда Лия, наконец, оказалась в холле квартиры Громова. Макса уложили спать и Леоновой пора было отправляться домой.
– Сколько я должен тебе за комиксы? – поинтересовался Игорь, доставая бумажник.
– Ничего. Это маленький подарок для Макса. – Она пожала плечами. Покончив со шнуровкой ботинок, разогнулась, поднялась и вынужденно застыла на месте. Каким образом Игорь так быстро и незаметно оказался возле нее, для Леоновой осталось загадкой. Может быть, начальник был проклятой нечистью, с него бы сталось.
– Большое спасибо, Лия… – Леонова дернулась, попятилась назад, да вот только за спиной оказалась дверь, в которую она вынужденно вжалась. Рукой уперлась в грудь босса, но тот и не подумал отступать. Нагнулся, приблизился и аккуратно поцеловал ее в щеку, провел ладонью по волосам, заставляя шумно выдохнуть.
Руки Лии вспотели, сердце забилось у самого горла. В прошлом она спала с Игорем, страстно целовалась с ним в машине несколько недель тому назад, но никогда еще он не касался ее с таким трепетом, как сейчас.
– Не за что…
– Я жду тебя во вторник.
– Ага…
– Прости, что не могу подвести.
– Ничего, я доберусь на метро, – быстро ответила Лия, все еще смущаясь, потому что Игорь не собирался отступать.
– Я уже вызвал тебе такси, оно оплачено и ждет у подъезда.
– А… ну ладно… тогда я… я пойду… – растерянно закивала Леонова.
– Иди… – Громов усмехнулся, наконец, отошел на пару шагов и улыбнулся, наблюдая за тем, как Лия: покрасневшая и растерянная от такой близости, бросилась прочь из его квартиры, словно за ней гналась целая стая бешенных псов.
Глава 22
Мария не без удовольствия завела двигатель и вслушалась в рев мотора своей новехонькой «девочки». Hyundai Solaris, взятый с салона неделю назад грел душу. Есенина не могла нарадоваться своей покупке, она не помнила, когда в последний раз была так счастлива. Наверное, то был день, когда ее взяли в Ingate…
Маша помнила, что в те времена ей казалось – все проблемы решит хорошая работа. Она долго мыкалась, перебивалась низкооплачиваемым фрилансем, отбивалась от приставаний престарелых начальников, терпела мизерные жалования… а когда Громов сообщил о том, что берет ее в свою фирму, Есенина посчитала, что вот он – старт новой лучшей жизни. Дивный новый мир, который ляжет к ее ногам…
Вот только дивного не получилось. Сначала все испортил Ковалев, а затем одиночество незаметно стало спутником всей ее жизни. Марие было почти тридцать, а у нее не было ни мужа, ни ребенка, ни даже длительных отношений. Да что там? Секс в последний раз был больше полугода назад! И не то, что бы желающих не было, просто одноразовые связи тоже успели порядком поднадоесть.
Маше хотелось свиданий, ухаживаний, чувств, настоящей страсти, а не быстрого перепихона на полупьяную голову. Не хотелось видеть незнакомцев в постели, не хотелось выпроваживать их с утра пораньше, только бы избежать никому ненужной неловкости…
Есенина хотела делить со своим избранником жизнь: встречать с ним рассветы, провожать закаты, разговаривать, ссориться, мириться, вместе готовить, ходить в кино, скупать разные мелочи в дом в попытке сделать его уютным. А потом, завести с ним настоящую семью… забеременеть, родить ребенка, почувствовать себя настоящей женщиной…
К сожалению, те, кто попадались ей на пути, от Марии желали только одного и скрыть этого даже не пытались. Именно поэтому последние полгода Есенина занималась работой, уделяла время дружбе с Лией, лихорадочно собирала деньги на машину, будто бы это могло в корне изменить ее жизнь.
Впрочем… последнее все-таки кое-что изменило, только вот совсем не в ту сторону, на которую надеялась Мария.
Лия говорила ей, миллион раз предупреждала о том, что вождение в столице – это не ерунда, чуть не умоляла ее поездить с инструктором, но Маша на это только отмахивалась, считая, что все знает лучше Леоновой. И теперь, врезавшись в чужой Mercedes Brabus, она понимала, что подруга тысячу раз была права! На кой только черт ее понесло на ночь глядя в магазин, находившийся в такой дали от ее квартиры?! Никакая еда в мире этого не стоила!
Маша не поняла, как так вышло. Вроде бы вот, еще секунду тому назад она спокойно ехала по своей полосе, но вот в следующую задумалась и не пропустила дорогущий внедорожник, который после нескольких секунд раздумий, она поняла, никаких правил движения, в отличие от нее, не нарушал.
– Нет, нет, нет… – лихорадочно зашептала Мария, отстегивая ремень безопасности, понимая, что Mercedes получил неслабый удар. Кажется, у него напрочь отлетел кусок заднего бампера, хорошо, что в ее собственной машине не сработала подушка безопасности. Авария была не критичной, но все же…
Есенина напрочь забыла обо всем, когда из чужого Gelandewagen вышло трое очень рослых и крепких с виду парней. Она замерла на несколько секунд с открытым ртом. Это было ни к добру и единственное, до чего Есенина додумалась в стрессовой ситуации – это схватиться за телефон и лихорадочно набрать номер единственного человека, который сейчас смог бы ей помочь.
– Тише, Маш, тише, все же хорошо… – Есенина ревела вот уже десять минут к ряду, но Дима только обнимал ее и продолжал гладить по голове. – Все позади, все будет в порядке…
– Я… я…
– Ну все, перестань… – Ковалев пытался успокоить нерадивую подругу, но без толку. Мария плакала взахлеб и не собиралась останавливаться. Когда она позвонила ему, едва не посреди ночи, он сразу понял, что что-то стряслось. Он ей проходу не давал последние два месяца, Маша же только отшивала его в ответ, а тут… такой звонок не мог означать что-то хорошее, поэтому Дима выехал по названному адресу сразу, как только Есенина его продиктовала. Не стал медлить ни минуты.
– Сколько ты им отдал? – сквозь плач поинтересовалась Маша, отрываясь от его груди. Рубашка была мокрой чуть ли не насквозь.
– Какая разница? Все нормально, – отрезал он.
– Нет…
– Слушай, Маш, – прервал ее Ковалев, – что отдал, то отдал, не думай об этом, все позади. Они тебя напугали, да? – Мария отрицательно покачала головой, но Дима не поверил. Вид испуганной и бледной Есениной, которая даже двух слов не смогла связать в момент, когда он подъехал к аварии, говорил сам за себя.
Парни и впрямь оказались непростыми, но хорошая сумма денег решила их проблему. Благо, деньги у Димы всегда водились и отдать их ради Марии было не жалко. Он перевел им то, что они потребовали и, можно сказать, они отделались малой кровью. Вот только состояние Есениной ему совершенно не нравилось.
– Иди сюда. – Он снова заключил девушку в объятия и поцеловал ее в темноволосую макушку.
– Сколько я тебе должна вернуть? – Мария не попыталась вывернуться из его объятий и это только обрадовало Ковалева. Впервые за долгое время он мог ее обнимать. За такое не жалко было никаких денег.
– Ничего. Ты мне не должна ничего, – тихо ответил он.
– Так не пойдет! – Есенина выпуталась из чужих объятий и взглянула на Диму. – Почему ты вообще приехал? Далась я тебе?!
– Маш, прекрати, тебе нужно успокоиться…
– Ты ко всем вот так вот бежишь на первый зов? – Маша и сама не понимала, почему кричит, почему нападает на своего коллегу. Она не могла понять, на кого именно злилась в этой ситуации: на него или на себя. А может быть, на тех парней, что наговорили ей чудовищных вещей. Ее до сих пор брал озноб от этих мыслей. Ей казалось, что она никогда не забудет их лиц и того, что они обещали с ней сделать, если «хахаль не подвезет им денег».
– Нет, не ко всем, – спокойно, в отличие от собеседницы, ответил Ковалев. – Я приехал к тебе, потому что ты – это ты.
Есенина замерла. Провела рукой по щекам, стерла слезы. Выпрямилась на своем сидении и отвернулась от Ковалева. Хоть убей, а она не знала, почему позвонила именно ему. Вообще, ни то, чтобы у нее был богатый выбор, но она могла набрать своих старых приятелей, Лию, да Громова, в конце концов! По словам некоторых коллег, Игорь всегда и всех выручал в сложных ситуациях, никогда и никому не отказывал в тяжелых случаях, но Маша позвонила именно Ковалеву.