верен, что сознание ациа не покинуло тело, которое уже не могло выносить эту тяжесть? Но не было времени размышлять. Каждая минута на счету.
— Давай прощупаем его защитное поле, — сказал он Сегалу.
Тот помолчал. Потом ответил:
— На это нужно время.
— Я знаю.
— Что вы хотите сделать?
Затар улыбнулся, но не сказал. «Ты все сам увидишь».
Он открыл огонь по врагу, ожидая ответного. Ответа не было. Зная, что ациа мог бы воспользоваться тем мгновением, когда истребитель Затара ведет огонь и, следовательно, наиболее уязвим, но не воспользовался, браксана пришел к выводу, что с пилотом что-то случилось. Хорошо.
Защитное поле противника не выдержало под напором огня. Энергия утекала в открытое пространство. Корабль был плохо приспособлен для обороны — чрезмерные защитные приспособления заметно снижают скорость.
Пилот может очнуться в любой момент…
И где-то не так далеко главный корабль — «Завоеватель».
— Огонь! — скомандовал Затар, нажимая на гашетку.
Осторожно, осторожней, вот в этом ритме, так, чтобы потом нанести последний удар. Нет, этот удар не должен уничтожить врага. Нужно…
«Внешнее поле защиты рассеялось», — сообщил компьютер.
— Хорошо, — прошептал Затар.
— Что теперь, Командир?
Затар ощутил нотки неуверенности в голосе Сегала. Возможно, тот сильно пострадал во время перегрузок, или же сейчас перед глазами у Первого Меча шкала фактора риска. Опасение или боль в голосе? Может быть, и то и другое…
— Мы захватим его, — сказал Затар как о чем-то решенном.
Молчание. Комментариев не требовалось. Он знал, о чем думает сейчас Первый Меч. «Браксана сошел с ума. Он не знает, что говорит».
Но Затар знал. Он должен захватить этот корабль, чтобы понять, с чем и кем они боролись. Здесь, в Пустоши, нужно выйти в открытое пространство. Фактор риска столь велик, что им уже давно пора было возвращаться, но теперь это не имело значения.
Затар заколебался на мгновение, затем выключил внешнее поле.
Тишина.
Твердой рукой он проверил персональное защитное поле. Теоретически оно должно обеспечить ему безопасность в Пустоши, практически в этом еще надо было убедиться.
Все вроде в порядке. Затар потянулся к дверной печати, открепил ее. Заструился воздух. По коже побежали мурашки. Защитное поле использовало тело в качестве проводника.
Затар подумал: а осмеливался ли кто-либо встретиться с Пустошью один на один, без этой оболочки, сохраняющей тепло его тела, подающей воздух для дыхания? Даже сейчас встреча с Пустошью, когда слой материи отделяет тебя от смертоносного вакуума, казалась чем-то пугающим.
Затар вновь проверил датчики и открыл люк…
И хаос — темный, зловещий — набросился на него, разъедая глаза и разум.
Светящаяся Пустошь. Мир тайны, куда природа старалась не допускать человека, разум которого не мог объять эти беспредельные тьму и свет. Пустота была настолько абсолютной, что трудно было признать само ее наличие. Здесь не было движения, и разум сам изобретал его: темнота подкрадывалась, сворачивалась в клубок, плясала перед глазами, пронизывала сопротивляющийся ум, изгоняя из него логику и насаждая хаос.
Казалось, возник какой-то гул, но описать его было невозможно. Этот гул нарастал, хлестал по лицу. Темный ужасный звук, который наполнял Вселенную.
Комок, клубок чувств… И невозможно найти нить — путеводную нить в этой вечной Пустоте… Разум сбивался с ритма, затерянный в хаосе космоса, и… даже страх казался необходимым, потому что был чем-то конкретным, чем-то знакомым в этой Вселенной, сходящей с ума.
— Командир?
Затар закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на звуках в своих наушниках.
— Нужна помощь, Командир?
Затар уловил смысл вопроса.
— Нет. Все в порядке. Прикрой меня. Я иду.
Никто не должен увидеть его таким.
Компьютер помог ему добраться до вражеского корабля. Теперь тот был на расстоянии вытянутой руки. Беспомощный, без движения в этой Вселенной.
Нужно обеспечить синхронность перемещения: так называемый Синхронный Замок!
Затар старался не смотреть вокруг себя. Его собственный корабль должен включить компенсаторную систему чужого истребителя. Если пилот не очнется внезапно, Затар может подвести вражеский корабль к борту своего и обеспечить компьютерную программу режима «Синхронный Замок», связав собственный блок перемещения с блоком чужеземца. Но такова теория. Часто ли им приходилось подобное делать на практике?
Сосредоточив все внимание на вражеском корабле, он оторвался от своего истребителя. Затару приходилось бывать в Пустоши раньше, но никогда он не перемещался в ней так быстро. Все точно так же; но риск много больше. Стараясь не смотреть в Пустошь, он зацепился за выступ пушечного ствола и подтянул свое тело к поверхности вражеского корабля.
«Если пилот очнется сейчас, хорошего мало», — подумал Затар. Он искал кнопку открывания оболочки корабля и чуть не запаниковал, когда ее не оказалось там, где он рассчитывал ее обнаружить. Технология Ации — чуть ли не зеркальное отражение технологии на Бракси. Затем он вспомнил о другой возможности открывать дверь: кнопка может быть на хвосте корабля. Мгновение спустя он нашел кнопку.
Нарастает давление… Так было и на кораблях, на которых готовили Затара. Прошла минута, и дверь истребителя распахнулась. Затар мог войти.
Пилот лежал, привалившись к стене, вокруг его глаз, ушей и рта запеклась кровь. Биологический сканер зафиксировал недавнюю смерть. Затар присмотрелся: «он» на самом деле «она». Затем он увидел нечто, что поразило его больше, чем Пустошь и ее величие.
Дрожащей рукой он коснулся шнура, который обвивал погибшего пилота. Так как защитное поле не распространялось за пределы поверхности шлема, он с легкостью взял в руки шнур.
Красное и серебряное… Он посмотрел на находку и спрятал в карман комбинезона. Затем, все еще дрожа, он повернулся к компьютеру. Затар с трудом заставил себя сосредоточиться на технических проблемах, настолько его поразило то, что он увидел.
Он неплохо знал ацийский язык — его готовили к встречам с врагом. Но потребовалось все же немало времени, чтобы настроить компьютерный мозг вражеского истребителя на Синхронный Замок с собственным кораблем и кораблем Сегала. Истребитель Ации подчинился, и пока Затар добирался обратно — туда, в притягательную безопасность своего корабля, все трое начали разворачиваться, чтобы как можно скорее удалиться из опасной зоны и снизить фактор риска.
Опустившись вновь в свое кресло, Затар передал Сегалу сигнал «Все в порядке». Рукой он коснулся кармана, куда был надежно спрятан шнур, и подумал, не ошибся ли он.
Голос Первого Меча был натянутым — он был явно измучен:
— Курс на «Сентиру», Лорд Командир. Я подготовил вектор следования для вас.
Затар проверил вектор. Теперь он начал ощущать боль в груди… Да, им придется подвергнуться восстановительному курсу. Круиз оказался не очень приятным, но довольно удачным.
— Принято. Иду следом.
Затару было нужно многое обдумать.
Вначале появилась боль. Затем свет: тени на сверкающем фоне, медленно обретающие плоть и кровь. Постепенно чувства возвращались к нему. И вместе с ними Образ браксана.
— Где я? Кто здесь? — горло пересохло, он мог только шептать. Казалось, каждый нерв пронизывали иголки, суставы горели огнем… Тогда, в последние минуты сознания, он думал, что больше не вынесет этой боли. Он ошибся.
— Февак, сын Сераса, главный врач «Сентиры», — голос был низким, глухим, слегка нервозным. Разве браксана не убивают тех, кто видел их слабость? — Вы в хирургическом отсеке, в отдельной палате. Вы хорошо видите?
Затар глубоко вздохнул, прежде чем ответить, и заставил свой голос не дрожать:
— Да.
— Хорошо. Глаза были сильно повреждены. Я надеюсь, нам удалось восстановить зрение.
Затар вспомнил вспышки света, которые вернули ему сознание, и кивнул. Двигаться было больно…
— Что еще повреждено?
— Незначительные внутренние повреждения. Мы обо всем позаботились. Самое трудное — глаза. Мне хотелось бы проверить ваше сенсорное восприятие, как только вы будете в состоянии.
Браксана мог быть ранен в бою, не было ничего позорного в том, чтобы отдать себя в руки врачей, но бой окончен, и нельзя позволять себе удовольствие валяться в постели. Собрав все силы, Затар заставил себя сесть. Боль была такой, что потеря сознания могла быть желанна. Он глянул на лицо врача и с удовольствием увидел на нем чувство изумления.
— Каково мое нынешнее состояние?
— Честно говоря, это невероятно. Вы не должны были выжить, — в его голосе сквозило восхищение.
«Хорошо, — подумал Затар, — это будет известно на корабле».
— Ваше тело — сплошная рана, множество порезов. Я думаю, мы залечили большинство, но вы будете ощущать боль еще долго.
— Я — воин, — ответил Затар. Пускай из этого делают какие угодно выводы.
Теперь он мог осмотреть комнату, торопливо подготовленную для него. Его одежда была вычищена и лежала на стуле. За ним, на крючке, висела свободная черная рубашка из мягкого материала.
— Ваша одежда сослужила вам плохую службу, — объяснил врач. — Пилоты одеваются в специальную униформу. Под давлением, которое на себе испытали вы, каждая складка впивается в тело. Я предлагаю вам более свободную одежду до конца курса лечения.
Теперь, когда его зрение возвращалось к нему, Затар мог понять то, о чем говорил врач. Красные полосы исколесили его ноги, руки, грудь; кровавые раны — сейчас частично затянутые свежей плотью — были в тех самых местах, где складки его шерстяного одеяния впились в кожу. Ему придется еще какое-то время подвергаться курсу искусственной регенерации, если он хочет избавиться от шрамов.
Вновь вдохнув, Затар заставил себя подняться. Будь он один, он бы упал, но в присутствии другого человека нельзя было себе этого позволить. Потребовались все его силы, чтобы удержать равновесие — комната буквально плясала перед глазами.