Мозаика фактов, приправленная ложной информацией, послужила на пользу. Люди отбирались тщательно. И до сегодняшнего дня никто не знал, что цель нападения — Лорна. Затар строго следил за этим.
Что касается самого Затара, то он — слишком далеко. Так говорил Фериан. И Притьера вырабатывал планы, не боясь, что Лорна уловит его замыслы. Нет, они ничего не смогут сделать, когда факт нападения станет известен в Институте. И слава Лорны падет, что будет на пользу как Бракси, так и самому Затару. Он — не экстрасенс, он отделен от ацийских телепатов просторами, на которых живут две величайшие нации. И его план — совершенен, и он может смеяться в лицо Пустоши — свидетельнице его ТРИУМФА. Пусть Институт идет навстречу своей судьбе.
Бомбы падали, словно капли дождя, ударяясь о землю Лорны, которая взмывала ввысь и рассыпалась белыми хлопьями. Люди ли Пацуа старались отвратить их полет, но бомб было слишком много, и уловить какую-либо логику бомбежки было невозможно. Кажется, только два корабля выступали в качестве бомбардировщиков, и Директор приказал сосредоточить огонь на них.
Вокруг гибли люди, слышались крики страха, боли, усиленные телепатическими импульсами воспитанников Лорны.
Такие потери — зачем? Он мог бы понять, если бы целью атаки стал главный корпус — там располагались документы, урон был бы ощутимее. Но ни один из кораблей не атаковал хранилище бесценных записей. Корабли наугад обстреливали планету, порождая ужас среди телепатов и простых людей, сея белую пыль смерти. Зачем?
Вспышка в ночи, искрами рассыпались осколки.
— Один есть, — пробормотал кто-то.
Хотелось не молчать, довериться силе слов, чтобы не воспринимать импульсы страха.
Разум планеты превратился в море отчаяния и боли. И стоило только погрузиться в него, и…
Атака сделала свое дело. Телепаты и экстрасенсы наполнились страхом, вихри мыслей пронзила боль. И разум старался забыть о другом разуме, и преимущества Лорны перестали быть преимуществом. Экстрасенсы закрыли доступ в свой внутренний мир, они превратились в обыкновенных людей, скованных отчаянием…
Прилив безумия готов был захлестнуть и ум ли Пацуа, но он постарался вернуть свой телепатический контакт, сосредоточиться на себе, не вслушиваться в окружающее. Быстро покинув комнату, он бросился к ближайшему выходу. Перебежка через Центральный Парк привела его к главному зданию Института, где был расположен центр обороны. Набу старался не оглядываться, зная, что только тонкий слой собственном энергии отдаляет его от врага. Пять коридоров, две лестницы — лифт слишком далеко. Когда он подбежал к двери, ему пришлось какое-то время постоять, облокотившись на косяк, переводя дыхание.
Все — плохо. Пять оставшихся кораблей сосредоточили свое внимание на основных зданиях. Казалось, они заколдованы, неуловимы или же просто люди ли Пацуа не имеют опыта по сбиванию быстро перемещающихся мишеней. И вновь он пожалел, что не стал сотрудничать со Звездным Контролем. Слишком поздно! Выбор был сделан.
Внезапно один из атакующих устремился на главное здание. Руки ли Пацуа сжались так сильно, что кончики пальцев побелели. Ему только и оставалось, что наблюдать, как его люди пытаются сбить корабль. И они поразили его, и тот, падая, направил свой нос на охранную вышку. Яркая вспышка. Взрыв. На мгновение все экраны стали белыми — силовое поле Лорны впитывало в себя энергию атаки. Ли Пацуа заметил, что молится:
«Бог-Основатель, Отец Перворожденного, не дай нашей работе погибнуть, прошу тебя».
Вскоре видимость восстановилась.
— Силовое поле не повреждено. — Раздался вздох облегчения.
— Проклятие! Вот еще один!
Корабль сосредоточил свое нападение на одном участке. Еще один самоубийца. Они попытались остановить его, но смогли только сжечь его внешнее силовое поле. И вновь — удар, и все экраны вспыхнули белым огнем.
Изображение восстановилось не сразу.
«Как долго это может длиться?» — подумал ли Пацуа.
— Выберите один из кораблей, — отдал он команду отряду обороны. — Сосредоточьте весь огонь на нем, забудьте пока про остальные. Когда они бросаются в свой смертельный полет, мы уже бессильны.
Лорна может перестать существовать. Эта мысль наполнила его яростью, что в свою очередь увеличило его чувствительность. Он должен был делать неимоверные усилия, чтобы не слышать криков умирающих. Его люди в это время выбрали один из кораблей и сосредоточили огонь на нем.
— Номер пять атакует!
— Продолжайте! — они должны уничтожить их, или будут уничтожены сами. Ли Пацуа замер, когда третий самоубийца начал пикировать. Залп, еще один — они попали! Пятый корабль был мощнее остальных, или же поле его защиты ослабло. Довольно долго на экранах рассыпались белые хлопья.
— Один мы сбили, — пробормотал кто-то из служащих. — Значит, еще один остался. Хаша!
— Мы собьем и его, — ли Пацуа глянул на генераторные показатели. Плохо, очень плохо. Еще одно подобное пике, и они превратятся в звездную пыль. Они должны сбить его до того, как самоубийца уничтожит их.
Они настроились на цель, но корабль начал удаляться.
— Что это?
— Неважно, — быстро сказал ли Пацуа, — уничтожьте его!
Повреждение? Изменение планов? Какова бы ни была причина, корабль удалялся от них, но залп с Лорны задел его силовое поле. И мгновение спустя, которое показалось вечностью наблюдающим, корабль взорвался — осколки яркими искрами заливали изувеченный простор.
Наступила тишина, даже умолкли внутренние голоса.
— Мы попали, — прошептал кто-то.
— Это последний?
— Выясните, — приказал ли Пацуа. — Полный обзор.
— А рапорты о потерях?
Хаша! Мертвые, умирающие, раненые.
— Да, и как можно скорее. С помощью оборудования, — добавил он, но приказ был ясен: «Не вслушиваться в то, что за стенами».
На Лорне жили сотни экстрасенсов и тысячи людей, не обладающих этим даром, но предпочитавших общество телепатов. Любовники, изведавшие силу и страсть телепатических воздействий, ученые-генетики, занятые исследованием в Институте, социологи, стремящиеся уложить правовые законы Института в прокрустово ложе общепринятой логики, — просто люди, ни в чем не виновные. Пацуа понял бы бракси, если бы те нанесли удар по центральной части, где были расположены хранилища информации, но зачем убийство столь многих невинных людей?
«Я хочу проверить Архив», — прошептал он.
Есть те, кто могут помочь раненым и сделать это лучше, чем он. Но лучше выяснить, сохранились ли записи. Если даже погибли люди, то не должно пропасть дело их жизни.
Если ему удасться заняться чем-то, то, может быть, это послужит преградой для боли отчаяния, которое омывало его усталый разум.
Если бы он не предупредил всех, то они были бы уже мертвы. Враг забыл об их телепатической силе, намерения нападавших сверкали как факел в ночи. То, что враг не предусмотрел их дар, спасло жизнь многим.
Архивы располагались глубоко под землей, в подвалах, хорошо защищенных от катаклизмов природы и от шпионов. Тысячи комнат, извилистых туннелей, снабженных сейфами, защитными полями… Структура Архива была введена в генератор центрального отсека. Система защиты была такова, что, будь Лорна уничтожена, Архив, а значит, и записи Института могли быть сохранены.
Архив — жизненный пульс Института, итог многолетней работы. Здесь хранились ценнейшие документы: сложные генетические формулы, квалификационные характеристики экстрасенсорных полей, биоистории известных телепатов (даже тех, кто жил до того, как был основан Институт), миллионы компаративных анализов различных моделей аминокислот, предположительно связанных с особенностями телепатического дара. Целые комнаты были посвящены анализу клеточных мозговых цепочек, заполненными образцами искусственных интеллектов. По мнению ли Пацуа, именно здесь был ИНСТИТУТ, а все остальное было всего лишь приложением.
Он шел по коридорам, которые соединяли комнаты, касался неработающих сейчас, уснувших механизмов, словно стараясь убедить себя, что все это еще существует. Хотя сюда не мог проникнуть огонь врага, сюда не могла прокрасться радиация — здесь надежно оберегались мечты и достижения Института.
С гордостью он шел по подземелью, набираясь сил от сознания того, что символизировало собой это место. Он остановился только тогда, когда заметил, что экран одного из компьютеров не выключен. Подойдя поближе, он нахмурился. Что-то повреждено — что ж, такое бывает. Или кто-то из служащих, уходя, забыл очистить экран. Возможно.
Но когда он прочитал то, что было на экране, он почувствовал, что может сойти с ума.
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПУСКА ПОДТВЕРЖДЕНА.
ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ДЕТОНАЦИИ — ФАЗА ПЕРВАЯ.
Ли Пацуа нажал кнопку идентификации прогрессии. Появился номер, который ничего не говорил. Он попытался уточнить характеристики программ, но по неведомой причине компьютер молчал.
В отчаянии он попытался вывести на экран так называемую последовательность пуска. И тут компьютер дал ответ:
ТРИ УДАРА ПО ЗАЩИТНОМУ ПОЛЮ ОСНОВНОЙ БАЗЫ.
Дальше ли Пацуа считывал детали: каковы промежутки между ударами, сила каждого удара, который наносит пикирующий корабль, и долгота неактивности.
Именно поэтому последний корабль не стал пикировать…
Хаша! Атака была просто средством отвести их внимание, в то время как главное нападение было запланировано системой их собственной обороны!
Ли Пацуа хотел послать за помощью, но его встретила такая волна боли, что он начал задыхаться, не в силах вынести потока мыслей гибнущей Лорны. Кто сейчас услышит его? Каждый старался найти спасение, закрыть свой разум от потока чужих мыслей.
Ли Пацуа попытался остановить программу. ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ДЕТОНАЦИИ — ФАЗА ВТОРАЯ.
Компьютер не реагировал на его усилия.
Ли Пацуа почувствовал шум в другом конце подземелья, попытался определить источник. Но не нашел ничего особенного. Где-то там — в банке данных, глубоко под землей, возможно, в самих документах Института, было запрограммировано, что кто-то пустит механизм. И этим человеком оказался он, ли Пацуа.